— Э-э… доброе утро. Прищурившись, он окинул ее взглядом. — Ты выглядишь лучше. Намного лучше. — Голос его был хриплым, возможно, после сна, а не от страсти, как отчаянно надеялась каждая клеточка ее тела. — Ты исцелилась? — Да, спасибо. По крайней мере, Оливия так думала. Сердце ее никак не успокаивалось, продолжая биться с перебоями. В груди болело. По сравнению с перенесенной болью в спине это были сущие пустяки, но все же непривычно. И желудок бунтует. — Ты промучилась три дня. И что, никаких осложнений? Ничего не болит? — Три дня? Она и не догадывалась, что прошло столько времени. И все же ей едва ли хватило бы трех дней для полного выздоровления. — Как вышло, что я совершенно выздоровела? Аэрон помрачнел. — Прошлой ночью у нас был гость. Он не представился, но сказал, что вылечит тебя. И, похоже, сдержал слово. Кстати, я ему не понравился. — Мой наставник. Разумеется, исцелять ее было против правил, но ведь Лисандр помогал составлять эти самые правила. И, конечно, знал, как их можно обойти. Ангел, которому не нравится Аэрон? Точно Лисандр. Аэрон снова оглядел Оливию, словно пытаясь обнаружить незажившие раны, несмотря на справедливость ее заявления. Его зрачки расширились, и чернота полностью поглотила красивую фиолетовую радужку. Не от счастья, а от… ярости? Снова? Оливия ничего не сделала, чтобы уничтожить его прежнюю нежность. Может, Лисандр сказал ему что-то обидное? — Твое платье… — хрипло произнес он и быстро повернулся к ней спиной. Взору Оливии предстала его вторая татуировка в виде бабочки. Интересно, каковы эти заостренные крылья на вкус? Ее рот наполнился слюной. — Поправь его. Нахмурившись, она осмотрела себя. Колени согнулись, и платье задралось до самой талии, открыв взгляду крохотные белые трусики. Он не должен был на это сердиться. Анья, жена Люсьена и богиня Анархии, изо дня в день носит куда меньше одежды. Тем не менее Оливия натянула мягкую струящуюся ткань до лодыжек. — Все в порядке, — сказала она. Когда Аэрон повернулся к ней, его зрачки по-прежнему были расширены. Он наклонил голову набок, будто заново проигрывал их разговор у себя в голове. — Зачем тебе наставник? Это несложно объяснить. — Как и люди, ангелы должны учиться выживать, помогать нуждающимся, сражаться с демонами. Мой наставник был — и остается — лучшим в своем роде, и мне невероятно повезло работать с ним. — Назови его имя. — Слова прозвучали резко и грубо, точно удар хлыста. Откуда такая негативная реакция? — Думаю, вы с ним знакомы. Ты ведь знаешь Лисандра, да? Зрачки Аэрона наконец уменьшились, и снова стали видны фиолетовые радужки — Оливия едва не утонула в их невероятной глубине. — Лисандр Бьянки? Формулировка вызвала у нее улыбку. — Да. Он и ко мне приходил. — В ту ночь, когда ты словно сама с собой говорила, — понимающе кивнул Аэрон. — Да. И Лисандр планирует вернуться. Но об этом она умолчала. Наставник любит ее и не тронет Аэрона, во всяком случае пока, ведь его смерть, в свою очередь, причинила бы ей боль. По крайней мере, Оливия цеплялась за эту надежду. Аэрон нахмурился. — Оливия, эти ангельские визиты надо прекратить. У нас и так забот хватает — с охотниками и с нашими демонами. Хоть Лисандр тебе и помог, за что я очень ему благодарен, я не позволю, чтобы он снова вмешивался. Оливия не смогла удержаться от смеха. — Ну, удачи тебе. Пытаться остановить ангела — все равно что пытаться остановить ветер, другими словами, невозможно. Он нахмурился сильнее. — Есть хочешь? Смена темы ее не обеспокоила, наоборот, ей было приятно. Аэрон часто проделывал подобное