— У меня, если честно, нет желания. — Понимаю. Ровно год со дня смерти Алекса Самитьера. Будь он здесь, он был бы горд, что в честь него устраивается вечеринка. На неё обязательно придёт почти вся старшая школа, каждый обязательно будет говорить о том, каким крутым парнем он был, хотя все до единого знают, что это наглая ложь всего Тенериса. Алекс за всю свою жизнь не сделал ничего хорошего. Единственное, что объясняет большое внимание к его персоне — необычная смерть от передоза, богатые родители при жизни, скверный характер и не одна сумасшедшая история из его жизни, за которую его можно было бы даже и посадить. — Я приду, — сказал Фил. — Хотя бы просто из-за чувства обязанности. — Брось, ты ничего ему не обязан, — сказала я. — Но он умер, его должно быть жаль. — Должно быть, — улыбнулся Кевин. — Есть в школе хоть кто-то, кому действительно жаль? — Мне пофиг, я пойду хотя бы просто из-за бухла. Я резко затаила дыхание. Фил снова упоминает про алкоголь. Дело в том, что его отец — заядлый алкоголик. Порой он не появляется дома почти неделю, а порой приводит в дом своих друзей. Мать и младшая сестра Фила уехали из города только из-за пьянства главы семейства. Мой друг пожелал остаться. Кажется, уже с четырнадцати лет семейство Батлеров стало для него новой семьёй. Он приходил к ним каждый раз, когда его отец снова являлся домой в нетрезвом состоянии, и Батлеры каждый раз принимали его. Он жил в комнате Кевина, у него даже появился собственный диван. Так продолжалось до того, пока Фил не вырос и не стал способным постоять за себя. Кевин и Фил не просто лучшие друзья. Они, как настоящие родные братья, готовые выручать друг друга в любой час, в любую погоду и в любых обстоятельствах. Больше всего в Филе Николсоне меня пугает то, как быстро уменьшается грань между ним и его отцом. Я замечаю не первый раз, что на вечеринках Фил всегда напивается до того, что уже не может стоять на ногах, Кевин буквально на руках относит его к себе домой. Он выпивает дома, когда делает домашнее задание, смотрит фильмы или играет на компьютере. Порой мне кажется, он выпивает в день хотя бы одну бутылку. И каждый раз меня пугает это, пугает то, что может стать с моим другом. Я действительно волнуюсь за него, но никогда не говорила ему об этом. Кевин, кажется, тоже молчит, может оттого, что просто не видит той опасности, какую вижу я. — Мой отец разгонит вас, — сказала я. — Пока полиция не приедет, будет круто. Я кивнула. Фил нормально общался с Алексом, поэтому, наверное, чувствует какую-то обязанность. Но я тоже неплохо общалась с ним, но у меня нет никакого чувства долга. Я могла бы намекнуть отцу, что в эту ночь запланирована громкая вечеринка, где подростки будут пить алкоголь, но я никогда не смешивала его работу и свою жизнь. Я никогда не хотела становиться стукачом. Дождь намочил футболки Кевина и Фила, смеясь, я спросила, как они собираются сидеть на алгебре в таком виде. — Может прогуляем? — предложил Фил Кевину. — А давай. — Тогда я пошла, — помахала я им рукой и ушла на уроки. Они помахали мне и остались дальше спорить, кто окажется более глупым, чтобы просидеть на крыльце школы в одной футболке. Я так и не узнала, кто победил. Целый день нельзя было избавиться от Самитьера, он у каждого был на языке. — Все говорят об этой вечеринке, — доставая учебники из шкафчика, сказала Эрика. — Нужно быть совсем больным, чтобы идти на это сборище идиотов, — добавила я. — И ещё более больным, чтобы организовать подобное. — Рэй хочет сходить. — Разве они были знакомы? — Он рисовал его портрет. — Портер? — удивилась Грейс. — Да, Самитьер заказывал свой портер у Рэя. Вот такого размера, — Эрика развела руками во все стороны. — Боже, — закатила глаза Грейс. — Какое-то самолюбование. — А ты идёшь? — спросила я её. — Даже не собираюсь. — И правильно. Я тоже не собираюсь. Мы ушли на алгебру, где Шеллинг выделила пять минут воспоминаниям об Самитьере. Ещё одну речь нам пришлось выслушать на линейке, посвящённой его памяти. Его имя слышалось везде: и в школе, и дома, и даже от одиннадцатилетнего Калеба, к которому я пришла после уроков. — Я знал его лично, — обычным, слегка равнодушным тоном сказал он. — Откуда? — спросила я, поджаривая для него тосты. — Я лично знаю всех старшеклассников, — с гордостью сказал он. — Ого, да ты крутой. Я достала две тарелки и насыпала туда шоколадных хлопьев с молоком. — Когда ты научишься готовить нормальную еду? — улыбнулся Калеб. — Я умею готовить, — соврала я. — Просто мне лень. — Ну да, конечно, — с сарказмом произнёс Калеб. Во многом, именно я научила его сарказму. — Будешь язвить, не получишь и этого, — с улыбкой сказала я. — В следующий раз принеси с собой нормальную еду. — В мои обязанности не входит носить тебе еду. — Плохая у тебя работа. Я улыбнулась и села рядом с ним на диван. — Есть что-то интересное? — спросила я. — Ни черта. — Включи хотя бы на этих странных людей. — Каких? — Ну, на жёлтого пса и рогатого человека. — Это время приключений, — засмеялся Калеб. — Время наркомании, — пробубнила я, прожевывая тост. Эрика обожает мультфильмы. Особенно такие странные. Рэй либо такой же чокнутый, либо так сильно влюблён в неё, раз смотрит их вместе с ней. Даже Калеб относится к ним спокойно, а Эрика в свои шестнадцать скупает разные тематические вещи. — Мы не выйдем на улицу? — спросил Калеб. — Ни в коем случае, — довольно серьёзно произнесла я, чтобы Калеб смог понять, что меня будет не так просто переубедить. — Это всё из-за убийств? — Да, — кивнула я. — Представь, что будет, если Тенебрис станет криминальным городом. — Такого не будет, — засмеялась я. — В нашем городе не происходит ничего интересного. И в этот раз обойдётся двумя убийствами. — Почему ты так уверена? — Мой отец работает в полиции. — И что? Он полицейский, а не всевидящий. Он не может точно сказать, что будет через неделю. — Но он может предотвратить это, — ответила я. — А что, если убийца окажется круче полиции. Я с удивлением посмотрела на Калеба. — Я думаю, — сказал он. — Что это Самитьер всех убивает. — Самитьер? — удивилась я и слегка улыбнулась. — Можешь смеяться, посмотрим, что ты скажешь, когда я поймаю его разъярённый призрак. — Просто скажи мне, с чего ты это взял? — Просто смотри, — Калеб принял вид делового эксперта. — Тебе не кажется странным, что убийства произошли в годовщину его смерти? — Нет, — покачала я головой.