— Торин, подними, будь так любезен, — сказала она. Торин, хранитель Болезни. Тот, кто ожидал атаки Пьюка при первой же возможности. Он был слишком слаб, чтобы протестовать, когда твёрдые, как камень, руки обхватили его и прижали к мускулистой груди. Хотя внутри он сражался, как зверь, которым стал… безрезультатно. — Куда мне его деть? — спросил Торин. — И не смей говорить что-то безумное. Только не снова. Кили хмыкнула. — Он мне нравится именно там, где ты его держишь. Посмотри на себя, дорогой. Твои бицепсы вздулись! Торин фыркнул, как будто боролся с сильным желанием смеяться и проклинать одновременно. — Сконцентрируйся, принцесса, и скажи мне, куда мы идём. — В нашу тайную лачугу любви, конечно. Звук шагов смешался с треском веток, создавая зловещий хор. Пьюк ненавидел это всеми фибрами своей души. Беспомощность. Неопределённость. Тьма вокруг его разума насмехалась над ним, угрожая в любой момент отправить его в небытие. — Моё сексуальное чудовище великолепно, не так ли? — сказала Килли. Тёплые мягкие пальцы коснулись его лба. Рычание зародилось в груди Торина, без намёка на веселье. — Когда я слышу, как ты поэтично высказываешься о другом мужчине, у меня появляется убийственное настроение. Сексуальное… Пьюк? Её чудовище? Знали ли супруги о его плане сблизиться с Джиллиан, шантажировать Уильяма и убить Сина? Действительно ли Кили знала, что произошло бы много веков назад, когда она отдавала сундук Сину? Гадес, кажется, думает так. — О, самооценка моего пупсика пострадала. — Её голос был низким и хриплым. — Вот, позволь мне все исправить. Раздался свист. Потом хлопок ладони по коже. — Ой. — Всё тело Торина дёрнулось. — Это больно. — И там, откуда это взялось, есть ещё, — сказал Килли, и Пьюк представил, что она грозит пальцем мужу. — Ты самый невероятный мужчина в истории, а я самая верная женщина. Веди себя соответственно. — Да, мэм. — Торин усмехнулся, только чтобы стать серьёзным. — Уильям будет вне себя, если узнает, что мы помогаем будущему мужу Джилли. Помогают будущему мужу девушки… «мне?» Красная Королева предсказала даже это? «Конечно, мне! У меня это в планах». Она тяжело вздохнула. — Я разберусь с Уильямом, когда придёт время. Знаешь, когда он поймёт, что я спасла жизнь Джиллиан и его вечную жизнь, да его настоящего друга, он будет молить меня о прощении. О! Вот проверишь. Сегодня утром я говорила с волшебным зеркалом Гадеса. — С тем, что заключает в себе богиню Возможного Будущего? — Именно. Теперь у меня есть довольно хорошая зацепка, чтобы направить Уилли и, вау, этого мальчика в мир боли. Его супруга втянет его в весёлую погоню. Это кое о чем мне напомнило. Я должна рассказать Гидеону и Скарлет об их ребёнке. — Что-то плохое? — спросил Торин, его озабоченность была очевидна. — Или ты пытаешься сказать мне, что Гидеон и Скарлет родят пару для Уильяма? — Нет, ничего подобного. Но им нужно знать, что иллюзия — это не только иллюзия, но и видение, и Уильям должен знать… что? Я уже забыла. Что-то насчёт взломщика кодов… иллюзии… — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, принцесса. Так же как и Пьюк, и ему не хотелось тратить силы для того, чтобы собрать кусочки головоломки вместе. Торин перепрыгнул через камень, и резкое движение встряхнуло в голове мозги Пьюка. Темнота перестала играть с ним и начала накрывать его разум. Он то приходил в себя, то терял сознание, приходя в себя только тогда, когда его спаситель клал его на твёрдую, плоскую поверхность, где холодные камни впивались в его спину. — …делать это? — сказал Торин. — Он почти был моим пасынком, — ответила Кили. — Я хочу видеть его счастливым, а это значит, что его нужно подтолкнуть к правильному пути. Но я также люблю Джиллиан и хочу, чтобы она была счастлива. Ещё я люблю Пьюка и хочу, чтобы и он был счастлив. Или я полюблю Пьюка в один прекрасный день. Это единственный способ достичь счастливого конца всем трём игрокам, этот план я привела в действие давным-давно Она любила Пьюка — или полюбит его — даже не зная? Она думала, что, подселив к нему Безразличие, поможет ему достичь идеального конца? Сумасшедшая женщина. Она всё испортила. — Ты ошибалась раньше, сама знаешь. Он нас не поблагодарит, — проворчал Торин. — Никогда. — Разве я ничему тебя не научила? — сказала Кили. — Мы должны делать то, что правильно, независимо от реакции окружающих. Кроме того, люди могут тебя удивить. — Ты права. Люди могут удивить тебя… ножом в спину. Его разум опять накрыла тьма… Когда Торин разразился шквалом ругательств, глаза Пьюка раскрылись. Он думал, что сквозь пелену различает каменистые стены, тень воина и профиль грудастой блондинки. — Она тоже не поблагодарит тебя за это, — сказал