– Не волнуйтесь, мы с вами, все будет хорошо, – произнесла она. Мосс, скрывая свой скептицизм, кивнула с улыбкой. – Не будет! – воскликнула Лора. По ее щекам потекли слезы. – Хорошо – не будет. – Начните с самого начала, – предложила Эрика. Мосс подала Лоре салфетку. Та взяла ее, вытерла лицо и судорожно вздохнула, после чего как будто успокоилась и начала свой рассказ: – Я любила Ирландию. У нас был небольшой домик в Голуэе, близ моря. Жили мы очень скромно. Папа работал на разных стройках, мама сидела дома со мной, но мы были счастливы. Джерри О’Райли я встретила, когда мне было тринадцать. – Где вы познакомились? – спросила Эрика. – В местном католическом молодежном клубе. Он размещался в небольшой хижине на холме, почти у самого берега. Та хижина… она была как маленькая церковь, с изображениями Девы Марии. Мы там играли в разные игры; иногда нам выкатывали старенький телевизор и показывали мультфильмы. Дети постарше бегали парочками на пляж и прятались там за дюнами. Мне просто не повезло, и я забеременела. – От Джерри? Лора кивнула и, глотнув чаю, поморщилась от боли. – Что было потом? – Бог мой, так давно это было, – продолжала Лора. – Ирландия в начале восьмидесятых была, наверно, как Англия в шестидесятых. Мама просто обезумела. Мне довольно долго удавалось скрывать от нее свое положение, но однажды вечером, когда я стояла перед телевизором, она увидела мой силуэт, и детство мое закончилось… – Ваша мама тогда была еще более религиозна, чем теперь? – спросила Мосс. Лора кивнула. – В Ирландии католицизм как азартная игра. Каждый старается перещеголять остальных в религиозности, чтобы быть не хуже других. Только выражается это не в престижных марках стиральных машин и площади дома, а в количестве религиозной атрибутики и времени, проведенного в церкви. Меня отправили к тетке… Тетя Мэри. Злая, жестокая старая карга. Бывают такие, знаете, наверно. Для нее весь Второй Ватиканский собор[38] – скверна. Ее уже нет в живых, так что вам не придется перепроверять у нее мои показания, тем более что вы и так знаете: это был мой ребенок. Моя Джессика… – Лора снова утратила самообладание, а они не торопили ее, ждали, когда она успокоится. Адвокат слушала и наблюдала с не меньшим интересом, чем Эрика и Мосс. – Через несколько месяцев после моего возвращения с так называемых каникул, проведенных у тети Мэри, мы переехали в Англию. – Что стало с отцом Джессики? С Джерри О’Райли? – спросила Мосс. – Ничего. Он жил как жил, гулял с девчонками. Он не знал, что я забеременела. О детях он не помышлял. Поэтому я ему ничего не сказала. Мы уехали из Ирландии тайком, все равно что сбежали среди ночи. Никого не предупредили, ни с кем не попрощались. Шел восемьдесят третий год, тогда не было ни электронной почты, ни Facebook, ни мобильных телефонов; мама с папой недавно потеряли своих родителей. Они обрубили все концы. Настроились все забыть. Предполагалось, что мы начнем новую жизнь, и для моих родителей это так и было. В Лондон мы приехали почти без ничего, поселились в молодежном хостеле возле Лондонского моста, где прожили две недели. Мы всем говорили одно и то же: мама родила Джессику несколько месяцев назад. Она – ее дочь, моя сестра. Тот хостел был жуткой дырой. Там никто не молился перед сном, все сплошь богохульствовали, некоторые женщины распутничали… И знаете, что особенно бесило? Родители там были счастливы как никогда! Всем было плевать, что я в тринадцать лет стала матерью-одиночкой! Они ведь могли оставить ее мне. У меня бы тоже началась новая жизнь. – Как вам всем удалось из хостела близ Лондонского моста перебраться в тот дом в Хейзе? – спросила Эрика. – Через несколько недель после приезда в Лондон отец устроился работать на стройку. Возводили офисное здание. Компания не укладывалась в сроки и платила немереные деньги за то, чтобы объект был сдан вовремя. Сверхурочные. Отец получал в четыре-пять раз больше, чем в Ирландии. Стал завязывать контакты, и работа потекла рекой. Таких деньжищ он сроду не зарабатывал. В считаные недели мы переселились