— М-м-м, хотел бы я дать тебе кое-что, за что действительно стоит благодарить. Оливия догадалась, что это подал голос Уильям, порочный красавчик с черными волосами и голубыми глазами. Неукротимый развратник со странным чувством юмора, которое она не всегда понимала. — Кому-то стоит кое-что тебе отрезать ради блага всех женщин. Реплика принадлежала Камео, единственной женщине Владыке. Ну, единственной, о которой им известно. Камео — одержимая демоном Печали, и потому в ее голосе звучит вся скорбь мира. Внезапно Оливии захотелось ее обнять. Никто не догадывался, что Камео каждый вечер плачет перед сном. Это просто разрывало сердце. Оливия подумала, что, возможно, удастся подружиться с Камео, снова удивляясь тому, что страх отступил. — Ну, прямо сейчас об этом и речи быть не может, — произнес Аэрон, снова беря Оливию за руку, и, шагая вперед, потянул ее за собой. Подойдя к столу, он выдвинул для нее стул. Оливия качнула головой, по-прежнему глядя в пол. — Нет, спасибо. — Почему? — Я не хочу сидеть одна. — Особенно после того, как познала блаженное ощущение близости Аэрона, сперва в качестве ее матраса, потом — опоры. Вздохнув, он сам плюхнулся на стул. Стараясь сдержать торжествующую улыбку, Оливия устроилась у него на коленях. Ладно, на самом деле она шлепнулась к нему на колени. Ведь без его поддержки ей не за что было уцепиться. Аэрон напрягся, но не оттолкнул ее. Она понятия не имела, как сидящие за столом восприняли это маленькое представление, потому что по-прежнему держала глаза опущенными. Самой ей было очень спокойно и хотелось весь день провести на коленях у Аэрона. — Где остальные? — поинтересовался он так, словно разговор и не прерывался. — Люсьен и Анья в городе, все еще ищут твою Девушку-из-Тени, — пояснил Парис. — Торин, как обычно, в своей комнате, наблюдает за окружающим миром и охраняет нас. Даника… — При упоминании этого имени Аэрон вздрогнул, и Оливия успокаивающе похлопала его по руке. Он до сих пор испытывает чувство вины за то, что едва не убил подругу Рейеса. — Даника что-то рисует, но пока не говорит, что именно, а Эшлин просматривает свитки, переданные Кроносом, пытаясь вспомнить, слышала ли разговоры о ком-либо из списка. Оливия знала, что в упомянутых свитках перечислены почти все бессмертные, одержимые демонами, вырвавшимися из ларца Пандоры. Ангелы столетиями следили за ними, так что Оливия в курсе, где некоторые из них живут. Приговорит ли ее собственная раса к смерти, если она расскажет Владыкам то, что ей известно? Нарушит ли она тем самым древний закон? — О, боги, Разврат, нам стоит переименовать тебя в Скуку. Давай поговорим о чем-нибудь более веселом. Разве не полагается вначале представиться? — подсказал Уильям. — Это же элементарная вежливость. — С каких пор тебя волнуют правила приличия? — рявкнул Аэрон. — С этих самых. Оливия услышала, как он скрипнул зубами. — Это Оливия. Она ангел, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. Его грубый тон не предполагал развития темы. — Падший ангел, — тем не менее поправила она и не смогла сдержать радостный возглас, заметив вазу с виноградом. Три дня голода давали о себе знать. Умение делиться и умеренность — два ее неизменных жизненных принципа — отошли на второй план, когда она схватила вазу и прижала к своей груди. Пригоршнями отрывая восхитительные ягоды, она отправляла их в рот одну за другой, наслаждаясь вкусом и постанывая от удовольствия. Очень скоро ваза опустела, и Оливия нахмурилась — пока не заметила тарелку с кусочками яблока. — Вкуснятина. — Она потянулась за лакомством и едва не опрокинулась, но сильные руки Аэрона легли на ее бедра, удерживая на месте и заставляя трепетать. — Спасибо. — Не за что, — прохрипел он. Оливия с улыбкой умыкнула тарелку со стола и вновь устроилась у Аэрона на коленях. Он напрягся и слегка толкнул ее в поясницу, но она не обратила внимания, быстро поглощая кусочки яблока и постанывая от удовольствия. Теперь, когда она стала человеком, еда казалась еще вкуснее. Слаще. Принятие пищи из привычки превратилась в необходимость. Наконец насытившись, Оливия огляделась, чтобы предложить кому-нибудь оставшийся кусочек яблока. И поняла, что, пока она ела, все остальные не сводили с нее глаз. Еда в желудке налилась свинцовой тяжестью. — Простите, — автоматически произнесла она, гадая, что опять сделала не так. — За что ты извиняешься? — спросила Кайя. В ее голосе не было злости, лишь неподдельное любопытство. — Все на меня смотрят, и я подумала… — Да и Аэрон напрягся еще сильнее. — Соглашусь с гарпией, — поддакнул Уильям, подергав бровями. — Мне нравятся женщины, которые умеют соблазнительно есть. Она же