Джозефина приложила палец к левому виску: – Станция держит меня в курсе событий. – О-о! – округлил глаза Лео. – Круто! Но я бы так не сказал. Обычно, если кто-то сообщал мне, что с ним разговаривает здание, я старался побыстрее сбежать. Но, как это ни прискорбно, я понимал, что Джозефина говорит правду. Более того, я подозревал, что ее помощь и гостеприимство нам необходимы. – Калипсо в медпункте, – объяснил я. – Она руку сломала. И ногу. – Ясно, – глаза Джозефины потускнели. – Точно, вы же встретились с нашими соседями. – Ты хотела сказать – с блеммиями. – Я представил, как они по-соседски заходят сюда одолжить торцевой ключ, предложить герлскаутское печенье или убить кого-нибудь. – С ними, наверное, много проблем? – До недавнего времени проблем не было, – вздохнула Джозефина. – Блеммии по своей природе довольно безобидны, особенно если быть с ними повежливей. Организовать нападение – задачка не для их воображения. Но с прошлого года… – Дай угадаю, – перебил я. – В Индианаполисе новый император? На лице Джозефины промелькнуло раздражение, и я понял, что будет, если ее разозлить (подсказка: будет больно). – Лучше не будем говорить об императоре без Эмми и вашей подруги, – сказала она. – Эмми может меня успокоить, а если ее не будет рядом… я выйду из себя. Я кивнул. Выводить Джозефину из себя и впрямь не лучшая идея. – Но здесь-то нам ничего не грозит? Лео поднял ладонь кверху, проверяя, не пойдет ли дождь из кирпичей. – Я тоже хотел об этом спросить. Мы ведь… вроде как привели к вашему порогу разъяренную толпу. – Не волнуйтесь, – отмахнулась Джозефина. – Приспешники императора который месяц нас ищут. Только вот без нашего приглашения отыскать Станцию очень непросто. – Правда? – Лео топнул ногой по полу. – А кто ее построил, вы? Здесь так круто! – Если бы я! – усмехнулась Джозефина. – Ее создал полубог, куда более талантливый архитектор, чем я. Она была построена в 1880-е годы, на заре существования трансконтинентальной железной дороги. Станция служила убежищем для полубогов, сатиров, Охотниц – для всех, кому могло потребоваться укрытие в стране. А теперь нам с Эмми выпало счастье стать ее хранительницами. – И никто не удосужился рассказать мне об этом месте, – проворчал я. – Ну… мы стараемся не привлекать к себе внимания. Приказ госпожи Артемиды. Информируем только тех, кому положено знать. Я был богом, а значит, мне точно было положено знать обо всем, но Артемида имела страсть к тайнам. Она вечно перестраховывалась на случай конца света, хранила что-нибудь в секрете от других богов, будь то припрятанные запасы, бункеры или маленькие государства. – Я так понимаю, что теперь здесь уже не вокзал. Каким смертные видят это место? Джозефина улыбнулась: – Станция, будь добра, сделай пол прозрачным. Раскрашенный цементный пол под нашими ногами исчез. Я отпрыгнул, будто наступил на горячую сковородку, но оказалось, что на самом деле пол никуда не делся. Он просто стал невидимым. Все, что было вокруг нас – ковры, мебель, мастерские с инструментами, – парило на высоте двух ярусов над настоящим полом главного зала, в котором сейчас были расставлены банкетные столы для какого-то торжества. – Мы занимаем только верхнюю часть зала, – пояснила Джозефина. – Внизу раньше был главный вестибюль вокзала. Теперь смертные арендуют это место и проводят здесь свадьбы, праздники и всякие другие мероприятия. Если они посмотрят наверх… – Активный камуфляж, – догадался Лео. – Они видят потолок, но не видят вас. Класс! Явно польщенная, Джозефина кивнула: – По большей части здесь