в съемный дом в восточной части Лондона. – И все это время вы выдавали Джессику за свою сестру? – Я боролась с ними, – отвечала Лора, глядя Эрике в глаза с ожесточенностью в лице. – Боролась отчаянно и думала, что добьюсь своего… – Но не добились. Лора покачала головой, на глаза ее снова навернулись слезы. – Я отчетливо помню тот день. Мне было почти четырнадцать, и в тот день папа взял меня с собой на работу. Джессика осталась с мамой. Он работал на строительстве большого жилого комплекса, возводил многоквартирные дома для яппи. Было снесено очень много старых зданий, и на их месте теперь зияла огромная яма – вырытый котлован. Земля была сухая, и можно было по лестнице спуститься в котлован и бродить на тех участках, где еще не начались работы. Папа на время отошел, предоставив меня самой себе, и я познакомилась с одним парнем. Он красивый был, цыган. Искал в земле металлолом. Я украдкой от отца закурила, ему предложила сигарету, мы разговорились. Он умным оказался, объяснил мне, что означает «яппи»: преуспевающий молодой бизнесмен. Я этого не знала. Сказала ему, что у меня есть дочь и я намерена вырастить ее хорошим человеком. Парень пожелал мне удачи, сказал, что из меня выйдет отличная мать, а потом папа меня позвал. Он сказал, что договорился о покупке земельного участка под строительство дома для нас. Мы отправились домой, чтобы сообщить маме эту новость; папа ликовал. По возвращении я узнала, что мама записала Джессику в детский сад, поставила на учет в детской и стоматологической поликлиниках. И везде указала в качестве ее матери себя. Она сделала так, что по всем документам Джессика официально считалась ее дочерью. И после я уже никому не говорила, что матерью Джессики являюсь я. Лора умолкла, глотнула чаю. Эрика и Мосс терпеливо ждали, когда она продолжит рассказ. – Земельный участок, что купил отец… на нем и стоит наш дом на Эйвондейл-роуд. После события стали развиваться стремительно. Жизнь изменилась, я едва успевала приноравливаться к новым обстоятельствам. Мы переехали в тот большой дом, потом родился Тоби. Помнится, я смотрела на маму и папу с Джессикой и Тоби – идеальная маленькая семья; как и полагается, две целых четыре десятых ребенка – и чувствовала себя лишней. Мама не давала мне забыть, что я грешница, падшая женщина. Но лишь когда я стала студенткой университета в Суонси, я поняла, что моя мать религиозный фанатик. В девяностом году по окончании первого курса я приехала домой и узнала, что мама готовит Джессику и Тоби к первому причастию. Но Джессика была моей дочерью, и я не хотела, чтобы ее мучили всей этой чепухой – с детства заставляли ходить на исповедь, заучивать всякую дрянь про первородный грех… Примерно тогда же я встретила Оскара – на первом курсе университета в Суонси. Он был красив, умен, любил меня… чем-то напоминал мне отца: всего добивался сам. Он учился на персональную стипендию и упорно трудился, чтобы сохранить право на нее. – Это с ним вы путешествовали, когда пропала Джессика? – уточнила Эрика. Лора надолго уткнулась взглядом в стол. Прошла минута, вторая. Наконец она подняла глаза и произнесла: – Джессика не пропала. Это я ее забрала. Глава 77 Вторник, 7 августа 1990 г. Лора и Оскар Браун, обдуваемые морским ветерком, сидели на песке у трепещущего костра, согревавшего воздух. Ночь выдалась холодная. Над ними простиралось звездное небо. Они находились на берегу небольшой укромной бухты на полуострове Гауэр, близ Суонси. Кроме них на многие мили окрест ни души. – Очаровашка она, твоя сестренка, – произнес Оскар, палкой вороша раскаленные угольки. – Джессика всегда была очаровательна. Даже в младенчестве. А почти все младенцы жутко страшненькие. – Возражаю, ваша честь! – игриво воскликнул Оскар. – Лично я был прелестным малышом. – Не сомневаюсь. А теперь ты потрясающе красивый, сильный, сексуальный мужчина… Оскар привлек к себе Лору, и они поцеловались. – Ты хочешь иметь детей? – спросила она, глядя на него. – Конечно. Когда-нибудь. – Он потянулся к бутылке вина, стоявшей на небольшом камне. – Подлить? – спросил