ничего подобного не делала, правда? Кайя отвесила ему подзатыльник: — Заткнись, плейбой. Никого не интересует твое мнение. — Затем обратилась к Оливии: — На случай, если ты еще не догадалась, поясню: я разглядываю тебя просто из любопытства. То же самое Оливия испытывала к Кайе. Гарпии могут есть только украденную пищу, они беззастенчиво лгут и самозабвенно убивают. Короче говоря, являются полной противоположностью ангелам и сполна наслаждаются жизнью. Вот почему Лисандр выбрал себе в подружки одну из них. «Скоро я тоже буду жить на полную катушку». — Знаешь Лисандра, приятеля моей близняшки? — спросила Кайя. — Да, и очень хорошо. Гарпия поставила локти на стол, отчего посуда задребезжала. — Он правда такой безжалостный, как я думаю? — В голосе ее сквозило отвращение. — Возможно, даже более того. — Так я и знала! Бедняжка Би. — Сострадание омрачило ее черты, но она тут же просияла. — Придумала. Мы с тобой станем держаться вместе, потому что две красивые головки всегда лучше одной, и сообразим, как его хоть немножко смягчить. Мы даже сможем лучше узнать друг друга. Женщинам в этом доме приходится держаться сообща. — Вряд ли это у вас получится. После завтрака я отвезу Оливию в город. — Аэрон еще сильнее стиснул ее в объятиях. — Так что никаких планов. Никаких послаблений. И уж точно никакой дружбы. Плечи Оливии поникли. Неужели Аэрон всегда был так суров, а она просто не замечала? Или ведет себя так ради ее же блага? — Ты уверен, что хочешь от меня избавиться? — спросила она. — Я тебе пригожусь. Обещаю! — Потому что можешь мне помочь? — спросил он, хотя следовало бы говорить утвердительно. Оливии вдруг захотелось схватить упрямца за плечи и хорошенько встряхнуть. — Да. — У нас здесь и так полно помощников. — Еще я могу сделать так, что ты будешь улыбаться. Это моя работа, помнишь? — Вообще-то прежняя работа, по которой она скучает. — Ты бы хотел улыбаться? — Нет, — без колебаний ответил Аэрон. — А я бы хотел, — вмешался Уильям. — Люблю лежать обнаженным в постели и улыбаться, так что я за то, чтобы оставить ангела. Ногти Аэрона впились сквозь ткань платья в кожу Оливии, но она не стала возражать. В противном случае он уберет руки, а ей нравится ощущать их там, где они сейчас. — Как сказала Кайя, твое мнение никого не интересует. — Кроме того, — добавила Кайя, — я сомневаюсь, что здоровяк вообще умеет улыбаться. — Вот и я сомневаюсь, — брякнул Аэрон, и все засмеялись. — Ясное дело, Ворчун. — Кайя перебросила через плечо свои огненные волосы. — Слушай, тебе незачем отвозить ангела в город. Я самолично позабочусь о том, чтобы поближе познакомиться с ней. Меня невероятно впечатлил тот факт, что она позволила вышвырнуть себя с небес, и требую побольше пикантных подробностей. — Как и я, — решительно кивнула Камео. — В смысле, узнать ее поближе. — Можете и меня добавить в компанию. — Уильям послал Оливии воздушный поцелуй, и она зарделась. — Не надо ничего говорить. Я предвижу, какие слова готовы сорваться с твоего языка. Поправь меня, если я ошибаюсь, но тебе будет приятно узнать меня поближе. Аэрон издал низкое гортанное рычание. — Она не останется, так что приятно ей не будет. Как я уже сказал, я отвезу ее в город и оставлю там. Сегодня же. — Но почему? — спросила Оливия. Может, она и ненавидела свои обязанности ангела-воителя, может, ей никогда не приходилось убивать, но это не означает, что она совершеннейшая слабачка. — Ты думаешь, будто тебе не нужны еще помощники, но гарантирую: те, кто у тебя есть, не защитят от следующего ангела, посланного за твоей головой. Оливия ожидала, что кто-нибудь выскажется в ее поддержку, но, казалось, никого не беспокоил небесный убийца, который явится уничтожить их друга. Все сидящие за столом, видимо, полагают, что Аэрон непобедим. Включая его самого. Так что, разумеется, он продолжал упрямиться: — Мне все равно. Оливия поставила тарелку обратно на стол, загремев посудой куда сильнее, чем прежде Кайя. — Также я могу помочь тебе победить охотников. — И это правда. — Оливия! — Ей не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он воздел глаза к потолку, словно умоляя небеса ниспослать ему терпения. Вот только, если она не ошибается, в молитве, которую бормотал Аэрон, он просил о силе. — Мы демоны, а демоны и ангелы не могут быть вместе. Кроме того, Легион не вернется, пока ты здесь. Единственный аргумент, который Оливия не могла полностью опровергнуть. — Но… но… я бы хотела с ней поладить. — Если он и услышал панику в ее голосе, то не подал виду. — И я буду приветлива со всеми остальными твоими друзьями. Как же иначе? Я пожертвовала всем, чтобы спасти тебя. — Знаю, — прорычал Аэрон.