с друзьями, без предупреждения перескакивая с одного на другое. — О да. Умираю от голода. — Тогда я тебя покормлю, прежде чем отвести в город, — сказал он, спуская ноги на пол и поднимаясь с кровати. Оливия продолжала сидеть на полу, будто приросла к нему. Во-первых, Аэрон прекрасен. Мускулистый и опасный, с головы до ног покрытый разноцветными татуировками. Во-вторых… — Ты по-прежнему собираешься вышвырнуть меня отсюда? — Разумеется. «Не смей плакать». — Почему? — Неужели Лисандр сказал ему что-то обидное, как она и подозревала? — Лучше спроси, с чего бы мне поступать иначе? Он прошагал в ванную и скрылся из вида. Зашуршала одежда, потом раздался шум воды. — Ты же всю ночь держал меня в объятиях! — крикнула ему вслед Оливия. — Ты три дня заботился обо мне. Это хоть что-то да значит, правда? Мужчины так не поступают, если только не влюблены, разве нет? За все то время, что она следила за Аэроном, никогда не видела его с женщиной. Ну, за исключением Легион, но маленькая демонесса не в счет. Он никогда не обнимал ее ночь напролет. Значит, его внимание к ней, Оливии, совершенно особенное, верно? Ответа не последовало. Вскоре в спальню просочился пар и аромат сандала, и Оливия сообразила, что Аэрон принимает душ. Сердце ее вновь застучало быстрее, время от времени пропуская удары. Аэрон никогда прежде не ходил в душ в ее присутствии. Всегда дожидался, пока она уйдет. Желание увидеть его обнаженное тело стало ее наваждением. Есть ли у него там татуировки? Между ног то есть? Если да, то какие изображения он выбрал? «И почему мне хочется полизать их так же, как и бабочки на его теле? — Представляя, как она это делает, Оливия провела языком по губам и застыла от изумления. — Плохая, испорченная девчонка». Столь сильное желание… «Ну, я ведь больше не ангел», — напомнила она себе, теряя голову от необходимости увидеть обнаженное тело Аэрона и попробовать его на вкус. Значит, так она и поступит — увидит и попробует. После всего, что ей довелось пережить, Оливия заслуживает небольшого вознаграждения. А может, и большого? В любом случае она не уйдет из крепости, пока не взглянет на Аэрона хоть одним глазком. Оливия решительно поднялась на ноги, но, не в силах удержать равновесие без крыльев, тут же опрокинулась вперед. Колени пронзила резкая боль, и Оливия поморщилась. Но это она может стерпеть. После того как ей вырвали крылья, она, кажется, способна выдержать что угодно. Она снова встала. И снова упала на пол. Гр-р-р! Шум воды стих слишком рано. По мраморному полу зашлепали мокрые ноги, затем раздался шорох снимаемого полотенца. «Поспеши!» Пока не стало слишком поздно. Чтобы удержать равновесие, она выставила одну ногу вперед, а другую назад и, разведя руки в стороны, медленно выпрямилась во весь рост. Покачнулась влево, потом вправо, но в этот раз устояла на ногах. «Иди же!» Увы, ее ждало разочарование — Аэрон уже вышел из ванной, обмотав одно полотенце вокруг бедер, а другое — повесив на шею. Слишком поздно. Дважды «Гр-р-р!». — Ты так быстро помылся. Наверняка пропустил пару-тройку грязных пятен! — воскликнула Оливия. Не глядя в ее сторону, он принялся сосредоточенно перебирать содержимое комода. — Нет. Ничего я не пропустил. Ох. — Теперь твоя очередь, — произнес Аэрон, кладя футболку на комод и принимаясь вытирать вторым полотенцем свои короткие волосы. Она уже говорила, что он прекрасен? Ей следовало назвать его «великолепным». — Меня очищает платье. — Интересно, Аэрон тоже слышит, что она говорит с придыханием? Он нахмурился, по-прежнему стараясь не смотреть на нее.