Люди, что сидели вокруг нас засмеялись. Мне самой было смешно от этого. — Это Калеб, — улыбаясь, сказала я. — Я его няня. — Не стоит скрывать свой роман, — съязвил какой-то умник с огромной бутылкой пива в руке. — Тише, — показала я ему жестом, что ему следует замолчать. — Так что вы тут делаете? — Мы просто вспоминаем Алекса, истории, которые случались с ним, всякие мелочи его жизни. В общем, мы как бы чтим его память тем, что не забываем его, — ответила Джессика. — Сейчас очередь Пенни. Девчонка с высоким конским хвостом и заплетающимся от алкоголя языком принялась рассказывать: — Я помню один случай на физре. Мы играли вроде бы в баскетбол, хотя, возможно, это был и волейбол, — она сделала глоток пива. — Нет, это был баскетбол, я точно помню. Да баскетбол, сто процентов. — Ближе к делу, Пенни, — поторопила её Джессика, вероятно, самая трезвая из всех сидящих. — Так вот, — продолжила Пенни, будучи уже пьяной. — Мы набирали команды. Алекс был капитаном, а вторым капитаном был Фил Николсон, ты же его знаешь, — она показала пальцем на меня. — Белл, ты же знаешь Фила, он же твой друг. Это здорово, потому что, знаешь, он мне, ну как бы нравится, не могла бы ты ему сказать, что я классная девчонка и все дела, чтобы он обратил на меня внимание? — Ну, — задумчиво произнесла я. — Я, конечно, могу намекнуть, если не забуду. Я точно знала, что «забуду» произойдёт обязательно. Что-то было в Пенни такого, что никогда бы не заставило меня даже обмолвиться её именем перед Филом. Что-то было и в самом Филе такого, что заставляло меня молчать при нём о какой-то Пенни, имя которой он никогда бы не запомнил. — Спасибо тебе большое, — заулыбалась она, продолжая выпивать пиво, от которого уже еле как сидела на кресле. — Я уже как только могла пыталась познакомиться с ним. Я и на физике садилась впереди него и в столовой пробиралась поближе, а он никак не замечает меня. — Пенни, — сказала Джессика. — Так о чём ты там рассказывала? — Я, — она сделала глоток. — Я говорила о том, что Алекс был очень классным. — Ты рассказывала, как он был капитаном на физре. — Оу, прости, Джесс, я уже забыла про что я говорила. Так жаль, вам, наверное, так хотелось услышать эту историю. — Не представляешь как сильно, — улыбнулся Роджер, которого я знала как вратаря школьной футбольной команды. — Ладно, — закатила глаза Джессика. — Белл, давай сейчас ты. Я растерянно посмотрела на неё, как бы говоря, что я здесь только в роли слушателя. — Просто расскажи, что ты помнишь о нём. — О нём, — повторила я. — Может, будет лучше, если я пропущу свою очередь? — Если стесняешься говорить, то можешь выпить немного пива, — предложил Роджер, подавая мне небольшой стакан. — Нет, спасибо, — отказалась я. — Давай возьму я, — Калеб протянул свою руку. — Даже не смей трогать это, — слегка ударила я его по руке. — Не переживай, детка, я могу контролировать свои эмоции даже когда пьян. Все снова громко засмеялись, оглушив всю комнату. Это могло бы отвлечь их от меня, но Джессика не могла просто так пропустить мою очередь. Она добилась тишины и вновь попросила, чтобы я сказала пару слов об Алексе. — Я помню, что у него были синие глаза, — начала я. — Это, между прочим, самый редкий цвет глаз в Тенебрисе. Такие были только у него и его мамы. Его лицо, выраженное красивыми очертания всплыло у меня перед глазами. Я долго не вспоминала о нём, но сидя вокруг этих восьми ребят, с которыми я общалась только в школе, я невольно вспоминала, как дождливым зимним днём, когда в школе прорвало трубы и уроки отменили на два дня, он подошёл ко мне после уроков, чтобы попросить конспект по химии. Он знал, что я не откажу ему, хотя я не самый лучший вариант для списывания. — И у него всегда были тёплые руки, — продолжила я. Он взял мою тетрадь по химии, хотя не собирался её открывать. Эрика сотни раз говорила мне, что никто не забивает на химию больше, чем Алекс. Он ещё секунду постоял рядом со мной, а потом взял за руку. — С ним было даже весело. Перед глазами встала его машина, в которой тепло и уютно. И мы едем с Алексом