— Вот теперь мы уходим. И быстро. Второй раз такого фокуса я не проверну. Они расстались на границе Иль’хашшара. Эльфийка отправилась собирать Совет Домов, чтобы поделиться увиденным. Паола, взяв курс, двигалась по заданному пути к намеченной цели. — Надеюсь, сид’дхов мы некоторое время не увидим. — Сказав это, она криво усмехнулась, но юноша оставался молчаливо-собранным. После излечения в нём произошла разительная перемена. Хотя вампирша была склонна списать происходящее на временное явление. Паола понимала, что предстоит разговор. Рано или поздно, но это произойдёт. Столкнувшись впервые со смертью, люди были склонны к различным эскападам. Что выкинет юнец, она не хотела себе даже представлять. И какую-то часть пути они преодолели в полном молчании. Паола не торопила спутника начинать разговор, а Хоук, по-видимому, собирался с силами. И к вечеру, когда впереди замаячил тракт, юноша внезапно сбавил шаг, поравнявшись с Паолой, которую часть пути оставлял позади. — Это действительно было так страшно, как видел я? — О чём ты, малыш? — изобразила она недоумение. — Я о смерти. Ты перерождалась на пороге смерти? Или в муках умирала, беспомощная?! — Я? Что ты, Хоук. Я рождена вампиром, а не обращена. Между этим есть разница. Мы аристократы по праву рождения. В этом было наше призвание. Мы — народ-правитель. Народ, призванный повелевать другими и посмотри, к чему это привело. Воистину говорят, что у богов превосходное чувство справедливости и отвратное чувство юмора. Теперь ты видел, где мы обретались последние сотни лет! Хоук замолчал надолго. Процесс мыслительной деятельности был написан на его хмуром лбу: — Но ты не боишься света, а значит, наши легенды врут?! — О, нет, малыш! Ваши легенды не врут. Всё так и обстоит. Солнечный поцелуй дарует мгновенную, но мучительную смерть. Просто я несколько отличаюсь от других. Вот и всё. Юноша вновь замолчал, теперь уже переваривая полученную информацию. Паола тем временем оглядывала окрестности на предмет патрулей сид’дхов или айринского ополчения, баронских дружинников или еще кого похуже. Скоро покажутся стены злополучного Квесали. Город, который Паоле больше всего хотелось бы обойти по широкой дуге. Но единственная дорога в этой местности пролегала через город. Да и тот небольшой схрон, в котором она оставила целую гору трофеев, был оборудован неподалёку. Паола решила, что риск оправдан и направила их отряд вперёд. Тем временем над Зидией опустились сумерки, цвета тёмно-синего бархата. Как будто шаловливый ребёнок рассыпал блёстки из звёзд. Тишину нарушало пение припозднившихся птах со стороны леса. Город темнел суровым пятном, молчаливым памятником свершённому преступлению. Решив не разжигать костра, они расстелили одеяла на снопах травы и уснули почти одновременно. Первым проснулся Хоук и тотчас разбудил Паолу, силы которой тоже были не бесконечны и требовали периодического сна и отдыха. Сказать, что он был напуган, значит покривить душой. Закалённого уже воина трясло от ужаса и Паоле стоило огромного труда, чтобы держать себя в руках. — Смотри, смотри! — шептал юноша, буквально за рукав вытягивая её на тракт. Первое желание высказать всё, что она думает о своём спутнике, а потом уже о цели всего похода, пропало, стоило им выйти из-за ветвей на открытое пространство. Над городом парило призрачное сияние ядовито — зеленого света, отбрасывая зловещие тени на стены и крыши домов. Оно переливалось еще более зловещими оттенками, будто заранее пугая всех, кто вздумает войти в город днём. Паоле, видящей ночью так же хорошо, как днём, показалось, что в этом сиянии метаются чьи-то тени, отплясывая неведомый миру дикий танец. — Думаешь, мы в безопасности здесь? — Почему-то шёпотом спросил Хоук. — Теперь даже не знаю. — В тон ему прошептала вампирша, отводя взгляд от таинственных огней. — Вроде напоминают полярное сияние, но цвет выдаёт сид’дхскую магию. Но для этого требуется неизмеримое количество энергии. Я, конечно же, не маг, но приблизительные затраты представить могу. А это значит, что они подпитывают это через канал, связанный с их миром. Они всё-таки открыли портал, и сейчас из него изливается в наш мир их магия. Это не хорошо. — Насколько нехорошо? — Хоук выглядел сбитым с толку. — На полную, — задумчиво протянула Паола. — Если