«Моя жена отчаянно нуждается в ласке». Как он может сейчас о чём-то сожалеть? Хотя Джиллиан выглядела более жёсткой, чем прежде, даже жестокой, но была податливой. Чем дольше он прикасался к ней, тем гуще становился воздух, дышать становилось всё труднее. Дрожь пробежала по нему, желание шипело глубоко в его душе. Ему хотелось подхватить её на руки и отнести на ближайшую кровать. Что он категорически не собирался делать. Что ему, вероятно, не следует сделать. Что он вполне мог бы сделать… Нет-нет. Его манила следующая цель. Он не мог позволить Джиллиан его отвлечь. Похоть не имела значения… вернее, не должна иметь. Пьюк призывал все больше и больше льда, пока, наконец, жар желания не остыл, а слой льда не образовался над его сердцем и разумом, а затем ещё и ещё, пока холодная броня не встала на место и его мысли и тело не успокоились. Глава 20 — Так лучше, — сказал Пьюк. Джиллиан вздрогнула, отшатнувшись от него. — И он вернулся, — пробормотала она с отвращением, будто выплюнув слова. Она пошатнулась? Он понял, что рана её ослабила. Как Пьюк мог упустить это из виду? — Тебе больно, — сказал он, а бесчувственность в его голосе сделала его каким-то грязным. — Кто посмел обидеть мою жену? Почему тебя не защитили? Нахмурившись, она сделала ещё шаг назад, увеличивая расстояние между ними. — Какой глупый вопрос, — подойдя, сказала Винтер. Он перевёл взгляд на свою — бывшую — подругу. — Вы получили инструкции позаботиться о её благополучии, но позволили ей страдать. Винтер отмахнулась от замечания и положила руки на бёдра. — Я ждала в сторонке целую вечность, ожидая приглашения присоединиться к беседе. Так как вы, ребята, были достаточно грубы, чтобы игнорировать меня, я буду достаточно груба, чтобы вмешаться. Кстати, это отстой. — Согласен, — сказал Пьюк. — Ты позволила ей… — У меня был план, — продолжала хранительница Эгоизма, надув губки. — Пьюк вернётся, и я представлю ему Джиллиан. — Я с ней встретился, — отрезал он. — Теперь скажи, почему ты позволила… — Давай, — подсказала Джиллиан, прерывая его. — Представь меня. Он не знает, что мои имена изменились. Имена? Во множественном числе? Винтер прочистила горло. — Пьюк Коннахт, позвольте представить вам Джиллиан Коннахт, первейшее имя которой — Королева Шоузонов, Покорительницу Дюн, Защитницу слабых, Разрушительницу Гаремов, Мать худшей в мире химеры, Бич Песков, Повелительницу каждого дома, друга Винтер. Светящаяся Джиллиан подняла большой палец, и Пьюк обнаружил, что не в силах оторвать от неё взгляд, совершенно очарованный, как будто никогда и не замораживал своих эмоций. «В какой безумный мир я попал?» Винтер поцеловал Джиллиан в щеку. — Я дам вам минуту, может, две, но, вероятно, только тридцать секунд, прежде чем вернусь с расходными материалами. Заканчивай свои дела. Или удовольствие. И не забудьте рассказать своему бывшему, как вы разделили свои совместные активы, когда развелись… оставив всё себе. Это увлекательная история, я уверена, что он будет в полном восторге. — Хм, ты пытаешься завладеть разговором, детка, — сказала Джиллиан с обожающей улыбкой. Зависть окончательно уничтожила то, что осталось от его бесстрастия. Её любовь принадлежала Пьюку, и только… Он щёлкнул челюстью и заставил свои мысли исчезнуть. — Верно. Моя вина. — Винтер изобразила, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключ. Затем она повернулась к Пьюку и сказала: — Не пытайся винить меня в своей потере. Ты должен был это предвидеть. Все знают, что брак по любви против договорного — это как самоубийство против убийства. Кроме