Катерина вышла на берег – сразу стало зябко. Как могла отжала одежду и потянулась к груде известняка. Удалось отыскать что-то похожее на широкую тарелку, но она была такой тяжелой, что тащить обратно ее придется очень долго. Однако герцогиня все равно зачерпнула воды. Поморщилась, поднимая, – туда поместилось литра два. Спина сразу заныла, заболели плечи. Осталось пройти сквозь клубок сомнарисов, выйти на сухую землю, снова начертить знак кровью – и тогда волосяной проводник, примостившийся на плече, отведет ее обратно, к Саше. Катя осторожно, замирая от страха, ступила меж шелестящих змеептиц. Сделала шаг, другой, с трудом удерживая тяжелую каменную «тарелку». Прикоснулась к одному из них бедром – кожу тут же закололо знакомой энергией. Духи шептались, переговаривались, раскрывали зубастые пасти; Катерина вертела головой, приказывая себе не бояться. Но как тут не бояться, если то и гляди набросятся на тебя и выпьют всю кровь? – Подожсссдиии, – прошелестел один из серебристых сомнарисов, когда она уже дошла до середины. – Дайссс нам кровисссс… Мы поможсссеемммссс… – Вы же меня убьете, – дрожащим голосом ответила Катя. Темные тела перед ней сомкнулись, закрывая проход. – Капляяясссссс… кажсссдомууу… большссеее не возссссьмемсссссс… дайсссссс… дайссссс… оссссвободи-иии насссс… Нам не выбратьссссяаааа отссссюда безсссс темнойссс кровисссс… – Почему? Вы же можете проходить сквозь пространство? – Ссссилаааа изссначальнаяссс сссслабееет и мы сссс неюссс… – А если дам крови, сможете меня с еще одним человеком вынести наружу? Сквозь гору? – заинтересовалась Катерина. – Нетссс, – тревожно зашептал серебристый, – не пройдетессс ссссквозьссс каменьсссс… но я покажуссс выход… Тяжелый известняк оттягивал руки, и Катя решилась, положила его под ноги, протянула ладонь. – Только немного. По капле! Зашипел, засуетился клубок – каждый стремился успеть первым, и Симонова испугалась, что ее сейчас затопчут. Но нет – первым коснулся ладони тот, кто говорил с ней, проколол клыком и лизнул совсем немного. И чудовищные духи, по очереди, как дошколята к вазе с конфетами, подходили к герцогине, касались ледяными языками немеющей руки, слизывая выступающую кровь и отходя. И сразу исчезали, истаивая черным туманом. Долго длилось это странное пиршество. Было тихо, иногда только Катя со шлепаньем переступала затекшими ногами и несколько раз с грохотом падали в воду сталактиты. Наконец Катерина осталась один на один со старым серебристым сомнарисом. Он посмотрел на нее, склонил голову на длинной шее. – Сссслабаяяяя… носсс нам хватилосссс… – Ты обещал! – напомнила она. – Помоги! Мне нужно отнести воды моему… мужчине. Он в пещере где-то наверху. – Посссмотрюсссс, – прошелестел дух и тоже истаял. Вернулся он через несколько секунд. Молча проскользил в озеро, раскрывая широкие крылья – вокруг него теплую воду сковывало ледяным узором – нырнул и вынырнул с большим куском льда в зубах. Размером с немаленькую кастрюлю. – Садиссссь, – прошелестело у Симоновой в голове. – Отвезуссс… Тамссс раньшессс былиссс людиссс… мы сссслушалисссс… училиссс говоритьсссс… И снова Катя обхватила холодное тело полузмея руками и ногами, и замелькали мимо нее пещеры и стены коридора. Сомнарис словно скользил над полом, сужаясь и расширяясь, но ни разу не пришлось ей подтягивать ноги, чтобы не удариться о камень. Он несся так быстро, что стал полупрозрачным, и опять в нее втекала родная, знакомая сила, оставляя Катерину сытой и сонной. Остановился дух смерти в освещенном коридоре – в нескольких метрах от них стояли застывшие охранники. Повернул голову, аккуратно положил лед на пол. – Подождуссс… дашссс еще кровисссс? – Бери, – согласилась Катя. И протянула руку. Свидерский так и лежал на боку, в почерневшей уже луже, и Катя, испугавшись, что он умер, прикоснулась к нему, не подумав о последствиях. Нет, дышит. На удивление не шибануло голодом, и она на всякий случай приложила руку к своей одежде. Юбка не