— Вы совершенно правы, милорд, — сказал подхалим рядом с ним. — Ты уверен, что хочешь пройти через это? — его змеиный взгляд скользнул ко мне. — Я дам тебе сотню дракулсов. — Его язык скользнул по губе. — Она слишком сочная, чтобы смотреть, как умирает от руки Крузаллы. Держу пари, что эта задница будет хорошо себя чувствовать у меня на коленях. — Не так хорошо, как мой кулак в твоем горле. Ярость вибрировала в моих конечностях. Я знал, что лучше не заглатывать наживку, но не мог удержаться от желания броситься через балкон и вырвать ему кишки. Надя положила руку мне на плечо. Ее аура безмятежности немедленно успокоила мою кипящую кровь. — Смотри на Аню, — прошептала она. — Не на него. Моя потребность выпотрошить что-то перемешалась с суматохой слишком многих эмоций. У меня чесались руки вскочить со своего места. Но это ничего не решит. И она была бы там без защиты, если бы я действовал импульсивно и меня вышвырнули бы отсюда. Или еще хуже. Рев стих, когда Скаал, наконец, поднял руки, его тембр медленно рокотал. — И из пыточных темниц самого Эребуса, из самых темных залов ада, ужасающих, нечестивых… Крузалла-Сокрушитель! Оглушительные крики и радостные возгласы разразились, когда отвратительная женщина вышла на арену под агрессивный ритм «Джекила и Хайда» от Смертельного удара Пятью пальцами. Она была облачена в броню на плечах и шипастые манжеты, с выставленными на всеобщее обозрение сиськами, а также в кожаные стринги, шипастые ботинки, с черными волосами, выбритыми ирокезом, подчеркивающими два изогнутых рога, торчащих из ее черепа. В руках демонесса держала цеп с бритвенными наконечниками (прим. Боевой цеп, молотило, боевой бич — контактное холодное оружие ударного и ударно-дробящего действия, состоящее из двух (реже — трёх) гибко сочленённых твёрдых палок. Сегменты цепа — рукоять и ударный груз (палка или шар) — обычно были деревянными (иногда железными) и соединялись с помощью короткого подвеса — верёвки или малозвенной цепи), шар и шипы которого были окрашены в темно-фиолетовый цвет от его жертв, она была настоящим монстром. Она была на фут выше Ани, ее руки и бедра были толстыми, как у мужчины, и когда она улыбнулась Ане — если это можно так назвать — ее ряд острых зубов показал, что она не из тех демонов, которые когда-либо принимали человеческий облик, чтобы смешаться с толпой. Она принадлежала Аду и выползала из его зияющей пасти только для развлечения, например, избивала кого-то до неузнаваемости. Все мое тело превратилось в комок напряжения, натянутый от внезапного желания броситься вниз по катакомбам в эту яму, чтобы защитить то, что было моим. Затем мой ангел повернула голову, отвернувшись от монстра, как будто она не имела значения, и нашла мое лицо среди безумной орды, кричащей о ее крови. Эмоции застряли у меня в горле, она выдержала мой взгляд… и улыбнулась. Глава 21 Аня Я это чувствовала. Волна сущности Доммиэля заполнила мои конечности и наполнила грудь сильной агрессией, в то время как маленький укол обезьяньего яда, как жалящая колючка, скользнула глубже в мое тело. Один давал мне силу, другой угрожал утопить меня в зле и боли. По иронии судьбы, оба хотели моего подчинения. Я бы отдала это только одному мужчине. Одному демону. Его горящий взгляд согревал меня, разжигая во мне желание победить эту демонессу и вернуться к нему. Я все еще не сказала ему, что Обезьяна может забрать меня до того, как мы доберемся до Уриэля. Прежде чем Уриэль сможет удалить яд, угрожающий окутать мое сердце и мозг. Как будто в ответ, тень промелькнула в моем сознании в облике соблазнительного злого принца демонов, который ждал моего окончательного падения, когда он сможет взять меня под свою опеку. Когда я стану его созданием, буду делать все, что он захочет. Он мог заставить меня убивать детей, невинных, за защиту которых я боролась большую часть своей бессмертной жизни. Просто для собственного удовольствия. Он мог бы сделать меня своей любовницей или игрушкой в руках своих полчищ демонов. Я оцепенела, неспособная что-либо чувствовать, как только он поступит со мной по-своему. Как только яд зальет то, что осталось от меня, я