Погладив меня по щеке кончиками пальцев, Эран подарил мне еще одну грустную улыбку и ушел, оставив в одиночестве на террасе. Я с трудом сдержала слезы, глаза нестерпимо пекло. Очередное расставание… Сначала родители, теперь друг и напарник. Обняв себя за плечи, я снова повернулась лицом к парку. Ждать приказа об отбытии в казарме не хотелось. Рина звала меня в парк прогуляться с ней и Оллером, но я не стала им мешать. Друзья все еще не могли поверить, что они оба справились и теперь уж навсегда вместе. Я решила напоследок пройтись по территории академии. Спустилась в парк и двинулась по дорожкам вдоль ровно подстриженной живой изгороди. И опять не специально стала свидетельницей чужого разговора. И снова участницей и главным действующим лицом в нем оказалась Анжеика. – Анжеика, как ты могла похоронить все наши чаяния?! И из-за кого? Из-за этих деревенщин? – злобной змеей шипел мужской голос. – Если бы я продолжала отсиживаться в стороне, они могли погибнуть, – голос непризнанной королевы академии звучал непривычно. Она лепетала, явно испытывала страх и вину. Оправдывалась! – Наследница герцогской короны не думает о всяком отребье! Ее волнует лишь долг перед родом. Перед семьей. Перед королевством! От тебя требовалось столь малое: провалить экзамен и перейти в Корпус Последних. Все! И корона Солверса со временем была бы на твоей голове. Но ты наплевала на все! На корону, на будущее семьи и своего рода! – Отец, я не… – Оставь оправдания, Анжеика! У тебя больше нет отца. Нет семьи! Ты больше не принадлежишь к роду Лангарских. Отныне ты сама по себе. Измененный монстр Корпуса Защитников! – сухим, ледяным голосом отчеканил герцог Лангарский, отрекаясь от собственной дочери. – Прощай! Замерев за высоким кустарником, я видела, как высокий худощавый мужчина в черном с золотым шитьем сюртуке удаляется прочь, а его отвергнутая дочь осталась одна на тропинке. Всегда, везде и в любой ситуации Анжеика Лангарская вела себя по-королевски. Вспомнить хотя бы зимний бал, когда она чуть без одежды не осталась, но сохранила достоинство и гордость. А вот сейчас, несмотря на августовскую жару, – дрожала. Медленно подняла руки и обхватила свои плечи. Еще и голову в них втянула, словно защищаясь от удара. Страшно представить, что испытывала эта девушка. Еще вчера чудом выжившая в бою, а сегодня лишившаяся семьи. Я дернулась к ней подойти, но мне на плечо легла тяжелая ладонь. Я вздрогнула. Оказалось, рядом вновь был Ивар. Как и в прошлый раз, мы с ним стали свидетелями неприятного разговора, изменившего многое. Качнув головой, он перемахнул через кустарник и упругой походкой подошел к испуганно обернувшейся к нему Анжеике. Они пару мгновений смотрели друг другу в глаза, затем Ивар рывком прижал ее к себе, обняв за плечи. Анжеика замерла, постояла немного, походя на статую, а потом всхлипнула. Раз, другой… Повиснув в объятиях Ивара и содрогаясь всем телом, она почти неслышно рыдала, выплескивая боль на груди своего напарника. А я тихонечко ушла. Не хотела, чтобы эта гордая девушка заметила, что я стала свидетелем ее горя. Спустя два часа обоз с новыми курсантами Корпуса Защитников и их пожитками выдвинулся в путь от главных ворот академии. Было страшновато и непонятно, что ждет нас впереди. Нас провожали несколько наставников и среди них Макс Чешер с Региной. Золотоволосый красавчик Чешер, наклонившись к Регине, что-то шептал ей на ухо, а она улыбалась. Я уже было хотела махнуть ей рукой, но в этот момент красноволосая красавица приподнялась на носки и игриво куснула Макса за подбородок! А потом и вовсе шлепнула его по заду. Вытаращившись на парочку, я задалась вопросом: что Регина себе позволяет?! Водит за нос двух мужчин? Принадлежит Лерио, а заигрывает с Чешером?!! Заметив меня, Регина помахала рукой, улыбнулась, а я… захлопнув рот, смерила ее осуждающим взглядом и отвернулась. Жгла обида за любимого куратора! Как можно заглядываться на других, когда сам Грей Лерио посвящает ей ледяные скульптуры?! Изменщица! Я гневно сжала кулаки, понимая: дружбы у нас с Региной не выйдет. А еще… почему-то вместо злости во мне шевельнулась самая настоящая радость, и в Дарату я отправилась без звенящей пустоты внутри. Во мне расцветала надежда… Конец первой книги