расползалась. Черт знает что за сила. Как она действует? Александр вздохнул, открыл красные глаза. – Вовремя, Катюш… я еле держал охрану уже. – Сейчас, сейчас, – засуетилась она, – потерпи еще немного, Саш, хороший мой, потерпи… Нашла какой-то камень, застучала по глыбе льда и стала вкладывать откалывающиеся кусочки Алексу в рот. Он тяжело вздыхал, глотал с видимым усилием. Но дыхание становилось легче, и глаза, когда он открывал их, светлели – уходила краснота. Наконец смог сесть. Протянул руки. – Дай мне. Она подтащила к нему лед, и Александр почти без усилий поднял его, запрокинул голову – под ладонями мага он таял, вода так и лилась, – и начал жадно пить. Сияние вокруг Свидерского уплотнялось и становилось ярче. – А теперь, – сказал он уже привычно твердо, – пойдем наверх. – Меня есть кому отвести, – прошептала герцогиня. Алекс нахмурился, глядя на что-то за ее спиной, выдернул из воздуха светящуюся цепь, приподнялся. Катя оглянулась и прыгнула на Свидерского, повиснув у него на руке. Из двери выглядывала длинная шея любопытного сомнариса. – Это помощник, – сказала она быстро, – не надо. Он мне помог. Он выведет нас, Саш. Не трать силы. – Егосссс не возсссьму… – укоризненно прошелестел дух, – выпьюссс… – Уходи, – велел ему ректор, и Катя даже немного обиделась за змеептицу. Но та ничуть не расстроилась. Отступила в коридор и растаяла клочьями тумана. – Пойдем, – повторил Свидерский и попытался открыть Зеркало. Нахмурился. – Слишком глубоко, горы искажают, а я не в полной силе. Придется подняться наверх. – Саш, – сбиваясь, позвала Катерина, – там наверху моя Марина, принцесса. Надо ее спасти. – Я вернусь за ней, – отозвался он. – Но сначала выведу тебя. Свидерский оживал на глазах. Вышел из камеры, прикоснулся по очереди к охранникам – те засияли тонкой дымкой стазиса. Оглянулся на Катю – она стягивала с себя чулки, разорванные и грязные, – и снял с одного из охранников рубашку. – Что ты делаешь? – от удивления Екатерина застыла с не до конца спущенным чулком. – Тебе нужно накинуть что-то сверху, – пояснил Александр, – юбка совсем дырявая. И на ноги необходимо что-то надеть. – Я его вещи не возьму, – сказала Симонова поспешно, – не могу, Саш, противно. Лучше свою мне отдай. Он внимательно посмотрел на нее. Покосился на собственную рубашку – заляпанную кровью, потрепанную, испачканную землей. – А мои не противно? – Нет, – твердо ответила Катерина и посмотрела ему в глаза. Через минуту она уже красовалась в рубашке, полы которой закрывали юбку, а Алекс драл рукава у конфискованной. – Не надо, – попросила Катя неуверенно, когда он направился к ней, сжимая в руках то, что раньше было рукавами. – Саш, я боюсь прикосновений. – Смогла сдержаться ранее, сдержишься и сейчас, – Свидерский опустился перед ней на корточки, и она задохнулась от близости его тепла. – Потерпи. Нужно поскорее уходить, а ты не сможешь быстро идти босой. По моим ощущениям, сюда уже должны идти, чтобы проверить нас и с дозой для меня. Не хочется вступать в бой в закрытом пространстве. Он говорил, уверенно обматывая кусками ткани ее ноги, – Катерина сжала зубы и смотрела в потолок, и от напряжения по щекам текли слезы. Алекс отодвинулся, заметил ее мокрые щеки и отошел на несколько шагов назад. – Встань, походи. Нигде не давит, не натирает? – Нет, – поспешно всхлипнула она и буквально выбежала из пещеры. Свидерский пошел следом, обогнал ее, запустил несколько светлячков, осветивших коридор, и быстро направился вперед. Он оставил Катю за спиной, словно совсем не боялся, что она может снова присосаться к нему. – Как ты понимаешь, куда идти? – спросила Катерина через несколько минут, когда Александр остановился у одной из развилок, принюхался и уверенно свернул в левый коридор, потом поднялся вверх по крутому естественному пандусу, который она в своих блужданиях парой часов ранее не заметила и прошла мимо. – Я же охотник, – усмехнулся Алекс, – много лет проработал боевым магом. Нас