буду принадлежать ему одному. И не в силах остановиться или сопротивляться. Осознание того, что мои худшие опасения могут быстро осуществиться, вывело меня из оцепенения. Конец был близок, да, но мы также были ближе, чем когда-либо, к тому, чтобы найти Уриэля и вернуть его домой. Повернувшись лицом к существу, стоящему передо мной с высокомерным наклоном ее дьявольской головы, я ждала ее первого движения. Она оскалила свои акульи зубы и угрожающе замахнулась булавой над головой, я отпрянула за пределы досягаемости, прежде чем ее бритвенный шар успел ударить меня по лицу. Но не раньше, чем я смогла перерезать сухожилия под одним ее коленом. Ее тело дрогнуло, когда она, спотыкаясь, сделала несколько шагов назад, булава с глухим стуком ударился о земляной пол. Быстро придя в себя, она повернулась лицом к тому месту, где я стояла. Ее фанаты выли и издевались с мест на стадионе. — Убей ее, Крузалла! — Уничтожь суку! Ее рычание не произвело на меня никакого впечатления. Или ее поклонники. Был только один способ закончить эту борьбу. Со мной, стоящей над ее телом. Она была существом, которое охотилось на проклятых, получая удовольствие от пыток других. Независимо от того, заслуживали ли проклятые ада или нет, существо, которое процветало, причиняя бесконечную боль, не заслуживало ничего, кроме уничтожения. Она снова качнулась вперед, на этот раз двигаясь с большей осторожностью. И я заметила, что она немного прихрамывает. Я парировала ее следующий замах окровавленным цепом. Но она оказалась хитрее и быстрее, чем я думала, изменив прицел ровно настолько, чтобы попасть в нижний край моего правого крыла. Резкая боль и взрыв голубых перьев взлетели в воздух, разразившись хором демонических криков. Пламя ярости лизнуло мой позвоночник, когда я взглянула вниз на повреждения. Когда я раскрыла и захлопала крыльями во всю ширь, зрители ахнули от благоговения и замолчали, даже когда музыка продолжалась. Я уставилась на Крузаллу, молча призывая ее подойти ко мне. Давай, попробуй еще раз дотянуться до моих крыльев. Она зарычала и зашипела. Медуза горгона не могла быть более ужасной по поведению и внешнему виду, чем эта зверюга. Я сражалась с титанами-драконами и гигантскими монстрами в двадцать, тридцать раз больше меня. Я победила фурий, мускулистых рогатых зверей, которые служили стражами для демонов. Я сражалась с одним из принцев демонов, и хотя он укусил меня, я все равно сбежала. Я даже сражалась со злыми людьми, которые охотились на невинных детей, изгоняя их из этого мира и отправляя их души в Ад без оглядки. Это существо и близко не было таким страшным, как любой из них. Она проводила свои бесконечные ночи, мучая закованных в цепи жертв. Я провела свою жизнь, сражаясь со свободными зверьми, более злобными и кровожадными в искусстве жестокости, чем она когда-либо могла быть. Это будет быстрая схватка. Это говорило не мое тщеславие, это была чистая правда. Хотя я все еще скрывала опасный секрет от Доммиэля. Какая-то эгоистичная часть меня хотела подождать. Я знала, когда ждать будет слишком опасно. Я бы никогда не стала подвергать его опасности, потому что он, безусловно, сделал бы что-нибудь, как только петля на моей шее затянется слишком туго, и я стану пешкой Обезьяны. Я взглянула на него, где он теперь стоял на ногах, скрестив руки на груди, выглядя свирепым и довольно опасным. И таким ослепительно красивым. Инстинктивно я пригнулась, когда кинжал пролетел над моей головой, почувствовав это раньше, чем увидела. Повернувшись к поле боя, я сосредоточилась на Крузалле. И ее неминуемой кончине. Я покрутила кинжалы на тыльной стороне костяшек пальцев, крепко сжимая рукояти, затем подняла голову и рассмеялась. С отрывистым рычанием она бросилась вперед, описав цепом круг над головой. В нужный момент я присела на корточки и сильно взмахнула крыльями. Перевернувшись вверх тормашками, я рассекла плоть на внутренней стороне ее руки, которым она размахивала цепом. Я глубоко вонзила свой клинок. Брызнула черная кровь. Ее цеп с острым как бритва концом со звоном влетел в решетку. Ловко приземлившись на ноги, я прошлась по кругу, хлопая прижатыми