по ночной дороге. Только он и я. Только мы вдвоём в другом городе, где много людей, высокие здания и всегда есть место, куда можно пойти. Мы переходим речку по одному из высоких мостов. Он останавливается на середине и смотрит вниз. На большой город, в котором солнце светит чуть чаще, чем в нашем. — Если честно, он не самый хороший человек на свете. Он совершил много плохого, но… Но в нём что-то было. Тогда светило солнце, в тот момент, когда в Тенебрисе снова шёл дождь. Мы стоим чуть ближе, чем требуется стоять рядом просто друзьям. И он снова берёт меня за руку. Впервые мы поцеловались там, на переходе, на глазах у спешащих людей. — Жаль, что так получилось. Я соскочила со своего места и поспешила уйти подальше от места, где Селена Гомез поёт свою грустную песню. Слёзы слегка подошли к глазам, и я так спешила уйти от Джессики, что даже забыла о Калебе, который остался и всё-таки попробовал пиво. В холле было уже душно. Странно смотреть на людей, которые даже под грустную песню могут отрываться как ни в чём не бывало, даже несмотря на то, что это поминки. На подоконнике сидела Грейс с сигаретой в руке. — Ты тоже здесь? — подошла я к ней, даже слегка удивившись. Увидев меня, она встрепенулась и окатила меня удивлённым взглядом. — Не думала, что ты придешь, — сказала она. — Я сама так не думала. — Так что заставило тебя прийти? — Калеб. — Десятилетний ребёнок? Я кивнула, собираясь вернуться в комнату, где зависала Джессика и её друзья, но решила подождать пару минут, чтобы узнать, зачем тут Грейс. — Просто решила прийти, — объяснила она мне. — Ну дома как-то скучно, а тут, я подумала, будет весело. — Ну здорово, — улыбнулась я, посчитав эту идею странной. Она потушила сигарету, закопав её в цветочном горшке. Курить она начала год назад, как она говорила, это от стресса. — Может пойдёшь в один из кружков к Джессике, у неё там весело, — соврала я. — Не очень хочется слушать эти истории про покойника. — Ты права, — согласилась я. — Это полное дерьмо, но мне надо прийти туда, чтобы забрать Калеба, потому что я боюсь, что он напьётся и начнёт приставать к кому-нибудь, а это может плохо кончиться. Она наигранно засмеялась и хотела было что-то сказать, но во всём доме отключилась музыка. Послышалось море недовольных возгласов. — Что случилось? — спросила я. — Там копы, — прокричал кто-то. — Ой блин, — вырвалось у меня. — Калеб. Грейс так и осталась возле горшка с цветком, где было захоронено море чьих-то окурков. Я побежала в комнату, где оставила Калеба. Он так и сидел на диване, крутя в руках банку пива. Наверняка он думал о том, каким крутым его посчитают друзья, когда он принесёт им немного пива, что осталось в этой банке. Было некогда что-то объяснять ему, поэтому я схватила его за руку и потащила к выходу. — Стой, Белл, объясни, что происходит, — говорил он. — Быстрее, быстрее, — торопила я его. Моей задачей было выбраться из дома, а главное — сделать это так, чтобы меня не заметил отец. Покинуть дом было невозможно. Все окна были закрыты и с решетками, так что нельзя было даже выпрыгнуть, а возле каждой двери стоял полицейский, который удерживал поток ребят. Возле чёрного выхода стоял Тони. Я посчитала, что он пропустит меня, поэтому подбежала к нему. — Тони, — обратилась я нему. — Дай мне выйти, пожалуйста. — Привет, Белл, я не могу, прости. — Это срочно, — быстро и невнятно говорила я. — Ребёнку плохо. Я ткнула Калебу в плечо. Он понял мой жест и очень плохо начал изображать приступ астмы. Выглядело это хоть и не правдоподобно, но довольно забавно. Тони даже не улыбнулся, наоборот он выглядел очень серьёзным и даже взволнованным. — Отец не должен видеть меня тут, — попробовала объяснить я. — Всё равно нет. — Ну Тони, ты разве не был подростом и не нарушал правил? Ты только представь, что скажет мне отец, когда увидит, что я застряла здесь с десятилетним ребёнком… — Белл, — перебил он. — Ты не понимаешь, остановись, Белл. В доме обнаружен новый знак. Все, кто пришёл на эту вечеринку сейчас находятся в большой опасности. Убийца пометил кого-то из вас.