– Исключено, – отрезала Камилла. – Прошло двадцать шесть лет. Что вы надеетесь найти? – Наличие вредных веществ, переломы, следы преступления, доказывающие, что он не покончил с собой. – А дальше что? Доказательств будет ничтожно мало. И к тому же криминалисты уже обследовали коттедж и практически ничего не обнаружили. – Мы нашли зуб, – возразила Эрика. Она понимала, что проиграла – просто не могла остановиться и отступить. – Его могли выбить, или он выпал. Люди, самовольно поселяющиеся в заброшенных домах, обычно не придают большого значения гигиене полости рта. Я настоятельно рекомендую вам отпустить Джоэла Майклса. Продолжайте расследование, а я тем временем поищу вам подходящую замену. Возможно, вас это подстегнет. Похоже, в критической ситуации вы добиваетесь лучших результатов. * * * По окончании встречи Марш нагнал Эрику у лифтов. – Могло быть и хуже. – Куда уж хуже? – усмехнулась Эрика, поворачиваясь к нему. – На ее месте мог быть Оукли, – с улыбкой заметил он, пожимая плечами. – С помощником комиссара Оукли я знала, как себя вести. Тип он неприятный, но заглатывал наживку. Его можно было перехитрить. А она… Она чертовски умна. – Да. В ее присутствии у меня душа уходит в пятки. Говорю это тебе как друг, а не как начальник. Двери лифта отворились, и они шагнули в кабинку. Марш нажал кнопку с цифрой «1», и лифт стрелой понесся вниз с двенадцатого этажа здания Скотленд-Ярда. Эрика почувствовала, как у нее закрутило в животе. – Пол. В моей практике это первое дело, которое… – Она осеклась, опустив в пол глаза. – Что? – спросил он. – У меня такое чувство, что я не смогу его раскрыть. Марш, казалось, хотел обнять ее, но лифт остановился, и в кабинку вошли несколько сотрудников полиции. Эрика отвернулась к стене, стараясь сдержать свои эмоции. Они вышли на улицу. Мимо с ревом проносились машины. Небо опять грозило дождем. Они зашагали к станции метро. – Я снова и снова возвращаюсь к тому дню много лет назад: к седьмому августа, – заговорила Эрика. – Снова и снова изучаю свидетельские показания сотен людей, живших в том районе, оставшихся соседей. Как может ребенок исчезнуть без следа? – Дети пропадают постоянно, каждый день, во всех странах, – отвечал Марш, застегивая пальто на холодном ветру. – В девяностом году в Кенте пропало шестьсот детей. Почти все были найдены живыми. Восемь до сих пор числятся пропавшими без вести. – И, по-твоему, все это как-то связано с моим делом? Полил дождь. Они спрятались в дверном проеме пустого административного здания. – Нет, Эрика. Я просто хочу сказать, что это – не единичный случай. В том же году исчезло еще восемь детей. Кто их ищет? Джессика была белокурой европейкой из среднего класса. Пресса ухватилась за ее историю, играя на наших чувствах, раздула ее, и это правильно. Но как же те остальные дети? Подобно Мэдлин Макканн[30], Джессика из тех девочек, которые западают в души людей. К сожалению, есть преступления, которые раскрыть не удается. Очень тебя прошу, если не сумеешь раскрыть это преступление – не надо считать это личной неудачей. Марш с улыбкой обнял ее за плечи. – Легко сказать, Пол. Единственное, что я умею, это расследовать преступления. Я – не жена, никогда не стану матерью. Служба в полиции – это моя жизнь. – Эрика, а что будет через десять лет, когда тебе придется выйти на пенсию? – спросил Марш. – Тебе необходимо найти свое место в этом мире, место, где ты можешь быть счастлива и без службы в полиции. Глава 55 Из окна оперативного отдела Эрика смотрела, как Джоэл Майклс выходит из отделения на свободу. Он перешел дорогу, остановился на тротуаре перед железнодорожной станцией, повернулся и посмотрел на окно, у которого она стояла. Эрика подавила порыв метнуться в сторону и выдержала его взгляд. Усмехнувшись, он развернулся и смешался с толпой, хлынувшей из-под навеса станции. Интересно, подумала Эрика, куда