– Что там, наверху? – спросила она, завидев меня. – Такой же «колодец», как тот, что едва вас не убил. Делать вам там совершенно нечего. Но на первом и втором этажах надо все заснять на кристаллы и помочь следователям со всем остальным. – Сейчас сделаем, – кивнул Тори и, обойдя меня, поспешил наверх. – Мастер Триш, вы со мной? Хелена на мгновение встретилась со мной взглядом и молча последовала за парнем. А я спустился вниз и, слегка дернув Лиз за косичку, осведомился: – Ну, что тут у тебя? Дашь предварительное заключение? – Мастер Рэйш? – задрав голову, смешно поморщилась девчонка. – Тут все просто. Удар в сердце и труп. Предварительно ему вскрыли брюшную полость и хирургическим путем удалили все внутренности… полагаю, они остались в комнате. Мужчина, безусловно, маг. Его дар перед смертью, по-видимому, был истощен. Но личность пока не установлена… – Вообще-то уже установили, – неожиданно раздалось с лестницы, и вниз, перепрыгивая через две ступеньки, торопливо спустился Грегори Илдж. – Только что по переговорнику пришла информация из Ордена – два вестника. Светлый и темный. Прилетели примерно через полсвечи после полуночи, но нам дали информацию только сейчас. Погибших звали Олиена Рисс и Роэн Улисс. Леди числилась штатным целителем в одной из лечебниц Алтира. А мастер Улисс вел тихую добропорядочную жизнь, поскольку в силу возраста больше не имел возможности ходить на темную сторону… – Маг Смерти? – неприятно удивился я. – Да, Рэйш, – тяжело посмотрел на меня светлый. – На этот раз пострадал не сотрудник Управления, а частное лицо. – Есть предположения, что его могло связывать с леди Рисс? – осведомился Корн, отвлекшись от разговора с коллегой. Тот при виде Илджа коротко кивнул, но сам Илдж этого словно не заметил. – По предварительным данным, она приходилась ему падчерицей, – сообщил он, подходя к нам. – Дом записан именно на Улисса, но около месяца назад был выставлен на продажу, поскольку жильцы захотели перебраться ближе к центру. Если верить соседям, переезд был затяжным и неспешным, а окончательно семья переехала на новое место жительства буквально на той неделе. И то Улисс частенько сюда заглядывал, чтобы забрать кое-какие вещи. Да и падчерицу тоже тут нередко видели. Пока известно лишь то, что леди Олиена – урожденная алтирка, всю жизнь прожила здесь и никаких нареканий от правоохранительных органов и от Ордена магов не имела. Ее отец служит где-то в отдаленном гарнизоне и уже давненько в столице не объявлялся. Мать вышла замуж за Улисса около восьми лет назад. Сама она – обычная смертная. А вот дочь унаследовала от настоящего отца светлый дар и считалась перспективной молодой целительницей, которой пророчили неплохое будущее в Ордене. – То есть наш убийца не ограничивается семейными парами? – задумчиво проговорил я. – Видимо, для ритуала необязательно, чтобы жертвы имели физическую связь. Возможно, для получения результата хватает и душевной привязанности… или любой другой привязки. И не исключено, что подойдет даже отрицательная. – Это как? – тут же заинтересовалась Лиза. – Много ли тебе известно случаев, когда падчерица ладила с отчимом? – Ну… нет. – Сколько тебе понадобится времени, чтобы закончить с телом и поднять для меня кое-какую информацию? Лиза ненадолго задумалась. – Скорее всего свечи через три я смогу вернуться в участок. Еще какое-то время уйдет на бумаги. А потом я свободна. Если, конечно, нам не подкинут еще один труп. Я тоже прикинул время. – Значит, после обеда я тебя навещу. У тебя блокнот есть? Девчонка молча достала из стоящей рядом сумочки блокнот для записей и карандаш. И я так же молча накидал список вопросов, ответы на которые хотел бы получить как можно скорее. – Куда ты собрался? – прищурился Корн, когда я вернул девчонке блокнот. – Хочу проверить кое-какие догадки. Плюс, сегодня наш маг должен сделать отчет по предыдущим телам. Я должен его увидеть. А вечером мне надо будет на четверть свечи появиться в лечебном крыле. Вы ведь об этом не забыли, не так ли? Корн невозмутимо кивнул. – Значит, сразу после лечебного крыла