Джилли учится в выпускном классе средней школы и, без сомнения, рада находиться подальше от Владык. Рядом с Аэроном ей все еще не по себе. И неудивительно. Несмотря на то что ей всего семнадцать, Джилли неоднократно сталкивалась с темной стороной мужской натуры и уже много лет сама о себе заботилась. Владыки предложили ей комнату в крепости, но она предпочла собственное жилье. Это и к лучшему. Теперь Аэрону не придется бесцельно бродить до самой ночи, и он наконец получил возможность вызвать Легион. Он встал в центре гостиной, предварительно отодвинув диваны и кресла к стенам, чтобы освободить место для круга из соли и сахара, который насыпал прямо перед собой. Он собирался вызвать демонессу так, чтобы она не могла не подчиниться. Разведя руки в стороны, он произнес: — Легион, Quinientos Diece?is of the Croise? Sombres of Neid and Notpe hocil. — Все в точности так, как она его учила. Он назвал ее имя, порядковый номер и звание на смеси разных языков. Легион, номер пятьсот шестнадцать из числа Темных Крестоносцев Зависти и Нищеты. Не проговори он всего этого, мог бы случайно вызвать кого-то другого. — Приказываю тебе появиться передо мной. Сейчас же. Не было ни вспышки света, которой так любил знаменовать свои визиты Кронос, ни остановки времени. Только что Аэрон стоял в комнате один, а в следующий миг внутри круга возникла Легион. Вот так просто. Она упала на пол, тяжело дыша. На чешуйчатой коже блестели капельки пота. — Легион! Аэрон наклонился и подхватил ее на руки, внимательно следя, чтобы ни единая крупинка соли или сахара не попала на ее кожу. Она предупреждала, что это вызовет ожог. Ярость замурлыкал, вновь придя в благодушное настроение. Легион тут же свернулась клубком в объятиях воина. — Аэрон. Мой Аэрон. Ее действие напомнило об Оливии. Милой, прекрасной Оливии, которая осталась с Кайей, чокнутой гарпией с извращенным чувством юмора, и с Камео, безжалостной убийцей с трагическим голосом. Не говоря уже об Уильяме и Парисе, помешанных на сексе. Прими их Аэрон всерьез, разнес бы квартиру Джилли в приступе ярости. Да-да, именно ярости, а не ревности. Если бы они попытались приставать к Оливии, то навлекли бы на себя гнев Лисандра, — и исключительно эта мысль (а вовсе не то, что Оливия могла бы увлечься кем-то из его друзей) привела Аэрона в бешенство. Чуть погодя Аэрон решил, что в стенах квартиры Джилли не хватает нескольких дыр. Он оказал бы хозяйке услугу, помогая разнообразить интерьер дома. Учитывая то, как настороженно держалась Оливия со всеми — всеми, кроме него самого, но Аэрон вовсе этим не гордился, — возможно, не сильно-то она и преуспела с этой своей дружбой. Быть может, прямо сейчас она прячется в его комнате, плачет и молится, чтобы он поскорее вернулся. Определенно диван покажется Джилли куда более удобным, если разломать его надвое. «Закрой свое сердце — ты ведь уверял Париса, что это тебе по силам». Настроение Оливии его не волнует. И слезы ее ничего не значат. Просто не могут что-то значить. На самом деле так даже лучше. Она гораздо быстрее уберется из крепости. Для него самое важное в жизни — это Легион. Дитя, которое он втайне желал, но не мог иметь. Не только потому, что никогда не встречался с женщинами, но и потому, что знал, насколько слабыми могут быть дети. Неизвестное ему счастье отцовства не стоило агонии наблюдать, как собственный ребенок стареет и умирает на твоих глазах. С Легион ему нечего опасаться. Она будет жить вечно. — Что случилось, драгоценная моя девочка? — спросил Аэрон, неся демонессу к дивану, где устроился на подушках, держа ее в объятиях. От нее пахло серой, и Ярость вздохнул от тоски по дому. Некогда демон ненавидел этот запах. Теперь же, познав ужас заточения в ларце Пандоры, Ярость считал вонь серы райским ароматом. — Они пресследовали меня. — Она потерлась шершавой щекой о его грудь, оцарапав кожу, и замурлыкала. — Поччти поймали меня в этот разз. Из-за раздвоенного языка Легион всегда растягивала некоторые звуки, и Аэрон находил это очаровательным. Когда они только познакомились, она и говорила как ребенок, путая времена и местоимения. По просьбе самой Легион Аэрон занимался с ней грамматикой и очень гордился ее успехами. — Сейчас ты здесь. В безопасности. — Аэрон погладил маленькие рожки у нее на голове, зная, что они очень чувствительные и что ей это нравится. — Тебе не нужно возвращаться. — Ангел мертв? — Не совсем, — ответил он, откладывая объяснения на