Медленно обернувшись, юноша обнаружил за своей спиной высокую женщину необыкновенной красоты. Одетая по эльфийской придворной моде в струящиеся невесомые одежды, оставляющие мало места для воображения, она буквально излучала два противоположных чувства — желание и опасность. На вид ей было не более двадцати лет, но Хоук после общения с Паолой внезапно понял, кто с ним разговаривает. Рука против воли метнулась к кинжалу, однако хозяйка лавки оказалась невероятно быстрой. Он только коснулся рукояти, а она уже стояла рядом, почти вплотную, так что, если бы он потянул кинжал из ножен, его рука обязательно задела бы грудь вампирши. Неловкое мгновение было разрушено лезвием тьяги, остановившейся у горла красавицы. — Попробуешь еще раз испытать свои дешёвые трюки, — с неожиданной яростью прошипела Паола. — я отрежу твою белокурую головку и скормлю его псам на помойке в квартале бедноты. — Не надо угроз, милая сестрица, — нежно проворковала та, — я просто знакомлюсь. Твой спутник? — Не в том смысле, что ты вкладываешь в это слово. Кто хозяин этой лавки?! — То есть, я на хозяйку не похожа? — вампирша подпустила в голос слезливые нотки и Хоук с удивлением обнаружил, что собирается нестись на выручку этой красавице, хотя видит её впервые. — Держи себя в руках, — не поворачиваясь к нему, произнесла Паола. — Наша новая знакомая — вампир, к тому же — suruk’hami[16]. Эти бестии специализировались только на постельных играх и способах одурачивания мужиков. Чему ты сейчас яркий пример. Хоук хотел возразить, но с удивлением понял, что это так. Взгляд suruk’hami манил, просил, возбуждал, отвергал и подчинял одновременно. Юноша почувствовал, как горит лицо, а тело наливается приятной тяжестью. Звук пощечины вернул его на землю. На щеке искусительницы алел отпечаток ладони. — Я сказала — хватит! — прошипела Паола и добавила кулаком, заставив вампиршу рухнуть на пол. — Или добавить?! — Я всё поняла, он — твой! — вскрикнула та, выставляя перед собой руки. — Только больше не бей. Чего вам вообще надо?! — Для начала — хозяин этого притона. — Я хозяйка. Паола вздохнула и занесла кулак: — Мы ведь это уже проходили, не так ли?! Или тебе нравится, когда причиняют боль? Я слышала о подобной мерзости, но, признаюсь, вижу впервые. Вампирша зашипела, отодвигаясь, но бросить взгляд в сторону юноши так и не решилась. Паола тем временем достала верёвку и стала связывать руки своей пленнице. Та шипела, но другим способом выразить своё недовольство не решилась. Намотав на руки пленницы верёвок длиной с улицу, Паола обернулась к Хоуку: — Будь наготове, ситуация может измениться в любой момент. Нам придётся познакомиться с хозяином этой помойки и, скорее всего, это будет неприятный опыт в общении со мне подобными. Хотя, — что-то прикинув в уме, произнесла она, — мы скорее всего можем ускорить эту встречу. Никуда не уходи, — бросила она связанной. — Иначе, клянусь ночью, следующий, на ком ты попытаешься испытать свои чары, будет солнце. Только теперь Хоук смог как следует осмотреться. Действительно, место не отличалось изысканностью, в отличие от живущих в нём. Или это всё просто ширма?! Он уже хотел спросить Паолу, когда услышал приглушённый вздох. Его спутница рассматривала дверь, из-за которой предположительно появилась их пленница. Тяжеленая, окованная железом, на которой кто-то очень талантливый изобразил сцены из другого мира. Рядом стояла вампирша с отсутствующим взглядом. — Паола?! — позвал он. — Что с тобой?! — Всё в порядке, малыш, — но голос её говорил совсем иное. — Просто я столько слышала о красоте утерянного нами мира, что, когда натыкаюсь на остатки былого величия, не могу сдержать эмоций. Здесь, — она прикоснулась к двери, — повествуется о рождении нашей расы. Времени, когда правили всемогущие боги, и жили легендарные герои. — А что за дверью? — Я не знаю. Но мы можем спросить нашу неудачливую обольстительницу. — Так я тебе и ответила, — тут же огрызнулась та. — Если б не ты, он бы уже валялся у меня в ногах, умоляя, чтобы я впилась ему в горло. Я бы сделала из … Что собиралась сделать с Хоуком suruk’hami осталось загадкой, по крайней мере для него самого. Но, видимо, Паола прекрасно разбиралась в предмете разговора, так как, сделав шаг вперёд нанесла короткий хлёсткий удар, пришедшийся в скулу связанной