— И вас, Игнат с Новым Годом, — посыпался хор голосов, а я отчего-то снова смутилась. Что за ночь такая удивительная? — Прошу прощение за позднее вторжение, но я бы хотел забрать с собой Оливию. Вы не против? — Не против, Игнат, мы не против, — произнесла мама, тут же утопая в отцовских объятиях. Он как ревнуша! — Езжайте! Гуляйте и ни о чем не думайте. — Угу, — кивнула Лапочка, — езжайте, а мы если что за Дамирушкой присмотрим. — Спасибо. — Спасибо, сестренка. — Тогда… Булат, поможешь мне? В машине много подарков для вас. — Не стоило, Игнат, — развел папа руками, — мы бы не прогнали тебя и без подарков. — И все же… Пока мужчины выгружали подарки для взрослых и детей, я поставила букет в вазу с водой, подправила макияж, и постоянно кусала губы от волнения. Не знаю почему, но я жутко переживала, скорее, потому что снова боялась остаться с Игнатом наедине. И дело не в том, что я его лично боюсь. Нет. Я переживаю о том, что может случиться. Скрывать смысла не было — я хотела его и в то же время боялась разочаровать. Мне казалось, что сделай я что-то неправильно, и мужчина меня прогонит, разочаруется во мне. А мне бы этого не хотелось. Тянуло меня к нему, тянуло так, словно к родному. — Оливка, а ты чего это нервничаешь? — заметила сестра, когда я, налив бокал шампанского, принялась пить его большими глотками. — А ну-ка, давай его сюда. Она забрала бокал, отставляя его подальше от меня. — Просто… ничего такого. — Не волнуйся, сестренка, все будет хорошо, — прошептала она мне на ушко. А уже через пятнадцать минут мы с Игнатом ехали по трасе в сторону города. Мы практически не разговаривали. Нам было уютно в нашей тишине нарушаемой тихой музыкой звучащей из колонок магнитолы. Я знала, что мы едем в квартиру к Игнату, и не была против этого. Мне хотелось побыть с ним наедине, хотя я и представляла последствия нашей встречи. В квартиру мы вошли только ближе к четырем утра. Засыпанные снегом дороги, ночь и стена из пушистых снежинок не давали возможности быстро доехать. Кажется, я даже успела вздремнуть в салоне авто. — Необычайно прекрасная погода этой зимой, — произнесла я, входя в квартиру и струшивая остатки снега с капюшона шубки. — И холодная. Замерзла? Ты снова в капроне, и наверняка это даже не колготы, — пожурил Игнат, забирая у меня шубу. — Ну не бурчи, мы же на машине. — Порой и секунды хватает. Прекрати так безответственно относиться к своему здоровью. — Ладно. Мы разулись и прошли вглубь, где тут же засияла голубыми огоньками гирлянда. — Ты успел нарядить здесь все. Даже маленькая елочка красиво разместилась у окна. — Я это для тебя сделал. Хотел, чтобы ты и дальше прибывала в новогодней атмосфере. — Спасибо! — улыбнулась я, и пальцами коснулась острых иголочек. Живая. — Вино или шампанское? — уточнил Игнат, проходя к небольшому накрытому угощениями столику, за которым мы в прошлый раз пили ром. — Давай без алкоголя? Я сегодня столько шампанского выпила, наверное, как за всю жизнь не пила. — Правда? А так и не скажешь. Даже не пьяненькая, — по-доброму улыбнулся он, приковывая мой взгляд к своим губам. Я держусь, — хмыкнула, и тут же уточнила: — Мама не обиделась, что ты уехал? — Нет, мы встретили новый год, а потом ее позвала к себе соседка. Ее ровесница. Потому я решил, что мне пора ехать за тобой. С ними бы мне через полчаса стало скучно. Я прошла к окну, откуда открывался потрясающий вид на заснеженный город. Ночные огни и гирлянды придавали Киеву особую атмосферу, и я так засмотрелась на изредка проезжающие машины, что не услышала, когда Игнат остановился вплотную к моей спине. — Пришла очередь моего подарка для тебя. Глава 22 Я резко развернулась и, если бы не крепкие руки Игната, упала бы прямо на стекло. Его близость будоражила мою кровь, и из меня словно дух выбило, когда он заговорил за моей спиной. — Осторожнее, ты