этому еще в университете учили. По воздуху определяешь, где есть выход на открытое пространство. В таких катакомбах приходилось работать, что, если не уметь найти выход или издалека почуять нежить – погибнешь. В намотанных на ноги портянках шагалось легко, и Катя слушала мага, глядя на его спину. Под кожей наливались синяки, кровоподтеки, но он словно не чувствовал их. И появляющаяся за спиной темнота уже не страшила ее так, и вдруг появилась уверенность, что все будет хорошо, все закончится – и организм сразу захотел есть, пить, спать и прочее, что нужно нормальному человеку. А еще она поняла, что поступила совершенно правильно, назначив Сашу опекуном девочек. Пусть он никогда не узнает об этом, но, если бы что-то с ней случилось, никто бы лучше него не позаботился о них. Катерина, погрузившись в свои мысли, спохватилась только тогда, когда голод внутри снова начал тяжело ударять в виски и требовать взять еще немного силы от источника впереди. Катя медленно, незаметно начала отставать от Свидерского – чтобы, если она сорвется, Алекс успел среагировать. И постаралась отвлечься разговором. – Где сейчас мои дочери, Саш? – У Мартина, – он оглянулся, увидел, что она отстала, нахмурился и подождал, пока Катя подойдет к нему. Делала она это с неохотой. – У него безопасно. Я думаю, его щиты вообще никто не способен вскрыть. Надо будет попросить, когда все закончится, поставить защиту и на тебя. И на детей. Тогда сможешь нормально жить. – Я никогда уже не смогу нормально жить, – сказала она с неожиданной злостью и застыла в нескольких шагах от спутника. – Если все получится, Саш, отправь меня прямо в монастырь Триединого. А потом доставишь ко мне моих девочек. И не подходи ко мне, – она отчаянно выставила руки, потому что Свидерский сделал шаг к ней, – Саш, мне так трудно… не приближайся, пожалуйста. И не трогай меня. Я сейчас с ума сойду. Я сама не своя становлюсь. Пожалуйста! Боль в ее голосе и снова потекшие слезы заставили его остановиться. – Не отходи далеко, – только и сказал Александр и двинулся дальше. Невероятно, как он находил скрытые в нишах лестницы, подъемы, выбирал верные повороты. Шагал легко, периодически останавливался, прикладывал руку к земле или гладил воздух и снова шел вперед. Светлячки роились вокруг них, как ласковые котята; Катя всхлипнула, и один из шариков вдруг подлетел к ее лицу, нежно потерся о щеку, заставив зажмуриться от сияния. Он был теплый и упругий, и Симонова невольно улыбнулась – и заметила, что Алекс повернул голову в ее сторону и тоже улыбнулся. Пальцы его чуть шевелились. Катерина протянула руку, чтобы погладить магический светильник – и тот замерцал, впитываясь в ее ладонь, и потух. Герцогиня тяжело вздохнула и пошла дальше. Алекс сотворил еще несколько светлячков, отправил к ней – но она больше не касалась их. Так и шла, погрузившись в свои невеселые мысли. И не заметила, как спутник остановился, почти налетев на него. – Что за?! – выругался кто-то, и Катерина из-за спины Свидерского успела увидеть только вспышку света и двух застывших мужчин посреди коридора. Вокруг них таяли странно продырявленные щиты. Один из магов вскинул руки в защитном жесте, второй касался запястья, словно рвал невидимый браслет. Алекс подошел к нему, провел над рукой ладонью. – Отмычка, – сказал он ровно, заметив, как Катерина разглядывает дыры в куполах. – Разъедает слабые щиты на раз. Будешь учиться – на третьем курсе ее проходят. Поспешим, Кать. Этот, – он кивнул на мага, – успел-таки активировать сигналку. Скоро здесь будет многолюдно. Катерина сразу поняла, что они уже очень близко к выходу и путь весь занял минут десять, не больше. Потянуло свежим воздухом, да и голове стало легче – будто массив горы стал меньше давить на нее. Но наверху их уже ждали. – Тихо, – прошипел Алекс, неуловимо бросился к ней, толкнул к стене, накрывая щитом – Катерина не ударилась, спружинила защита, – и сразу прыгнул обратно, в накрывшую их вспышку.