тихо, хотя в выходные народ шумит. Если я еще хоть раз услышу, как музыканты на свадьбе играют «Мысли вслух»[4], я сброшу на них наковальню. Она указала рукой на пол, и он снова стал непрозрачным цементом. – А теперь, если не возражаете, я должна закончить часть нового проекта. Нужно сварить металлические пластины, пока они не остыли. А потом… – Ты ведь дочь Гефеста? – спросил Лео. – Нет, Гекаты. Лео изумленно моргнул: – Быть не может! Но ведь у тебя такая клевая мастерская… – Моя специальность – магическая инженерия, – сказала Джозефина. – Мой отец – смертный – был механиком. – Класс! – обрадовался Лео. – У меня мама работала механиком! Слушай, а можно я поработаю за твоим металлорежущим станком? Мой дракон остался у Капитолия и… – Кхм! – вмешался я. Мне, конечно, хотелось вернуть Фестуса, но вряд ли чемодану, который практически невозможно уничтожить или даже просто открыть, сейчас грозит какая-то опасность. Кроме того, если бы они продолжали болтать, то вскоре подружились бы на почве любви к фланцевым болтам, а я бы умер со скуки. – Джозефина, ты говорила, что, когда закончишь… – Точно, – кивнула она. – Дайте мне пару минут. А потом я провожу вас в гостевые комнаты и, может быть, найду для Лео что-нибудь… э-э… из одежды. Увы, рук у нас сейчас не хватает. Почему, интересно, «увы» – подумал я. Но затем вспомнил о детской комнате без хозяйки. Интуиция подсказывала мне, что лучше мне промолчать на этот счет. – Спасибо за помощь, – поблагодарил я Джозефину. – Я одного не понимаю. Ты говоришь, что Артемиде известно об этом месте. А вы с Эмми Охотницы – или бывшие Охотницы? Мышцы на шее Джозефины, под воротником ее поло, напряглись. – Бывшие. Я нахмурился. Последовательницы моей сестры всегда казались мне чем-то вроде девичьей мафии. Если попадешь туда, назад дороги нет, разве что в симпатичном серебряном гробике. – Но… – Долгая история, – перебила меня Джозефина. – Пусть лучше Гемифея расскажет. – Гемифея?! Это имя поразило меня не меньше, чем удар кирпичом. От изумления лицо у меня вытянулось, и я подумал, что оно вот-вот сползет на грудь, как у блеммии. Я вдруг понял, почему Эмми показалась мне такой знакомой. Неудивительно, что я чувствовал себя неловко. – Эмми! Полное имя Гемифея! Та самая Гемифея?! Джозефина посмотрела по сторонам: – Ты что, правда не знал? – Она указала пальцем себе за спину. – Ну что ж… пойду займусь сваркой. Возьмите на кухне что-нибудь выпить и перекусить. Не стесняйтесь. – И она торопливо пошла к станкам. – Обалдеть! – пробормотал Лео. – Она крута! – Гм… – Гемифея когда-то была твоей девушкой или что? Когда ты услышал ее имя, у тебя было такое лицо, как будто кто-то пнул тебя между ног. – Лео Вальдес, за четыре тысячи лет никто даже помыслить не мог о том, чтобы пнуть меня между ног. Если ты имел в виду, что я немного удивился, то могу объяснить: я знал Гемифею в те времена, когда она была царевной в Древней Греции. Между нами никогда ничего не было. Но именно я даровал ей бессмертие. Лео покосился на мастерскую, где Джозефина снова взялась за сварку: – Я думал, все Охотницы становятся бессмертными, когда приносят присягу Артемиде. – Ты не понял, – сказал я. – Я даровал ей бессмертие до того, как она стала Охотницей. Если хочешь знать, я сделал ее богиней. 5 Хочешь историю? Или просто я в корчах Свалюсь на диван Лео, конечно, должен был сесть у моих ног и с восхищением выслушать мою историю. Вместо этого он рассеянно махнул рукой в сторону мастерской: – Ладно, как скажешь. Пойду гляну на кузнечный горн. Он бросил меня одного.