вампирше. Та разразилась отборной руганью, останавливаясь, чтобы сплёвывать кровь. Хоук решил отдохнуть от ругани и пройтись по лавке, пока её не превратили в поле боя. То, что попадалось ему на глаза, интереса не вызывало, и вскоре он прекратил изучать всевозможную посуду, предметы туалета, украшения, картины и прочее. Пленница заметила его интерес и, откинув выбившуюся прядь, сказала: — Здесь нет по-настоящему интересных вещей, способных заинтересовать тебя или твою, хм, подружку. — Стоит предположить, что всё самое интересное вы держите внизу. Рядом с логовом, — тут же вклинилась в разговор Паола. — Иначе к чему эта преграда. К тому же не твоим куцым мозгам решать, что нам интересно, а что нет. — Да потому, что вы даже не сказали, что вам нужно в нашей лавке! — взвилась пленница. — Вломились посреди бела дня, убили слугу, разнесли лавку, не назвав ни одной причины. Гаррич будет в бешенстве. Я с удовольствием посмотрю, как он осушит тебя и твою собачонку. Ха-ха! — Согласна с тобой в одном, подруга, — голос Паолы напоминал стеклорез. — Времени узнать это у тебя осталось совсем немного. Солнце садится, а значит, скоро заявится и твой дружок. Никогда закат не казался юноше таким долгим и тревожным. Паола, наоборот, пребывала в отличном настроении, словно отказываясь видеть его тревогу. Она достала тьягу и, положив саблю себе на колени, сидела, что-то насвистывая. Пленница несколько раз пыталась заговорить, но, натыкаясь на стену отчуждения, прекратила свои попытки. Наконец на Зидию опустилась ночь, и по Высхольду заскользили фонарщики, отвоевывая у ночи территорию света. Паола очнулась от спячки, вмиг становясь самою собой. — Хоук, малыш, встань за спиной у этой… как там тебя зовут? — Ну, наконец-то спросила! Сильвер — моё сценическое имя. — А-а, так ты еще и поёшь?! — Паола изогнула бровь, одним жестом выказав полное пренебрежение к подобной мысли. — А репертуар, наверное, весь о любви. Что-то вроде «я для тебя…»? Наконец-то пленницу прошибло, и Хоук впервые увидел, как женщина из милого ангела превращается в фурию. Превращение было столь стремительным, что произвело впечатление даже на Паолу. Внезапно юноша почувствовал её руку на своём предплечье: — Началось. Даже сквозь шум и ругань Сильвер, он не услышал ничего. Зато его спутница в один прыжок оказалась у двери, которая стала открываться. — Сильвер, что за… Вошедший получил удар рукоятью тьяги в висок и беззвучно осел на пол. — Плюс один! — прохрипела Паола, затаскивая тяжёлое тело внутрь лавки. — Малыш, подай, пожалуйста, верёвку. Цепь была бы надёжней, но, чем, как говорится, богаты. Спустя несколько минут, благодаря улучшенной физиологии или крикам Сильвер, Гаррич пришёл в себя. Обнаружив себя связанным, сначала удивился, затем пришёл в ярость. Вздулись вены на шее, верёвка затрещала и порвалась бы, если б не лезвие, возникшее из-за спины и чья-то рука, дёрнувшая за волосы с нечеловеческой силой. — Напряги еще один мускул и Дароном клянусь, напрягаться тебе больше не придётся, — прошептал ему прямо в ухо женский голос с характерными интонациями. Словно по волшебству вспыхнул свет, и стал виден разгром его лавки. — Какого тут происходит?! Сильвер! Кто это сделал?! — Сейчас сам познакомишься, милый, — огрызнулась та. Из-за разбитых стеллажей вышла вампирша. От неё исходили флюиды злости и опасности. Не говоря ни слова, она вытащила из-за голенища сапога длинный стилет и растянувшись в длинном, низком выпаде, вонзила его под левую ключицу. Гаррич завопил, но его крик быстро оборвался, так как рука незнакомки зажала ему рот, а её губы стали шептать ему прямо в ухо: — Я всегда считала вас слишком изнеженными для битв и свершений. И, видят боги, так оно и оказалось. Но даже от таких как вы есть толк. Иногда. Скажи мне всё, что ты знаешь о Камне Ночи и клянусь, в жизни меня больше не увидишь. — Он уничтожен. Разбит во время войн Падения. — Да ну! А мне казалось, что кто-то вдруг заинтересовался наследием добрых старых времён. Птичка одна напела мне о убийствах антикваров по всей империи. Говорят, тела обескровлены. Говорят, про кристаллы спрашивали. Так же говорят, что некоторым даже заплатили за информацию. Ну не чудеса ли?! Ты, конечно же, ничего не знаешь, но прежде, чем ты скажешь это вслух, подумай вот о чём. Ночь только