31-е октября 03:15 – меньше трех часов до отлива В настоящем, я первой слышу звук, нарушивший тишину. Это звон, доносящийся издалека. Как старомодный будильник. – Кто-то еще это слышит? – шепчу я. – Что это такое? – спрашивает Лили. – Я ничего не слышу, – говорит Конор. – Я слышу, – отзывается Трикси. – И я тоже. Тсссс. Послушай, – говорит Роуз. Мы прислушиваемся к звуку где-то вне гостиной, возможно, даже вне дома. Никто не входил и не выходил с момента, когда Роуз отлучалась в туалет. – Я пойду, – говорит она. Пистолет в руке Роуз – странное зрелище. Конор качает головой и берет фонарик. – Нет. Мы все пойдем. Нам нужно держаться вместе, – говорит он. Не говоря больше ни слова, мы все выходим из комнаты, кроме Поппинс, которая крепко спит у камина. Мы с Конором идем во главе, а остальные идут сразу за нами, так близко, что Роуз почти врезается в меня. Лили держит Трикси за руку; я сомневаюсь, что она выпустит ее из поля зрения после случившегося. Мы идем на звук в кухню. Задняя дверь открыта и впускает дождь внутрь. Один за другим мы смотрим на стену и видим, что некоторые строки поэмы снова кто-то зачеркнул. Родные Дейзи Даркер темнее других были. Когда одна умерла, вся семья солгала, на смерть глаза они закрыли. Бабуля Дейзи Даркер хоть старше, но не мудрее их. От ее завещания всех замутило, этим смерть она себе заслужила. Отец Дейзи Даркер всю жизнь под свою песню плясал. Его эгоизм, его пианино, свели его в гибельную трясину. Мать Дейзи Даркер была актрисой с сердцем изо льда. Не всех детей своих любила, роль потерять она заслужила. Сестра Дейзи Даркер, Роуз, была старшей из трех. Тихой, красивой и умной, но умрет она одинокой. Сестра Дейзи Даркер, Лили, была самой тщеславной из них. Эгоистичной, избалованной, самодовольной ведьмой, смерти достойной. Племянница Дейзи Даркер была развитым не по годам ребенком. Но и неспособным выжить в дикой природе брошенным утенком. Тайную историю Дейзи Даркер кто-то должен был рассказать. Но ее сломанное сердце – лишь начало того, что нужно узнать. Семья Дейзи Даркер лгала слишком много лет напролет. Свои последние часы перед смертью они провели, получая свое. Ветер снаружи воет, словно хор призраков. – Почему мое имя зачеркнуто? – тонким голоском спрашивает Трикси. – Имя Нэнси тоже зачеркнуто, – шепчет Лили. Роуз пытается успокоить обеих: – Это еще ничего не значит… – Конечно это что-то значит! – огрызается Лили. – И я думаю, мы все знаем, что. Мы должны были поискать Нэнси. Должны были что-то сделать. О, боже, – говорит Лили, глядя на Роуз и отходя на шаг от сестры. – Это ты. Только ты выходила из комнаты, а теперь строки снова зачеркнуты. Ты всегда придумывала странные стихотворения, когда мы были детьми. Это ты, ты все это сделала. Ты уколола Трикси и притворилась, что спасла ее! Как ты могла? Зачем? – Что она мне вколола? – шепчет Трикси. – Это сделала не я! – говорит Роуз. – Где Нэнси? – вопит Лили. – Я не знаю! – Я тебе не верю! Ты сказала, что нам не нужно ее искать, а теперь я знаю, почему! – Лили заслоняет собой свою дочь, которая выглядит напуганной до смерти. Роуз делает шаг вперед и мы все смотрим на пистолет у нее в руке. – Не. Подходи. К. Моей. Дочери. – Я ничего не сделала! – говорит Роуз, заводя пистолет за спину. – Подождите! – окликает их Конор. – Не вмешивайся. Ты, наверное, помогаешь ей. Я вам не доверяю, – отзывается Лили. – Сейчас не время набрасываться друг на друга, – мягко отвечает Конор. – Почему нет? – срывается Лили.