– Отлично! – Я довольно сложила руки на груди. – Ну-ка, встань боком. Теперь спиной повернись. Шикарно! Даже переделывать ничего не придется. Повернись… – Ника, ты восхищаешься мной или тем, как на мне сидит пошитая тобой одежда? – уточнил Ивар. Я задрала нос: – Одно другому не мешает. Он потрепал меня по чуть-чуть отросшим за последний месяц волосам и признался: – Мешает. Посмотри иначе. Отойди на шаг и восхитись своим партнером. Как девушка, а не швея. Я нахмурилась, не очень понимая, чего от меня добиваются. – Посмотри, как на Эрана, – с легкой улыбкой пояснил Ивар. – Когда думаешь, что никто не видит и украдкой бросаешь на него взгляды, стараясь запомнить и потом, уже наедине с собой вспомнить все, до мельчайших черточек. Я, кажется, покраснела, пока промямлила: – Нет, это не то, что ты… – Ника… – он покачал головой. – Мы ведь не клялись друг другу в любви и все такое. Да? – Да, – шепнула я. А потом добавила чуть громче: – Скажи, Ивар, ты сейчас описывал мои взгляды на Эрана или свои – на Анжеику? – Разве одно мешает другому? – наигранно удивился он, повторив мои слова. Я вздохнула, прошла к своей кровати. Присела и посмотрела в окно. Там шел снег. Зима в самом разгаре… – Ты хотела бы вернуться к Эрану? – усевшись рядом, спросил Ивар. – Только честно. Знаешь же, я не из тех, кто станет судить или стыдить. – Знаю. Ты замечательный. И нет, я не хотела бы. В смысле, сама я не сделаю первый шаг никогда. Иначе он не сделает выводов и будет считать, что можно помыкать мной дальше. Мы очень разные. И с тобой тоже. Только ты принимаешь меня как равную и относишься с пониманием. А он… Я замолчала. – А его этому нужно учить, – сказал Ивар. – Я тут подумал, Ника. Аристократы, их манеры… Это как с магическим резервом. Не знаю, как объяснить. Их нужно учить расширять эмоциональные рамки. Особенно много придется работать над пониманием и любовью к кому-то, кроме себя любимого. Но мы уже знаем, что расширение резерва – очень больно. И не всем по плечу. Нужен весомый стимул. Да? – Да, – согласилась я. – Совсем не каждый захочет настолько менять себя. – Даже если захочет, то его паре тоже будет очень тяжело. Придется терпеть срывы, слезы и все такое. Я представила вдруг, как Эран плачет и удивленно уставилась на Ивара. И вдруг догадалась, что он думает о другом. Вернее, о другой. – Тебя правда тянет к Анжеике? – против воли в моем голосе проскользнуло удивление. Ивар пожал плечами: – Может быть. – Но она же… – я что называется прикусила язык. Не называть же мерзкими словами девушку, которая нравится моему напарнику? Ивар рассмеялся: – Она не подарок, это точно, но, я вижу, с ее эмоциональным резервом можно работать. Не веришь? – Верю, – улыбнулась я. – Тебе все по плечу. И если говоришь, что даже Анжеику можно сделать человечней, значит, так оно и есть. Ивар растрепал мои волосы, уничтожив тем самым остатки порядка. Затем, поднявшись, начал расстегивать сшитый мной сюртук. Отвернувшись к окну, я словно невзначай спросила: – Значит, нам вновь придется менять напарников? – Вероятнее всего, – не стал отпираться Ивар. – Скоро? – Нет. Не знаю. – Помолчал и добавил: – На бал мы точно пойдем вместе. А потом… время покажет, Ника. Но одну тебя точно не брошу. Не волнуйся. Подберем тебе отличную пару, ручаюсь. – С моим уровнем дара желающих будет много, – уныло вздохнула я, представляя перспективы выбора нового напарника. Поэтому торопливо согласилась: – Да, мне очень пригодится твой наметанный взгляд, чтобы не выбрать кого-то слишком ушлого. – Обиделась на меня? – спросил Ивар, неожиданно дотронувшись кончиками пальцев до моего лица. Я обернулась, посмотрела ему в глаза и ответила совершенно искренне: – Нет. На тебя невозможно обижаться. Я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Хоть и странно, что счастливым тебя может сделать именно Анжеика. Я не могу представить даже дружбы с ней. – Могу сказать то же самое про Эрана, – пожал плечами Ивар. – Этот сноб стоит костью в горле у многих. Но ты не сводишь с него глаз. – Это заметно, да? – расстроилась я. – Мне – да. Если хочешь скрыть свою привязанность, учись… – он сбился. Улыбнулся. Покачал головой: – А, ладно, это все не про тебя, Ника. Ты слишком открытая и честная. И в этом прелесть. Не хочу я учить тебя, как стать хитрее или вероломней. По мне – оставайся такой. Лучше прикрою, если понадобится. Я смущенно улыбнулась, обняла напарника и буркнула: – Ты замечательный, а Анжеика тебя недостойна. – Не мы приказываем сердцу, на кого обратить внимание, – философски ответил друг. Затем боднул меня лбом в плечо, дождался моего «ой», вскочил и попросил