люди ничего не предпримут, мы все пойдём под нож. Исчадия не будут спрашивать, кто прав, кто виноват. Они убьют всех. Увиденное повергло её в тяжёлую меланхолию. Все последние дела валились у неё из рук. Ничего не смогла довести до логического конца, корила она себя. Поиски Кристалла привели её сюда, в этот край. Паола разожгла костер, мягко опустилась возле пламени, бросая в огонь ветки, наблюдала, как жадное пламя пожирает всё, до чего дотягивается. В то время как её мозг лихорадочно работал, выискивая пути решения. Но ничего толкового, как назло, в голову не шло. Соваться в город полное безумие — живыми они оттуда не уйдут. Не в этот раз. Осталась одна надежда, что тэйра Мишара выполнит свою миссию и донесет до императора всю серьёзность ситуации. Иначе… Хоук, хоть и возбуждённый, уснул, едва прислонившись к одеялу. Чем оказал ей неоценимую услугу. Паола не хотела отвечать на бесконечные вопросы мальчишки, ибо ответов у неё не было. Ей казалось, что временами у неё из-под ног выбивали дорогу и она, словно слепой пилигрим, медленно бредёт в кромешной тьме. И камни под ногами размером с гору. Споткнулась о такой — и всё, лежишь — не встать. А над тобой медленно плывут облака, и солнце щекочет ноздри шаловливым солнечным зайчиком. Она задумчиво извлекла из ножен тьягу, провела рукой по лезвию, словно здоровалась. Блики костра играли на лезвии, напоминая о прошедших битвах, стычках и схватках. Наконец, устав от самокопания, Паола отложила оружие и снова извлекла из кармашка в рюкзаке кольцо. Раухтопаз заиграл гранями еще ярче. От жара костра металл нагрелся и вампирша осторожно надела его на палец, вглядываясь в чистоту камня. Ничего особенного, обычный перстень, но будучи на пальце не самого последнего человека в стане врага, это кольцо приобретало ценность. И как источник информации и просто, как безделушка. Вдруг один из завитков на оправе привлёк её внимание. «А что, если», — рискнула она и мягко провела большим пальцем. Секунду ничего не происходило. Затем кольцо раскалилось, и в воздухе появилась картинка чьего-то кабинета, заваленного трофеями. Потом в центре появился незнакомый сид’дх. Он начал говорить что-то резким неприятным тоном, но увидев собеседника, резко выбросил руку вперёд, крикнув что-то. Паола дёрнулась в сторону, сдёргивая кольцо с пальца. Уже в движении она почувствовала, как щеки коснулся ветерок. Вмиг позади неё раздалось шипение, и на земле появился круг выжженной травы. — Вот значит, как обстоят дела, — протянула она. — Всё настолько плохо. Кольцо было снова упаковано в дальний угол мешка, а Паола задумалась над происшедшим. Выходило так, что все сид’дхи были связаны между собой какой-то магией. Словно бы чувствовали друг друга на большом расстоянии. Звучало дико, неестественно, но других версий у Паолы не возникало. Проверять еще раз желания не возникало тоже. Здесь требовались методы либо слишком сложные и оттого невыполнимые, либо самые простые. Как, например, вновь попытаться взять в плен не рядового сид'дха и допросить, как следует. С этими мыслями Паола вернулась к созерцанию пламени, в котором ей чудились отблески прошлого. Путь, лежащий перед ней, стал приобретать видимые очертания. На следующий день, обогнув Квесали, в котором снова воцарилась мертвецкая тишина, вампирша взяла направление на Высхольд. Если они найдут коней, то путешествие сильно сократится. На удачу Паола больше не рассчитывала. Первым делом, свернув в сторону с больших трактов, она двигалась напрямик, чтобы сократить время в пути. Спустя несколько дней они с Хоуком вышли к небольшой деревне, в которой была даже двухэтажная таверна с сонным хозяином и парой таких же сонных подавальщиц, видимо — дочерей. Потребовав вина с пряностями и еды, Паола спросила про ванну и, получив вежливый ответ, что они таверна приличная и такого не держат, только что не плевалась. Согласившись на корыто с горячей водой, она чувствовала себя обманутой, чего с ней не происходило уже много-много лет. Хоук отлеживался в комнате, которую они сняли в самом конце коридора второго этажа, и на все увещевания помыться, отвечал полным согласием, но только вечером. Паола, вновь вернувшаяся к печальной реальности, злилась на весь свет и была весьма раздражительной. Пока сонная дочка хозяина