– К тому же, – продолжил Стоун, – ни один правитель – ни король, ни королева, ни барон или иной владыка – не захочет стать врагом Совета Флейтистов. Ведь без разрешения Совета они не могут нанять достойного флейтиста, чтобы тот сражался на их стороне. Им бы пришлось приглашать только изгнанных, лишённых должной тренировки и навыков, а это могло ослабить их военную мощь. Тебе бы лучше запомнить, что именно Совет гарантирует безопасность всех флейтистов. – Возможно, – отозвался Патч. Может, это и было правдой, но какой-то слишком уж горькой. – Наверху расположен зал Совета, – продолжал Стоун. – Там ты окончил бы своё обучение, будь ты достойным учеником. Только подумай, какой могла бы стать твоя жизнь! Но завтра ты окажешься в этом зале в первый и последний раз – когда тебя будут судить. – Со вздохом он покачал головой и указал на лестницу вниз. – А сейчас мы пойдём туда. Стоун спускался по винтовой лестнице, следом шёл Патч, последним – Эрнер. С каждым витком ступеней кругом становилось всё темнее, из глубины поднималась отвратительная вонь. Наконец они оказались у запертых дверей. Стоун постучал, какой-то толстяк тут же отворил их. – Заключённый до суда, – сообщил Стоун. – Его имя Патч Брайтвотер. Он повернулся к Эрнеру: – Проводи его до камеры, а я сообщу Совету об успешном завершении миссии. – Проходите, – сказал толстяк и быстро закрыл двери, стоило Патчу и Эрнеру войти. – Меня зовут Фарнел, идите за мной. Фарнел повёл их по тёмному коридору, освещённому только масляными лампами. Патч увидел череду маленьких камер, дверь одной оказалась открытой. Фарнел указал на неё, и Патч вошёл. Места хватало только на то, чтобы лечь. Сквозь решётки едва проникал бледный свет. На холодном полу валялось немного соломы и одеяло, такое жёсткое, что, казалось, о него можно удариться. Дверь захлопнулась, и Патч услышал удаляющиеся шаги. Рен выбралась из кармана и взбежала мальчику на плечо. – Ужасное место! – тревожно взмахнула она лапками. Патч кивнул. «Пять лет», – подумал он. Пять лет в камере, которая будет ещё хуже этой. И то, если повезёт и наказание смягчат. Спустя несколько минут Эрнер открыл дверь и вручил ему одежду. – Тюремщик настоял, чтобы ты переоделся в это, – сказал он. – Обвиняемый на суде должен быть в тюремной форме. Патч взял штаны и рубашку из грубой ткани. – Можешь остаться в своих ботинках, – добавил Эрнер. – А сюртук? – спросил Патч. Эрнер покачал головой. – Я присмотрю за ним до твоего освобождения. Знаю, что ты особенно дорожишь им. Патч опустил Рен на пол, переоделся и передал Эрнеру вещи и сюртук. – Я хочу, чтобы ты присмотрел ещё кое за кем, – сказал он и обернулся к Рен. – О чём это ты? – вытаращилась она, выразив жестами недоумение. – Я хорошо о ней позабочусь, – пообещал Эрнер. – Даю тебе слово. – Ни за что! – Рен замахала лапками. – Я останусь с Патчем! Кто-то должен его поддержать! – Ты не можешь остаться со мной, Рен, – возразил Патч. – Тебе не место в темнице! Крыса сложила лапки на груди и отвернулась. – Рен, пожалуйста! Эрнер тебе поможет. А я справлюсь. Через пять лет меня выпустят. И ты сможешь передать мне награду! – сказал он и сам почти поверил, что это возможно. Рен переводила взгляд с Патча на Эрнера и обратно. Она совсем сникла, повесив голову. И, опустив глаза, кивнула. – Я буду скучать по тебе! – показала она жестами. В руках Эрнер держал небольшой кошель. Встав на колени, он откинул клапан. – Ты здесь поместишься, – сказал он. – Никому не показывайся! – предупреждал Патч. – Люди так не любят крыс. Ради своей же безопасности, не попадайся им на глаза. Рен запрыгнула в своё новое убежище, бросив на Патча последний печальный взгляд. И взмахнула лапкой на прощание. Патч помахал ей в ответ. – Береги себя, Рен, – сказал он. Эрнер вышел и закрыл дверь. Патч ещё долго прислушивался, как звучат и затихают в дальних закоулках его удаляющиеся шаги. Мальчик остался совсем один. * * * Ночь была долгой