началась, а ты уже сидишь здесь связанным, словно жертвенный бык. И твоя певичка здесь, неподалёку. Когда мне надоест слушать ложь, я пущу здесь красного петуха и полквартала сбежится, чтобы поглазеть. А заодно и разграбить. — Я не по…А-а! — молниеносным движением мучительница выхватила второй стилет и воткнула его под правую ключицу. — Я ведь предупреждала о лжи. У меня оказался твой адрес, твоё описание, под которое, кстати, ты очень точно подходишь. Мне также напели птички, что ты знаешь об осколках Камня Ночи. Но вот беда, магии в тебе — кот наплакал. В пугале на поле её и то больше. Следовательно, — при этих словах стилеты были вдавлены глубже в тело пленника, — ты осознанно искал их не для себя. Кто нанял тебя?! Кто был столь прозорлив, что не уверился в гибель реликвии, а стал искать её следы спустя более пяти веков? Я жажду подробностей. И не заставляй меня ждать долго. Гаррич задрожал всем телом, вновь попытавшись вырваться. Убедившись в безвыходности ситуации, он весь осунулся и даже вроде стал меньше ростом. — Думаю, у меня нет выбора. Всё равно, не скажу тебе — ты убьёшь меня. Скажу тебе — он убьёт меня. Паола внимательно посмотрела на сидящего перед собой соплеменника. Он и Сильвер были первыми, кого она встретила за долгие годы скитаний и поисков. Но она чувствовала незримую пропасть между ними. Хотелось кричать, спросить, что случилось?! Как из расы воинов и правителей вы уподобились нищим попрошайкам. Где ваше достоинство и гордость?! Понимая, что ответа она всё равно не получит, Паола, тем не менее, хотела всё-таки задать свой вопрос. Но её опередил Гаррич: — Всего осталось пять осколков кристалла. И он желает заполучить их все. — Он?! — Да. Повелитель желает воссоздать Империю Ночи. Вернуть нашей расе былое величие. — Начав с вторжения сид’дхов? С вызова исчадий в наш мир? Твой Повелитель безумен, мальчик! — Паолу подхватили потоки ярости. — Каким дерьмом он забил ваши мозги?! Вы хоть на миг представили, что будет, когда Бездна сольётся с нашим миром? Нет?! Здесь не останется никого вообще. Вы понимаете, глупцы?! Ни-ко-го. Вообще! За чей счёт вы собирались питаться, как выживать, если людей истребят, как скот? Паола пришла в крайнее возбуждение. Вот оно! То, что она лишь ощущала, начало, наконец, приобретать личность и облик. Повелитель, к которому у неё и так был личный счёт. — Где мне его найти? — Осколок или Повелителя? — Обоих! — отрезала вампирша, глядя прямо в глаза Гаррича. Сильвер к тому времени лишь слушала, никак не обозначая своё мнение и присутствие. Хоук, на которого вспышка гнева Паолы произвела не меньшее впечатление, молчал, обдумывая услышанное. — Никто не знает, как выглядит Повелитель. Все общались с ним через посредников. — Как и ты? — Как и я, — не стал увиливать Гаррич. — Но сдаётся мне, он засел в столице. Птица такого полёта и амбиций просто не сможет сидеть в занюханном Высхольде. Он как паук, что опутывает своей сетью целую страну. Но я однажды общался с ним. Не лично, нет. Он говорил со мной, не выходя из экипажа. А когда мы прощались, он высунул руку, чтобы задёрнуть занавеску, и я увидел перстень на его пальце. С раухтопазом. — Погоди-ка, — Паола бросилась к заплечному мешку, одиноко брошенному неподалёку от входа. Перерыв мешок, она достала предмет своих поисков — кольцо. — Такое, не припоминаешь?! — Очень похоже. Где ты его взяла? — С отрубленной руки одного высокопоставленного сид’дха. — Могу я взглянуть поближе? — голос Гаррича дал петуха, глаза расширились, ноздри затрепетали. Когда Паола сунула кольцо ему буквально под нос, он отшатнулся, как от прокажённого. Слов больше не требовалось. Вампир глухо застонал. — Проклятье! — взвыл связанный вампир. — Помогать нашим убийцам! Лучше убей меня сама. Внезапно Гаррич стал смеяться: — У меня во внутреннем кармане лежит кожаный мешочек, достань его. Паола с предосторожностями залезла под куртку Гаррича, внутри обнаружился искомый предмет. Осторожно развязав завязки, она вытряхнула содержимое на ладонь. Это оказался осколок кристалла приятного дымчатого оттенка, внутри которого периодически вспыхивали и гасли солнца. — Что это? — одновременно спросили Хоук и Сильвер. — Камень Ночи. — благоговейным шёпотом ответила Паола. — Разве ты не чувствуешь, как он взывает к тебе, Сильвер?! Он — прекрасен!