таверны лила ей на спину горячую воду, она размышляла о тихой, размеренной жизни в такой вот глуши. Пищи у трактов и Королевской дороги всегда былодостаточно и люди здесь, судя по всему, не очень разговорчивые. Лучше и не придумаешь. Затем она вздохнула и стала выбираться из «ванны», чтобы осмотреть себя. Шрамы от волос весталки заживали медленно, словно нехотя. Может, надо было попросить дридарию подлатать и её. Кто знает, вдруг бы и согласилась. Но богини жизни хоть и отзывались изредка на их зов, испытывали чувство, близкое к брезгливости, поэтому звали их не часто. Пока обнажённая вампирша крутилась перед осколком зеркала, дверь, которую она забыла запереть, приоткрылась и в неё заглянул вернувшийся за чем-то Хоук. Заметив Паолу, юноша сначала остолбенел, затем лицо его залил багрянец, и он захлопнул дверь с силой, вовсе не обязательной для столь простой операции. Вампирша выругалась, затем улыбнулась. Момент был и в самом деле забавным. Для неё. — Аэдаль, я могу войти? — Раздалось за дверью спустя некоторое время. Получив утвердительный ответ, юноша вошёл, страшно смущаясь. Запинаясь, он стал просить прощения, но Паола, пребывавшая в прекрасном расположении духа, не стала его долго мучать и великодушно простила. После того, как она забрала вещи из схрона, идти стало трудней. Поэтому еще днём она поинтересовалась у хозяина таверны о лошадях. Ответ её не удивил, но и не обрадовал. Лошадей в деревне не было, а те, что стояли в конюшне, принадлежали путешественникам. К вечеру в таверну набилось множество народу. Оказывается, Чертополох находился в полу-лиге от королевской дороги и пользовался заслуженной известностью среди гонцов, купцов и караванщиков. Поэтому, когда застучали двери других комнат и привлечённые запахом еды постояльцы потянулись вниз, она не выдержала и вытащила платье, купленное еще до всех треволнений. Широкий вырез и корсет делали его слегка вызывающим даже для городской, привыкшей ко всему публики. Здесь же оно ударило с силой кузнечного молота. Стоило им с Хоуком спуститься в залу, как все разговоры стихли. На них глазели, пытаясь взять в толк, откуда в такой глуши взялась столичная дама. Хоук от столь пристального внимания едва не сбежал обратно в номер. Но предупредительная Паола вовремя подхватила его под руку таким образом, словно это он вёл её к оставшемуся столику за ширмой. Лицо его пылало всеми оттенками красного. — Первый раз вышли в свет, юноша? — поддела его вампирша, расточая улыбки. Проплыв половину зала до того, как публика вспомнила, как надо дышать, она уселась за столик, к которому тотчас потянулись «ценители прекрасного». Очень быстро Паола услышала все оригинальные и не очень «подкаты». Где вежливо улыбаясь, где угрожая, а где и откровенно хамя, она добилась определённых успехов в отваживании назойливых женихов. И вскоре вдвоём с Хоуком они ели в ожидании вечерней программы. По слухам, бывший здесь проездом бард согласился за четыре серебряных ливра сыграть и спеть. Деньги были не малые, поэтому Паола настраивалась приятно провести вечер, когда со страшным треском распахнулась входная дверь таверны, и на пороге возник селянин с забрызганным кровью лицом и одеждой. — Уб — бит! Убит, бард! Крики волной полетели от стены к стене: — Как?! Почему?! — За что? — Что ж это творится? И только один голос задал нужный вопрос: — Где? Человек, которого усадили на скамью и насильно влили стакан какого-то местного пойла, раскачивался, уставясь в одну точку. Пока голоса толпы проникли в его сознание, прошло некоторое время. Наконец, он встряхнулся. — Да вон там, за плетнем, так и лежит, болезный. Горло вскрыто, что твоя рыба потрошённая. От уха и до уха. Толпа повалила на улицу поглазеть на мёртвого барда. Всё было, как и сказал селянин: тело несчастного барда лежало прямо у невысокого, покосившегося палисадника. Ненужная сломанная кукла с оборванными нитями судьбы. Пёстрая, лоскутная одежда выдавала музыканта издалека. Но удивительно, что даже наёмники никогда не трогали бардов, а тут убийство. Паола обратила внимание, что народ заметно занервничал. Вот пробежал староста деревни, и тут Паола услышала тонкий свист, будто кто-то подзывал собаку. Что-то в этом звуке привлекло её инстинкты, и она обернулась, чего раньше катастрофически