крыльями, моя броня в ответ звякнула стальными пластинами. Ее наполовину отрубленная рука висела на сухожилиях и костях. К ее чести, Крузалла не издала ни звука боли. Скорее, она издала боевой клич и вытащила из-за пояса топор, метнув его со сверхскоростью в мою голову. Я увернулась. Тихий звон стали, разрезающей кончики моих волос, доказал, как близко я ее подпустила. Не останавливаясь на своем, уклоняясь и отворачиваясь, я взмыла в воздух, высоко подняв оба лезвия. Крузалла потянулась за лезвием в ботинке, но не раньше, чем я нанесла удар правой рукой, промахнувшись мимо ее горла и угодив ей в грудину над обнаженной грудью. Я повалила нас обеих на землю. Но её мощная рука обвилась вокруг моей талии, благодаря чему она перевернула нас, и я оказалась под ней, схватившись своей рукой за моё горло она пыталась задушить меня. Казалось, то, что мой клинок вонзился в её грудь совсем не беспокоило ее. Её лицо отвратительно исказилось в дьявольской улыбке, когда она посмотрела вниз. — Миленькая, маленькая птичка скоро умрет! Толпа разразилась оглушительным ревом. Их злобные насмешки волной прокатились по залу, крики желающих моей крови обрушились на меня как дождь. — Сломай ее крылья! — Перережь ей горло! — Выпотроши ее! Поскольку вторая рука Крузаллы не работала, она не могла дотянуться до своего оружия. Или заблокировать мою левую руку. — Они хотят твоей сладкой крови, миленькая птичка, — усмехнулась она. — Я дам её им, как только ты испустишь свой последний вздох. Яростные крики стихли вдали. Курзалла тоже исчезла. Моё сознание начало проваливаться в бессознательную пропасть. Но это не имело значения. Все моё внимание было сосредоточено на внутренней сути моей полуночной любви. Он пульсировал в моем теле, ослабляя мгновенную панику и делая вздохи проще. Всё не имело значения. Что-то больше было здесь, чтобы помочь мне. Энергия хлынула в меня, такая яркая и горячая. Не только моя, но и Доммиэля, они сливались воедино, образуя прекрасный клинок мстительного желания. Он владел своей сущностью внутри меня, требуя, чтобы я сосредоточилась, боролась и победила. Не то чтобы я этого не хотела с самого начала, но желание Доммиэля было обжигающей потребностью, которая текла по моим венам, как жидкий огонь. Хоть сейчас мои конечности и подвели меня, и Курзалла практически задушила меня, я протянула правую руку между нами, вытащив клинок и со всей силы ударив её прямо в подбородок, рассекая весь череп. Её руки соскользнули с моего горла, а тело свалилось безвольный кучей рядом со мной. Вздохнув полной грудью, я поднялась, пошатываясь на своих ногах. Крики зрителей стихли. Музыка была выключена. Но я ещё не закончила. Ещё нет. Даже близко. Спотыкаясь об свои ноги, я двинулась вперёд. Поставив ботинок ей на живот, я ухватилась за рукояти клинков и со всей силы выдернула их с резким звуком, разбрызгивая чёрную кровь. Оседлав ее плечи, я начала рубить ее своими клинками. Один, два, три. На четвёртый раз я услышала треск ломающихся костей. Лихорадочная потребность калечить одурманила меня. После пятого взмаха клинками, ее шея держалась на одном лишь куске плоти. Быстрым движением правого клинка я пронзила ее левую сторону груди, где было её сердце, затем я оторвала ей голову. Подняв открытую ладонь над её телом, я не прошептала заклинание, чтобы отправить ее душу в Ад, я прокричала его. Старое заклинание наполнило подземную камеру вырвавшимся потоком энергии вокруг меня. Воздух начал потрескивать, когда её тело сморщилось и потемнело, превратившись в иссохшие чёрные конечности. Все это время в моей груди нарастала ярость убийства. А потом «бум». Её обезглавленное тело взорвалось с оглушительным грохотом, в воздухе появились клубы чёрного дыма и оранжевый золы. А след от сажи на загрязненным полу отмечал место, где ещё недавно было её тело. Я отправила её чёрную душу в самые тёмные глубинны Ада. Теперь её будут пытать в Эребусе. Я подняла ее окровавленную голову, все еще болтающуюся в моей руке, и медленно повернулась, чтобы безмолвная Орда увидела, что я сделала с их чемпионом. Тьма окутала меня, когда я развернулась, чтобы все видели чёрную