он направляется? К Тревору в больницу? – Вы по-прежнему считаете, что это он? – спросила Мосс, вставая рядом с ней у окна. – Да в том-то и беда – я не уверена, – ответила Эрика. До конца рабочего дня она просидела в своем кабинете, пытаясь сосредоточиться, разобраться в этом сложном деле, если в нем вообще можно было разобраться. Два часа она апатично пролистывала на компьютере следственные материалы, и в половине шестого надела пальто и покинула отделение. * * * Неожиданно для себя Эрика осознала, что она едет в Хейз. Она свернула на Эйвондейл-роуд. На улице царило безмолвие, вокруг ни души, припарковано всего две-три машины. Она затормозила у дома № 7. Заперев автомобиль, зашагала по длинной пологой подъездной аллее и у входа увидела невысокую круглолицую женщину и седовласого мужчину с фотокамерой на шее. Приглушенный голос из-за двери требовал, чтобы они ушли. – Это частная собственность. Вы кто? – осведомилась Эрика, показывая свое удостоверение. Мужчина и женщина обернулись на ее голос. – Эва Касл, из Daily Mail, – представилась женщина, окинув Эрику взглядом. – Мы просто хотим узнать оценку случившегося с точки зрения ее матери… Дверь, закрытая изнутри на цепочку, на дюйм приотворилась. – Мамы дома нет! Она в больнице, – прозвучал ответ. Эрика узнала голос Лоры. – Она пырнула ножом местного педофила на глазах десятков людей… – сказала Эва, наклоняясь к щели в двери. – Где она? В психбольнице? Вы имеете возможность рассказать ее версию случившегося. Мы заплатим. – Так, уходите, – велела Эрика, жестом предлагая журналистам удалиться. Фоторепортер взял камеру и принялся делать снимки. Недолго думая, Эрика протянула к нему руку и отвела в сторону объектив. – Ваши действия можно расценивать как жестокое обращение со стороны сотрудника полиции! – заявил фоторепортер с блеском в глазах. У него был неприятно резкий скрежещущий голос. – Я могла бы арестовать вас обоих за причинение беспокойства. Вы нарушили границы частного владения, – сказала Эрика, по-прежнему наклоняя вниз объектив. – И я могу сделать так, что вам придется проторчать в участке довольно долгое время: пока будет оформлен протокол задержания, пока у вас возьмут образцы ДНК и т. д. и т. п. Я также конфискую вашу фотокамеру. И, учитывая все бюрократические проволочки, вернут вам ее отнюдь не сразу. – Пойдем, Дейв, – презрительно усмехнулась Эва. Она достала визитку и сунула ее в дверную щель. – Лора, позвоните мне, если передумаете. Они пошли к дороге. Эрика проводила их взглядом и затем повернулась к двери. В узком проеме виднелось лицо Лоры. – Вы позволите войти? Можно с вами поговорить? Лора сняла цепочку и открыла дверь. – О чем? – со страхом спросила она. В белой блузке, заправленной в синие облегающие джинсы, Лора демонстрировала весьма завидную фигуру. Но Эрику потрясло, что она выглядит старше без макияжа. – О вашей маме, о том, что случилось у отделения полиции. – Я уже дала показания. – Лора, прошу вас. Это могло бы помочь следствию. Мне только что пришлось отпустить Джоэла Майклса. – Хорошо. – Она отступила в сторону. Эрика вытерла ноги и вошла в дом. Лора провела ее через коридор в кухню. – Чаю хотите? Эрика кивнула. Трясущимися руками Лора налила воду в чайник. – Что будет с мамой? – Ей предъявлено обвинение в попытке совершения убийства, но, как вам известно, в соответствии с законом «Об охране психического здоровья» ее поместили в Луишемскую больницу. Она должна пройти медицинское освидетельствование. Судимостей у нее нет, так что ее могут привлечь к суду за нанесение тяжких телесных повреждений или увечий. Мне кажется, суд должен проявить к ней снисхождение. Плохо, что все это случилось. Лора продолжала заваривать чай. – А где остальные родственники? – Папа со своей подружкой и детьми сейчас у меня дома на севере Лондона. Я просто пришла, чтобы до конца убраться после поминок.