не делала. Звук шёл сверху, и вампирша подняла голову. Тварь притаилась у конька, на самом верху крыши. Отсюда она напоминала очень худого человека с содранной кожей, чьи поры сочатся не красной человеческой кровью, а тёмной, грязной водой. Густой до такой степени, что напоминает грязь. Издав еще один смешок, напоминающий скрежет железа по стеклу, тварь выпрямилась и, задрав голову, издала громкий не то рёв, не то вой. А затем спокойно спрыгнула вниз и, выпрямившись, снова посмотрела на замерших в гротескных позах местных: — Добрый вечер, — нежным голосом произнесла она. Глава 16 Когда первый шок от явления бестии прошёл, народ стал в ужасе разбегаться, оглашая округу нестройными криками. Паола быстро приняла решение бежать, так как чувствовала, этим исчадиям не интересны людские тела и души. Они пришли за ней! Все остальные жертвы этого вечера должны стать приятным дополнением к главному блюду. Не огрызаясь, вампирша развернулась и задала стрекача, успев схватить за руку мальчишку. Бежали, не разбирая дороги, полностью доверяя ночному зрению Паолы. Но уже спустя полчаса, когда со всех сторон их окружали деревья и густой подлесок, затрудняющий бег, она решила драться. Лучше было встретить противника на своих условиях, чем играть в привычную ему игру. Однако, бег наугад имел свои недостатки. Она абсолютно не понимала, куда их занесло. Со всех сторон, куда ни глянь, её окружал хвойный лес, опавшие иголки которого так дивно скрадывали звуки шагов. Приложив палец к губам, она движением глаз и пальцев попыталась объяснить Хоуку, что она затевает, но мальчишка в этот раз проявил согласованную бестолковость. Плюнув себе под ноги, вампирша одним движением запрыгнула на самую нижнюю ветку росшего тут же старого игольника. Слившись с корой так, что казалась просто уродливым наростом, Паола стала ждать. Ощущение опасности, приближающейся с ледяным спокойствием, лишало её душевного равновесия. Она знала, что исчадия могут распространять вокруг себя ауру смертельной опасности, тлетворно действующей на любого, даже подготовленного бойца. Страх, безразличие и апатия принимали столь необъятные формы, что руки переставали держать меч. А её расчёт строился на эфемерной надежде, что мальчишка сможет пару мгновений отвлекать на себя их внимание, сопротивляясь их давлению. Глянув вниз, она увидела, что Хоук уже почувствовал на себе действие приближающихся охотников. Двуручник смотрел вниз, а юноша устало опирался на него с видом измотанного дорогой путника. Взгляд потускнел, одна из рук безвольно болталась вдоль туловища. И вот наконец показались загонщики — твари, схожие с кроковолками сид’дхов. Они смыкали круг, беря жертву в кольцо. С ощеренных пастей капала тягучая зловонная слюна, которая, падая на землю, шипела, разъедая материалы этого мира. Больше всего они напоминали освежёванных псов, вместо шкуры которым прилепили чешую с шипами прямо на кровоточащую плоть. Длинные крысиные хвосты заканчивались не шипом, как можно было бы предположить, а трещоткой. Лязгая крепкими челюстями, они крались к одиноко стоящему путнику, припадая к земле, словно игривые щенки. К чести Хоука, отметила вампирша, он даже не шелохнулся, продолжая безучастно смотреть в одну, одному ему видимую, точку. Паола насчитала пятерых «загонщиков», но отсутствовал «хозяин», та бескожая тварь, убившая несчастного барда ради забавы. Об участи оставшихся в местечке живых людях, она подумала вскользь, отмечая, что исчадия почти не задержались в Чертополохе. А это еще раз доказывало, что на этот раз твари прибыли исключительно за ней. Тем временем Хоук, окружённый «собаками», спокойно вглядывался в ту сторону, откуда они прибежали. И дождался. Сначала ветер донёс смрад разлагающейся плоти, от которого слезились глаза, а желудок просто сходил с ума, сжимаясь, словно пытался спрятаться. Паола перестала даже дышать, чтобы не выдать своей позиции даже вздохом. Но вот зашуршали ветви, и тут же их внезапный посетитель, горделиво расправив истекающие чёрной жижей плечи, вступил на поляну. Словно давая себя внимательно рассмотреть, он двигался нарочито медленно, не таясь. «Самоуверенный ублюдок», — подумала вампирша, продолжая прикидываться корой и ветками. Уже хоть какая-то информация о противнике. Тем временем «псы» расползались