Торин. — Поблагодарит, — ответила Кили и вздохнула. — Ну, может быть, не сразу, но когда-нибудь. Если бы расплата была безболезненной… — Мягкие пальцы барабанили, барабанили, барабанили по щеке Пьюка. — Надеюсь, ты того стоишь. Время уходит. Она умирает. Ты почти опоздал. Или, может быть, уже слишком поздно. Жизнь и смерть так сбивают с толку людей с психическими отклонениями. Хотя он пытался подняться — «нужно добраться до Джиллиан!» — тьма вновь завладела его сознанием. * * * Джиллиан упала без сознания. В своём лихорадочном оцепенении она подумала, что она, возможно/ возможно, нет/ скорее всего, не разговаривала с Кили. Она не могла понять, что было реальным, а что нет, потому что понятия не имела, спит или бодрствует, или путает настоящее с прошлым и прошлое с будущим, как Красная Королева, которая жила в течение тысяч лет, чьи воспоминания и предсказания накладывались друг на друга, а детали терялись в трясине. Таково на вкус бессмертие? Может ли Джиллиан прожить так вечно? Будет ли она помнить об этом странном разговоре или позабудет, как это часто делает Красная Королева? — Ты ведь простишь меня, правда? — спросила её подруга, нервно и неуверенно. — Я не просто незнакомка, запомни. Я — твоя лучшая подруга. И я действительно спасла тебе жизнь. — Простить… — За что? О, подождите. Кили обманом заставила её выпить проклятое зелье бессмертных. — Должна, позволить умереть… — Вечно быть скованной своими страхами и фобиями? Нет, спасибо. — Вздор! Будь хорошей девочкой и скажи Пьюку «да», ладно? Ты станешь такой милой невестой. Хорошо. Это должно быть галлюцинация. Никто из Повелителей или их пар никогда не одобрит её свадьбу с Пьюком. — Конечно, тебе нужно повзрослеть, — продолжала её подруга. — Давай посмотрим правде в глаза, малышка, ты незрелая и опрометчивая. Ты запуталась. Ты совершаешь глупости и меняешь своё мнение, словно по щелчку. Посмотрим, что тебе это напомнит. — Фальцетом она сказала. — «О, Уильям. Ты так идеально мне подходишь. Нет, нет, Уильям, я полна решимости, оставаться одна до конца жизни. Уильям, я хочу тебя. Уильям, меня не интересуют романтические отношения с тобой». Жар опалил щеки Джиллиан, и она сомневалась, что это как-то связано с её болезнью. — Ты не знаешь, чего хочешь или что тебе нужно, — продолжала Кили. — Просто считаешь, что тебе нужны перемены, верно? Ну, та-да! Сегодня твой паки-лаки день. Ты просто должна бороться ради лучшего. Сражайся, Джиллиан. Сражайся! Её раздробленные мысли не давали заснуть. Паки-лаки… Пьюк. Самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела. Да, он затмил Уильяма, напомнив ей о египетском принце, которого она когда-то видела в учебнике истории, но с гораздо большими мышцами. Серьёзно, парень выглядел так, будто тренировал Джейсона Момоа. И когда он заговорил… до свидания здравомыслие. У него был лёгкий ирландский акцент, от которого мурашки бежали по спине. Его глаза цвета покрытого инеем угля обрамляли самые длинные и пушистые ресницы всех времён. Сначала она подумала, что у него подводка для глаз и тысяча слоёв чёрной туши. Нет. Его «дымчатый взгляд» был естественным. У него были острые скулы, словно стекло, величественный нос и мягкие и влажные губы, как темно-алая роза, нижняя губа более пухлая, чем верхняя. При первом взгляде её испугал вид его рогов. Джиллиан вздрогнула, желание сражаться или убежать усилилось. «Бороться? Мне? Да ладно!» Если бы она была достаточно сильна, то побежала бы, как будто её ноги охватил огонь. При втором — эти рога её заинтриговали. Она не была уверена почему. Мужчина ни разу не улыбнулся. На самом деле, его выражение никогда не выдавало и намёка на эмоции. Он казался оторванным от окружающего мира, безучастным… абсолютно ко всему. «Кроме, может быть… меня». Один или два раза он, казалось, горел для неё. Ошибка с её стороны? Однако, несмотря на его звериные качества и холодное поведение, он был честен. Предложил ей помощь, а взамен хотел, чтобы она помогла ему почувствовать какие-то эмоции. Могла ли она? Разве она не должна попытаться? С одной стороны, Пьюк был её последней надеждой. Её единственной надеждой. Возможно, её спасением. С другой стороны, если она умрёт, больше не будет страданий и страха. Больше никакой слабости. Все исчезнет. «Борись, наконец, Джиллиан. Пожалуйста. Борись!» Бороться за жизнь? Бороться со злом? Сможет ли? Она снова задумалась. На этот раз ответ врезался в её разум с силой грузовика. Да! Она сможет бороться со злом. Найдёт силы. Было слишком много молодых девушек и юношей, подвергавшихся насилию со стороны людей, занимающих руководящие посты, и они заслужили защитника. «Я хочу стать защитником». Привет, список предсмертных желаний.