Оскар, взяв бутылку. Лора нагнулась к нему, подставляя под горлышко свою кружку. В сиянии костра он великолепен, – восхищенно подумала она. Оскар встал, потянулся и пошел к груде плавника, который он насобирал днем вместе с Джессикой. – А ты меня не спросил. – О чем? – Порывшись в небольшой куче древесных обломков, он выбрал гладкую плоскую деревяшку, обесцвеченную до белизны. – Хочу ли я иметь детей? – Хочешь, насколько я могу судить, – улыбнулся он, кинул деревяшку в огонь. – Конечно. – Скажем так: вот примут меня в адвокатуру, тогда и подумаем о детях, – хмыкнул Оскар. Лора смотрела на море. Тон у него был шутливый, но говорил он вполне серьезно. * * * Когда они прибыли в уединенную маленькую бухточку, Джессика пришла в замешательство, но при виде сверкающего на солнце трейлера ее охватило радостное возбуждение. Полуостров Гауэр поражал красотой, а эта маленькая бухта и вовсе была похожа на земной рай: волны травы и вереска с проглядывающими тут и там валунами, сбегающие на широкий песчаный пляж; вдалеке солнце искрится на морской глади; мокрый песок усеян скалистыми бассейнами. – А мы будем искать здесь крабов и морских звезд? – Джессика раздвинула губы в счастливой улыбке, демонстрируя дырку в том месте, где у нее недавно выпал первый молочный зуб. – Конечно. Ты беги с Оскаром, а я пока в трейлере уют для нас наведу, – сказала Лора. Она хотела, чтобы все было идеально, и только Джессика с Оскаром, прихватив с собой зеленый сачок, стали спускаться к берегу, Лора быстро принялась за работу, превращая трейлер в уютный дом. Приготовила для Джессики маленькое спальное место в передней части трейлера, под окном, из которого она могла бы смотреть на море, а ночью – на звезды. Под одеяло сунула ее любимого плюшевого мишку. Оскар арендовал трейлер у компании, поместившей свою рекламу на задней обложке одного путеводителя, и, будучи женщиной, ценившей земные блага, Лора немало обрадовалась, узнав, что их дом на колесах оборудован электричеством. Однако, когда они приехали на место, с запасом мороженого и замороженных гамбургеров, которые купили неподалеку, выяснилось, что электричеством трейлер снабжает работающий на бензине шумный генератор, и, когда его включили и он заревел, это несколько подпортило атмосферу романтики. Но внутри, как ни странно, рокот почти не ощущался. По окончании уборки трейлер стал походить на вполне комфортное жилище, и в глубине души Лора уже с нетерпением ждала наступления ночи, представляя, с каким удовольствием она будет здесь спать. Она выпрямилась, убрала с глаз волосы и выглянула в окно. Далеко внизу на берегу Оскар с Джессикой, босоногие, осторожно ступали по дну одного скалистого бассейна. Джессика с визгом отпрыгнула и рассмеялась, поднимая сачок, в котором сидел большой краб… Лора улыбнулась. Потом она обратила внимание, что на Джессике все то же нарядное платье, которое она надела, собираясь к подруге на день рождения, и ее кольнуло чувство вины. Джессике нужно бы переодеться. Лора жалела, что не взяла с собой кое-что из ее вещей, но она не хотела, чтобы мама поймала их с поличным и испортила их планы. Лора солгала родителям, что они с Оскаром отправляются на лоно природы шестого августа. И солгала Оскару, что родители знают, что они берут с собой Джессику. За ложь ей стыдно не было; она переживала, что похитила Джессику. Хотя разве она ее похитила? Просто забрала. Седьмого числа после полудня они подъехали к дому и стали ждать Джессику. Лора знала, что та к двум часам собиралась на день рождения подруги. Она была самостоятельной малышкой, непременно захотела бы пойти без провожатых, как взрослая. Когда Джессика появилась на выходе с подъездной аллеи, Лора уже ждала ее с наигранно беспечным видом, прислонившись к капоту автомобиля. Оскар сидел в машине, изучая карту. – Привет! Сюрприз! – воскликнула Лора. – Разве ты не уехала? – удивилась Джессика. Прищурившись, она смотрела на нее, держа под мышкой небольшой подарок. – Я приготовила для тебя сюрприз. Мы едем к морю! – Но я иду на день рождения…