и беспокойной. Патч проснулся от запаха горячей похлёбки. – Уже утро? – спросил он Фарнела – толстяка, что встречал их и дежурил всю ночь. Естественный свет не мог пробиться в тёмные залы, и иного способа узнать время здесь не было. – Да, – ответил Фарнел. – Суд начнётся через час. Патч съел свой последний обед перед десятью, а может, и пятью годами заключения – если повезёт. Потом Фарнел кандалами приковал мальчика к себе. – Знаю, ты сейчас и не думаешь о побеге, парень, – сказал Фарнел. – Но всё меняется, когда приговор оглашают, и реальность бьёт тебя прямо в живот. Поверь мне. Он провёл Патча по центральной лестнице Башни до самых резных дверей Зала Совета. Фарнел постучался, створки распахнулись, обдав их шумом голосов. Их встречал переполненный зал. В кресле с одной стороны зала восседал Рандел Стоун. Подсудимого подвели к стулу в самом центре – неудобному, железному и холодному. Мальчик сел и быстро осмотрелся, пытаясь взглядом отыскать Эрнера, и нашёл его в третьем ряду слева. В руке тот держал знакомый кошель. Патч на секунду представил, что оттуда выглядывает крохотный чёрный носик. Его будут судить члены Совета Флейтистов, обычно их двое. Дверь в дальней стене открылась: судьи, одетые в многослойные церемониальные мантии, расшитые золотой, серебряной и фиолетовой нитью, входили в зал. Патч во все глаза смотрел, пытаясь угадать, кто же из них решит его судьбу. Первым зашёл Лорд Древис, затем Лорд Пьютер, Леди Винклесс, Лорд Кобб и Леди Рамси. Все они будут вершить суд над ним. Патч обернулся к Фарнелу. – Разве обычно судей не двое? – Обычно да, но твоё дело особенное, – ответил Фарнел. Патч насторожился. – Особенное? – Да, парень. Слухи о злом флейтисте – серьёзная вещь. Народ боится его до чёртиков! Они думали, что сбежал сам Гамельнский Крысолов! Неудивительно, что весь Совет собрался. Посмотри, сколько народу! Со стороны судейской скамьи прозвучал характерный стук молотка правосудия, призывая к тишине. Это Лорд Древис – глава Совета Флейтистов. Он, как и Стоун, был из тех самых Восьмерых. Более того, он возглавлял Восьмёрку, когда те поймали Гамельнского Крысолова. Это сделало его, пожалуй, самым известным Флейтистом во всём мире. Потребовалось ещё два удара судейского молотка, чтобы в зале окончательно воцарилась тишина. – Суд начинается! – объявил Древис. – Обвинитель, докладывайте. Рандел Стоун поднялся с места. – Подсудимый по имени Патч Брайтвотер. – Подсудимый, встаньте! – велел Древис, и Патч, звякнув цепью, поднялся. – Брайтвотер, тринадцати лет от роду, проходил обучение в Замке, – продолжил Стоун. – В середине прошлого лета, совершив множество ошибок и опозорив себя, он был вынужден бежать. Он прервал обучение и покинул замок. – Публика мрачно заворчала. – Совету известно, что вскоре пошли слухи о злом флейтисте, играющем Песнь Танца. Флейтисте, способном изменять свою внешность! – Публика загудела. – Стало известно, что за этими деяниями стоит Брайтвотер. Однако слухи о смене внешности оказались недостоверными. На самом деле он играл Песнь Танца тайно на улицах, площадях и в тавернах, чтобы заработать деньги и славу! – Стоун удовлетворённо оглядел публику. – Его действия бросили тень на чистое и благородное Искусство Флейты! Люди поддержали его возмущёнными криками. – Доказательства? – спросил Лорд Пьютер. Стоун вскинул руки, в которых держал обе половинки сломанной флейты Патча. – Историю его преступлений можно узнать из флейты, на которой он играл и которую явно сам смастерил. Лорд Пьютер жестом велел Стоуну подойти. Взяв сломанную флейту, тот внимательно осмотрел её, затем передал коллегами. – Выглядит она довольно обычно, хотя всё может быть, – заметил Пьютер. – Приятно видеть, что ты смастерил хорошую флейту, Патч Брайтвотер. – Благодарю, Лорд Пьютер, – ответил Патч. – Я выдержал её над горящим боярышником, в этом всё дело. Стоун бросил на него злобный взгляд. – Подсудимый должен молчать!