того, Джиллиан никогда не верила, когда я говорила, что секрет успешного бессмертного брака в том, чтобы держать арсенал мужа полным, а яйца пустыми. Ты, наверное, щедро одарён, потому что… — Это только доказывает мою правоту, — пробормотала Джиллиан. — Опять верно. — Подмигнув и показав средний палец, Винтер отправилась собирать припасы. Не теряя ни минуты, Пьюк проскрежетал: — Мы не разводились и не разведёмся. Пока что. — Я хочу освободиться от тебя и твоего демона. — Я знаю. — Он поднял брови. — Ты жаждешь романтики. — Звучит так, будто тебя это расстраивает. — Она ущипнула себя за переносицу. — Слушай. Может быть, ты не знал, но брак — основная причина развода в каждой реальности. Такие вещи случаются. Никто не виноват, бла, бла, бла. Кроме тебя. Ты сам виноват. Что произойдёт, если ты будешь отсутствовать на триста лет дольше, чем планировалось? Ты забыл, как считать? Кстати, мне не нужна Винтер, чтобы защитить себя. Я сама могу защититься. — Разумеется, — усмехнулся он и показал на её рану. — Как будто тебя никогда не ранили в бою. — Только очень редко. И я не думал о том, что случится во время моего отсутствия. — Далеко не каждую секунду каждого дня. — Дай-ка угадаю. Тебе просто было всё равно, — сказала она. — Равнодушие во всём может быть нашим семейным девизом. Ага. Равнодушие во всем. Так почему же он сделал шаг к ней, нуждаясь в контакте? И почему слова «наша семья» на этих ярко-красных губах вызвали дрожь тоски? Глаза цвета виски расширились, пульс у основания шеи участился. Красавица, которая затмила солнца Амарантии, начала тяжело дышать, кода румянец вспыхнул на её щеках. Пьюк вспомнил, как сильно ему хотелось узнать, насколько далеко распространяется алый цвет, перед отъездом. Как он задавался вопросом, насколько горяча её кожа и как далеко распространяется тепло. Теперь его любопытство усилилось. — Я выгляжу равнодушным? — прохрипел он. Она окинула его взглядом и даже облизала губы, шокировав его. Затем положила ладони на его грудь и толкнула. Решила, что ей нужно пространство? Пьюк подошёл ближе, настолько, что его грудь коснулась сосков на её груди, когда он вдохнул. Рваный стон вырвался у него в момент контакта. Это не его вина. И изгибов этой женщины. Джиллиан идеально подходила ему, мягкая там, где он был твёрдым. Он хотел потереться об неё… хотел потереться об неё прямо сейчас. Вместо этого он отступил назад. «Осторожно. Нужно действовать осмотрительно». Она провела кончиком языка по резцу, пристально изучая его. Какие мысли крутились в её голове? — Возвращаемся к тому, как много раз ты получал травмы на протяжении всей своей жизни, и не только на войне, но и в романтических отношениях, — наконец сказала она. — Знаю, ты когда-то хотел Винтер. Она знала и… ревновала? Теперь ему захотелось ухмыльнуться. Сдержав свою реакцию, он сказал: — Когда-то. Да. — А сейчас? — Зачем тебе? Всё ещё хочешь поделиться мною? — Он не забыл, как легко она разрешала ему спать с другими женщинами. — Ха! — Джиллиан похлопала его по щеке. — Мечтай, красавчик. Око за око. Ты планируешь убить моих любовников. Будет справедливо, если я убью твоих, медленно. Итак, — подсказала она, — тебя всё ещё привлекает Винтер или нет? Не тянись за её прикосновениями. — Ты хочешь убить свою подругу? Её глаза сузились. — Отвечай. — Я… нет — Он смотрел на её лицо… вот. Проблеск облегчения. Она ревновала. «Моя женщина хочет меня, как и должна». Он заговорил немного охрипшим голосом. — Мы обсудим позже твою ревность. А пока, давай тебя подлатаем. Её глаза сузились ещё сильнее.