кровь, которая стекала с меня. Моя реакция показалась мне странной, но не неправильной. Она заслужила смерть. Она заслужила, чтобы её ещё больше изувечили, стерли с лица земли, как и остальных подобных ей, которые уставились и осматривали меня сверху-вниз. Некоторые были в шоке, некоторые недоумевали, но большинство смотрели с угрозой. Тьма, которая сгущалась, подсказала мне, что я могла бы убить большинство из них. С пронзительным криком, я пнула голову Крузаллы. Она ударилась об решетку и упала на землю. Зная, что я вся с ног до головы была в ее крови, я уставилась на закрытую ложу, из которой наблюдал Доммиэль. Но он исчез. Как и Скаал, и Надя. Затем я услышала самый невероятный звук, который я только могла представить. Мое имя. Демоны скандировали его, их голоса разносились по арене, как раскат грома по равнине. — Аня! Аня! Аня! Скаал появился рядом со мной, подняв мою руку, покрытую чёрной кровью Круэллы. — Аня! Ангел Милосердия! Жаждущая крови Орда прыгала и шумела, толпясь у решетки и крича от первобытного восторга. Этот звук одновременно напугал и взволновал меня. Мое истинное «я» было в ужасе. Но не из-за убийства Крузаллы, а из-за моего пылкого проявления высокомерия и злобной ярости, даже после того, как она уже была мертва. Ещё один сгусток обезьяньей тьмы свернулся около моего сердца с левой стороны. Обвивая его своими щупальцами, прижимная его к себе и проникая в мой разум. Говоря мне, я что могла бы сделать и больше. — Нет, — прошептала я себе под нос. Скаал посмотрел вниз, услышав меня даже сквозь толпу. Я отвела взгляд и увидела Доммиэля в проеме, его руки были на бёдрах, а темно-рубиновые глаза изучали меня с пугающей точностью. Он что-то увидел в моих глазах, потому что вышел на арену и схватил меня за другую руку. — Хватит, Скаал. Вырвавшись, он провёл нас мимо охранников обратно по коридору в комнату, где все началось. Он не обвинял меня, не осуждал, не обвинял, не обсуждал. Нет, Доммиэль никогда бы этого не сделал. Вместо этого, он рывком заключил меня в объятия, несмотря на то, что я вся была измазана в чёрной крови демона, и прижал меня настолько сильно, что я могла бы раствориться в нем. Именно тогда я поняла, что меня трясёт. Я никогда не дрожала после драки. Это было моей второй натурой. Нет. Но это непреодолимое желание наказать ее тело после смерти, заставляло мою душу трепетать, потрясенную моим злым намерением. — Шшш, — прошептал Доммиэль около моего виска, укачивая и прижимая к себе. Наконец я обняла его, вцепившись в его куртку своими сжатыми в кулаки руками. Легким толчком он отодвинулся достаточно, чтобы вытереть мое лицо влажной тканью. Откуда он ее взял, я не знаю. Он, должно быть, захватил ее с собой на арену. Потому что он заранее подумал, как отчистить мое лицо, руки и ладони от крови демона. Этот мужчина не был черствой душой, какой он себя считал. Он так нежен со мной. Ни один настоящий демон не стал бы так со мной обращаться. — Доммиэль, — прошептала я. — Шшш. Его пристальный взгляд блуждал по моему лицу, выражение его лица было неподвижным и пораженным, как у человека, который видел свою собственную смерть до того, как она произошла. Он уронил испачканное полотенце, затем обхватил мое лицо обеими руками, его большие пальцы, дрожа, коснулись моих скул. — Женщина, — выдавил он грубым голосом. — Никогда… больше. — Он провел своими дрожащими губами по моим, не углубляясь, а просто чувствуя, прикасаясь, ощущая меня рядом с собой. — Никогда больше, ты меня, бл*ть, слышишь?! Проглотив комок эмоций, которые я не узнавала, потому что я сражалась в сотнях битв и не чувствовала того, что происходит во мне сейчас, я запротестовала: — Но теперь мне придётся сразиться с чемпионом Лизабет. Ты же знаешь это. — Нет. Ты этого не сделаешь. — Но как мы… — Ты оставишь это на мое усмотрение. Я скорее умру, чем увижу, что тебя снова бросят в яму с каким-нибудь демоническим созданием, сражающим за свою жизнь. Я умер буквально больше ста раз за последние тридцать гребаных минут. — Он прижался ко мне своим лбом, его дыхание участилось. — Больше никогда, — так он давал мне своё обещание, а не просил меня.