с напускной строгостью: – Пока мы пара, старайся смотреть на меня с восторгом. А то достался тебе весь такой замечательный я, но все внимание другим. Не стыдно? – Стыдно, – не моргнув глазом, соврала я. Он хохотнул и начал переодеваться в форму. Я отошла к столу и открыла домашнее задание. До тренировки по расширению магического резерва оставалось не больше часа. Дальше время пролетело, как один миг. Вторую тренировку парни отменили – спешно мастерили мебель для предстоящего бала. Работы оставалось море, а времени – чуть больше суток. Поговаривали даже о том, что эту ночь придется провести за работой. Рина, обрадовавшись неожиданной передышке, осталась в нашей комнате дошивать одежду для Оллера. От помощи она снова отказалась, и я, решив не мешать, спустилась во двор – и оказалась во власти ледяных скульптур, овеянных загадкой и магией. Сама не поняла, как ноги принесли меня к обнимающейся парочке, созданной лерром Лерио. Она и он. И крылья, оберегающие ее от всего мира. Я обошла скульптуру по кругу. Посмотрела на руки ледяной девушки, и в этот момент они вновь шевельнулись, погладив шею мужчины, скрытую под тканью плаща. Несмело приблизившись, я осторожно коснулась крыла. Едва-едва. И – клянусь! – услышала тихое хриплое «Ника-а-а». Вздрогнув, обернулась, но не увидела рядом ни души. – Какая-то особая магия? – тихонечко спросила я у ледяного мужчины, лица которого не могла видеть, ведь он смотрел на другую. – Ты называешь имена тех, кто к тебе прикасается? Ледяной защитник не ответил. Руки ледяной девушки опять пошевелились – она провела пальцами по затылку избранника, и я… разозлилась. Это было глупо, необъяснимо и по-детски, но я негодовала. Стало невыносимо грустно от осознания, что у лерра Лерио есть пара. Он ведь кумир! На него смотрят с восхищением многие девушки-кадеты, но знают, что этот мужчина не будет им принадлежать. Он сильный, смелый, красивый, идеальный и недосягаемый. Ничей. Я так думала, потому и смирялась с реальностью. А сегодня узнала, что у лерра есть пара. Больше того, он сделал скульптуру, как бы сообщил всем, насколько любит свою единственную. Одним махом развеял наивную смешную мечту. – Такая сильная любовь, – прошептала я. Потянулась к крыльям и… отдернула руку. Этот идеальный мужчина с крыльями – чужой. Выходит, восхищаться им даже на расстоянии – плохо. Неправильно. Глупо. Я резко развернулась и ушла со двора. В холле подошла к ящику, собирающему голоса и, склонившись, сказала в оттопыренное красное ухо: – Имя: Вероника Эйташ. Голосую за котелок с зельем лерра Даути! Почти выкрикнула. Вот так. Отомстила. Если бы еще знала, за что. Не понимала, почему вообще мстила тому, кто вряд ли помнит о моем существовании. Какая ерунда. Я сделала глупость, глупую глупость. Ведь, если быть откровенной, пара, сотворенная лерром Лерио, – пронизывающая до мурашек. Сегодня о ней говорили все кадеты. А я поддалась собственной дурацкой злости. Лерио не виноват в том, что любит и любим, в отличие от меня. Мотнув головой, склонилась над спящим ящиком: – Я передумала! Поменяй мой голос на лерра Лерио. – Что? – На меня уставились большие желтые глазищи. Красное ухо слегка развернулось в мою сторону. – Хочу отдать голос за Грея Лерио и его скульптуру! – громко повторила я. – Она лучше всех. В этот момент дверь в холл открылась и внутрь стали входить преподаватели. Много. Один за другим. Они о чем-то оживленно беседовали и не обращали на меня и еще нескольких кадетов, никакого внимания. Как вдруг… – Что?! – возопил ящик дурным голосом. – Обмануть меня решила?! Беспредельщица! Нельзя голосовать дважды. Сначала за Даути, потом за Лерио! Как не стыдно? Нужно выбрать одно имя, правил не знаешь! Я попятилась. Едва не упала, споткнувшись о ступеньку. Замерла, боясь даже шелохнуться. – Вероника Эйташ, слышишь меня, обманщица?! – разорялся тем временем проклятый ящик. – Нельзя менять! Прежде чем бурчать мне в ухо одно, а потом другое, нужно было сначала тщательно подумать! А не потом рассказывать мне, что лерр Лерио лучше всех. Теперь уже поздно! Твой голос зачтен в пользу лерра Даути и его зелья. Слышишь?! Меня не обмануть. Не подкупить! И не запутать! Я слышала не только старый каркающий голос магического ящика, но и звонкую тишину за спиной. Там, где стояла группа преподавателей во главе с ректором. Возможно, среди них и сам Грей Лерио – причина моего вечного позора! – Лерра Эйташ! – разорялся вредный ящик. – Я повторяю!.. – Слышу! – рявкнула я, чувствуя, как горит от стыда лицо. – Зелье – значит, зелье. Оно тоже прекрасно исполнено. Последние слова прошептала – голос срывался от стыда.