чего? — Прости, испугалась, — прикусила губу, смущаясь от его пристального взгляда. — Меня ненужно бояться. Вообще ничего не стоит бояться рядом со мной. Если ты, конечно, хочешь, чтобы я был рядом. Он склонился и лбом уткнулся в мой лоб, а я не в силах была открыть глаза. Тяжело дышала и чувствовала, как он, обнимая меня, большими пальцами гладит по спине. Это так нежно и в то же время интимно, словно я была для него самой родной в жизни. — Я хочу, чтобы ты был рядом, — кивнула, и сглотнув, открыла глаза. Его карие омуты затягивали меня в пучину, из которой больше не хотелось выбираться. Мне казалось, что я знаю Игната много лет, и находиться в его руках, чувствовать его объятия, словно сидеть в обнимку с мамой. Разве так бывает? — И я хочу быть рядом с тобой. Поцеловав меня в щеку, он отошел к комоду, стоящему возле кровати. Выдвинул ящик и достал оттуда черную бархатную коробочку. Она плоская и немного широкая. Задвинув ящик, посмотрел на меня и двинулся в мою сторону. Я затаила дыхание, словно впервые получала подарок. Мужская рука накрыла бархатную коробку, а взгляд Игната замер на мне. — Это ручная работа, выполненная по моему заказу, — он медленно поднял крышку, и на красной подушечке засияла от комнатного света подвеска и цепочка из белого золота. Подвеска, выполненная в форме знака бесконечности, а в одном из колечек вставлена буква «Д», и усыпана крошечными камушками. — Буква, она означает имя Дамира, твоего сыночка. А второе колечко пустое, но возможно когда-то ты родишь еще одного ребенка, и… я отнесу мастеру подвеску, чтобы он вставил туда еще одну букву. — Это… звучит как признание. Я поражена. Правда, это неожиданный подарок. Спасибо тебе большое, Игнат. Я поверить не могла что мужчина приготовил мне такой подарок, который символизирует в первую очередь моего ребенка. — Правда вот… я даже не приготовила для тебя подарка… прости… — У меня уже есть подарок, не переживай… Игнат достал украшение, откинул коробку на кровать и принялся застегивать цепочку на моей шее. Я для удобства снова повернулась спиной, и замерла, когда плечо обожгли его горячие губы. — Ты сегодня просто невероятная. Это платье… будь я твоим отцом, точно бы тебя не выпустил никуда. Но как мужчина, которому ты нравишься, я просто схожу с ума. В тебе сочетание хрупкости и сексуальности, которые никак не дают мне покоя. Он снова коснулся губами плеча, а я, не выдержав, развернулась, и взглядом застыла на его лице. Облизнула губу, и набравшись смелости, произнесла: — Займись со мной любовью. Игнат выдохнул, метая взгляд от глаз к губам, и прищурив, уточнил: — Ты уверена? Если это произойдет, ты станешь моей. Я никого к тебе не подпущу. — А ты? Ты станешь моим? — Уже… как только понял, что меня к тебе влечет, я стал твоим. — Тогда я точно уверена. И не говоря ни слова, Игнат набросился на мои губы в жарком поцелуе. Руками обхватил мою талию и крепко прижал к себе, в то время пока язык раздвигал губы, и проникал в рот. Он вовлек в танец мой язык и жадно поглощал меня, даря непередаваемые эмоции. Между ног запульсировало и стало жарко, руки потянулись к рубашке Игната, и я принялась расстегивать пуговицы на его груди. Он опустил руки сжимая мою попку, и я простонала ему в рот, желая сказать, как мне хорошо сейчас. Добравшись до последней пуговицы, вытащила рубашку из брюк, и через секунду, спустила ее по накачанным плечам, наслаждаясь гладкостью его кожи. Поверить не могла, что все это происходит со мной. Что Градецкий мой, в моих руках, и принадлежит только мне. Я же тоже не позволю никому к нему прикасаться. Теперь только я, только мы. Он отпустил губы и стал медленно целовать подбородок, шею. А я подняла голову, предоставляя ему доступ к своему телу. — Ты так вкусно пахнешь… — Я рада, что тебе нравится. Сестричка подарила новый аромат.