потом. Несколько минут они просидели молча, пока дыхание Легион не пришло в норму. Наконец она успокоилась, и пышущие жаром чешуйки на коже остыли. Она села и посмотрела по сторонам своими красными глазами. — Это совссем не нашш дом, — озадаченно протянула она. Аэрон попытался посмотреть на обстановку ее глазами. Мебель всех цветов радуги: красная, синяя, зеленая, фиолетовая и розовая. На деревянном полу ковер с цветочным узором. Стены увешаны большими и маленькими картинами с изображением небес — подарки от Даники. — Мы дома у Джилли. — Мило, — отозвалась Легион с явным почтением в голосе. Аэрон давно перестал удивляться женственности демонессы. Когда они вернутся в крепость, он устроит так, чтобы у нее появилась собственная комната. Комната, которую она украсит по своему вкусу. Неизвестно, сколько еще розового он сможет вынести в своей спальне. — Рад, что тебе нравится. Мы можем побыть здесь некоторое время. — Что? — Она посмотрела Аэрону в лицо, и благоговение ее сменилось яростью. — Ты теперь жживешшь с Джжилли? Она… она тебя любит? — Нет. Легион медленно расслабилась. — Что ж, ладно, а теперь я хоччу домой. Я соскуччилась. «И я тоже». — Увы, мы не можем вернуться. Там ангел. Легион напряглась, и ярость ее вернулась с новой силой. — Поччему там она, а не мы? Отличный вопрос. — Она хочет помочь разобраться с охотниками. — Нет. Нет! Это я помогаю с оххотниками! — Я знаю, знаю. Легион хоть и мала ростом, но жестока, и убийство для нее — просто игра. Однако в ее жизни было столько борьбы, что теперь Аэрон желал для нее покоя и не хотел втягивать в новую битву. И не станет этого делать. Она слишком много значит для него. — Здесь мы можем побыть одни, — сказал он. — Хорошшо. — Легион снова прильнула к нему и расслабилась. — Осстанемся, но я помогу большше, чем она. Или Оливия лишится головы. Предупреждение получено. Пришло время отвлечь милую крошку. — Хочешь сыграть в игру? Усмехнувшись, Легион подскочила и, скользкая как змея, обвилась вокруг шеи Аэрона. — Хоччу, хоччу, хоччу! Его милая Легион всегда готова играть. Хоть речь ее и улучшилась, желания по-прежнему оставались детскими. — Выбирай любую, какая нравится. Потянувшись, чтобы приласкать демонессу, Аэрон обратил внимание на свою руку. На запястье остался крошечный незанятый татуировками кусочек кожи, и он решил наколоть там змею на память о Легион. Эта татуировка станет единственной в своем роде, так как, в отличие от остальных, будет напоминать о хорошем в его жизни. Да, идея ему понравилась. — Хоччу играть… в «Одежжда не обяззательна». — Забава, также известная под названием «Порви в клочья все, что надето на Аэроне». — Может, выберешь что-то другое? Как насчет «Салона красоты», в который мы играли неделю назад? Разрешаю накрасить мне ногти. — Да! — Легион в восторге захлопала в ладоши. — Схожжу за лаком Джжилли. Она сорвалась с места и исчезла в коридоре. — Спальня Джилли последняя по правой стороне, — крикнул Аэрон ей вслед, решив, что еще пару часиков побалует Легион, а потом отправится прочесывать город в поисках охотников и Девушки-из-Тени. После всего, что Легион пришлось пережить в аду, он просто обязан дать ей возможность немного развлечься, и черт с ними, с обязанностями. Обязан. Слово буквально взорвалось в голове, и Аэрон выругался. Парису он тоже обязан помочь. Хоть он и заявил, что не вернется в крепость, пока Оливия не уйдет, но ему нужно заботиться о Парисе. Эта обязанность не из тех, от которых отлынивают под любым предлогом, а Аэрон уже три дня подряд сваливает свою работу на Люсьена. Аэрон вздохнул, недовольный собой. То, что Люсьен переносит Париса в город, еще не означает, что тот кого-то там себе находит. Может, Парис и переспал с Кайей прошлой ночью, но силы, которую он при этом почерпнул, надолго не хватит. Хоть за завтраком он и улыбался, все же выглядел усталым. А усталость, как успел узнать Аэрон, служит первым признаком начала проблем. Он был готов побиться об заклад, что после Кайи Парис больше ни с кем не спал. А так нельзя. Легион, широко улыбаясь, вприпрыжку вернулась в гостиную с пурпурной пластиковой коробкой в руках. — Когда я законччу, твои ногти будут похожжи на радугу. Радуга. Все лучше, чем ярко-розовые всполохи, которые она намалевала на нем в прошлый раз. — Прости, детка, но игру придется отложить. Мне нужно вернуться в крепость и кое-что уладить. Ты пока останешься здесь. Коробка с грохотом ударилась об пол. — Нет!