в стороны, чтобы не прикоснуться к плоти хозяина, образуя что-то наподобие коридора. — Милый юноша, — пропел тонкий нежный голосок, до невероятия не вязавшийся с внешностью пришельца. — Мне не нужна твоя никчёмная жизнь. Скажи, где прячется твоя спутница, иначе из твоей головы я сотворю себе чашу. А из кожи сошью новый плащ. Тварь произносила эти слова с нотками скучающего аристократа и от этого становилось еще страшнее. Но Хоук не подал виду, лишь сменил положение ног. Его взгляд блуждал где-то над головой исчадия. — Ты, верно, от страха язык проглотил, человечек?! — в голосе чудовища зазвучали нетерпеливые нотки. — Я вырву твои глаза и скормлю их тебе же, если ты не откроешь свой поганый рот! Хоук перевёл взгляд на говорившего и неожиданно плюнул ему под ноги: — Заткнись! Не видишь, я размышляю, — при этих словах юноша сделал шаг назад, становясь вполоборота, словно собрался уходить и передумал в последний момент. Видимо, давно выходцу из потустороннего мира никто так не хамил, так как он даже не сразу нашёлся, что ответить. А когда придумал, Хоук был еще на пару шагов дальше. «Кровоточащий», как стал называть его про себя юноша, не отличался глубиной мысли, а исторг из себя поток слов на неясном языке, от которых трава почернела на пять шагов во все стороны. — Да я тебя! — начал было он, бросаясь за Хоуком, но в этот миг на плечи ему свалилась Паола. В буквальном смысле слова. Полыхнувшие Когти почти полностью вошли в тело твари. Чёрная жижа закипела, испаряясь с его тела. Вампирша, наученная горьким опытом общения с исчадиями, тут же выдернула их и одним взмахом отделила голову от тела. — Много говоришь, — буркнула себе под нос вампирша, оглядывая себя на предмет пятен странной крови чужака, одним глазом наблюдая за загонщиками. Но те, видимо, были порождениями его собственной магии и распались в песок, не отличимый от речного. — Боюсь, когда-нибудь встретится ублюдок, на которого мои когти не подействуют. Вот это будет по-настоящему интересный день, — добавила она, подумав. Тем временем тело исчадия стало таять, издавая непереносимое зловоние и спутникам пришлось спешно покидать место сражения. — Худший вид противника, что может выпасть воину, — неожиданно стала философствовать вампирша, чем несказанно удивила Хоука. Юноша даже прервал полосу молчания, удивлённо воззрившись на Паолу: — Это еще почему?! Чем сильнее противник, тем больше опыта ты приобретаешь от схватки. Так нас учили. — А учили ли вас, мой дорогой друг, как обирать трупы? А в каких местах воины прячут ценные вещи? Нет? А как ты тогда думаешь, зарабатывают на жизнь большинство бретёров[15] и солдат удачи? Прошением милостыни?! Нет, Хоук! Грабежом мёртвых и насилием над слабыми. Вот такая вот правда жизни, — добавила она, нахмурившись. — А тут лужа слизи и мерзкий запах. — Аэдаль, — начал было Хоук, но вампирша, пребывавшая в скверном расположении духа, неожиданно остановилась и посмотрела на юношу: — Хочу извиниться, Хоук. На самом деле, моё имя — Паола, это единственное, что я скрыла в начале нашего знакомства (не считая своего происхождения). Аэдаль была вынужденная мера. Но с этого момента называй меня настоящим именем. Хорошо? Паола, — добавила она снова своё имя. Юноша по первости опешил, затем собрался обидеться, но к моменту, когда он открыл рот, Хоук улыбался, чего с ним не происходило уже давненько: — Я понимаю, почему вы всех достали! Только начинаешь привыкать к одному и тут вдруг Р-РАЗ! И всё по-другому. С тобой не бывает скучно, Паола! — добавил он, смеясь. — Но можно вопрос по сути нашего путешествия?! — Конечно, — ответила сбитая с толку вампирша. — Куда мы сейчас направимся? Вопрос не праздный, так как остановить происходящее мы не в силах, а двигаться в никуда не в твоей привычке. Следовательно, мы идём куда-то? Конкретное место или только шёпот ветра в ветвях?! Паола окинула его оценивающим взглядом. За то время, что он таскается за ней, слой цивилизованности слегка истончился, стал проявляться характер и, что еще важнее, личные качества. Такой спутник был интересен и надёжен. — Высхольд. — Это место или человек? — Город на другой стороне империи. И мне необходимо попасть туда как можно скорее. То дело, ради которого я вляпалась во всю эту авантюру, ведет меня туда.