зайдешь ко мне. – Зачем? – насторожился я. – За надом. Отчитаешься о проделанной работе. – Вам что, бумаг мало? – озадачился я. – Обязательно все надо докладывать при личной встрече? Корн наградил меня тяжелым взглядом: – Ты на алторийском свободно изъясняешься? Все хорошо понимаешь? Или надо что-то дополнительно растолковать? Я скривился: – Не надо. Я понял. – Вот и отлично. Илдж, Норриди, жду вас после семи у себя. Рэйш, если тебя к этому времени не будет в моем кабинете, я начну считать тебя или мертвым, или дезертиром. Теперь свободен. Я смерил начальство мрачным взором и мысленно пообещал, что больше не буду его ниоткуда вытаскивать. Понятно, что есть правила, дисциплина и все такое, но я вообще-то внештатный сотрудник. И у меня есть шеф, которому по должности положено отдуваться за починенных. Так какого демона Корну понадобилось на меня лишний раз любоваться? Может, успел нарыть новые сведения по Шоттику? Или еще что-то занимательное раскопал в моей биографии? Так и не поняв по непроницаемому лицу Корна, в чем дело, я развернулся и ушел, провожаемый удивленными взглядами Лиз, а затем и попавшихся в коридоре Тори и Триш. Но никому ничего объяснять не стал. Даже не обернулся, когда кто-то окликнул меня по имени. А когда свернул за первый попавшийся угол, рывком перешел на темную сторону и до самых бровей закутался в послушно явившуюся на зов Тьму. Пора было начинать свою собственную охоту. Глава 12 Сигнал от поводка застал меня в архиве. Свечи через две после того, как я покинул дом на Аллейной. Не сказать, что я успел к этому времени сделать все, что хотел, но Рон по моей просьбе излазал десятки стеллажей и нашел целую кучу различных папок, которые я к моменту возвращения Мэла как раз заканчивал обрабатывать. Отодвинув в сторону испещренную пометками карту города, я поднялся из-за заваленного бумагами стола и порадовался тому, что на этот раз архивариус посадил меня не в общем зале, а предоставил для работы отдельный кабинет. Видимо, припомнил мою недавнюю угрозу и предпочел, чтобы все материалы лежали хоть и вразнобой, но в одном помещении. В закрытом, поскольку многие из них проходили под грифом «секретно» и не были предназначены для посторонних. Меня такой подход только порадовал – лучше уж я запру документы в комнате до завтра или даже до послезавтра, чем каждый раз Рон будет их отыскивать, а я сперва начну перетаскивать к столу, а затем буду возвращать коробки на положенное место. Сообщив архивариусу, что ухожу на обед, я запер дверь и покинул здание ГУССа, действительно направившись в ближайший трактир. Но по пути, разумеется, завернул в неприметный тупичок, сходил на темную сторону, чтобы пообщаться с бывшим Палачом. Выслушав его лаконичный доклад, дал ему новое задание. После чего действительно перекусил и отправился в родное Управление. Ненадолго. Забрать у Йена кое-какие бумаги и получить обещанное заключение от Лива Херьена. – Ну, что тебе сказать… – почесал в затылке светлый, когда прочитал добытое мной через шефа заключение о вскрытии вытравленного плода. – Уже по тому, что в крови нет следов сколаниса, могу предположить, что ребенок не принадлежал леди Ольерди. И причиной его смерти было не жертвоприношение, а банальный выкидыш. Я с любопытством взглянул на мага. – С чего ты решил? – У этого младенца настолько грубые изменения во внутренних органах, что с такими долго не живут. А после того, как тело матери его отторгло, та, по-видимому, решила избавиться от трупа. Так для нее, вероятно, было проще. – А почему матерью не могла быть Ирэн Ольерди? Разве отсутствие сколаниса – абсолютное доказательство ее непричастности? – Нет, – мотнул головой Херьен. – Но сегодня я осматривал ее тело и пришел к выводу, что изменения в нем гораздо более выражены, чем это положено на сроке в двадцать недель. Структура молочных желез, некоторые другие признаки… все говорит о том, что беременность леди Ирэн протекала уже давно. Я нахмурился. – Насколько давно? – Боюсь, она была на последнем месяце, – тихо признался маг. – И еще… я осмотрел рану на ее шее, Рэйш. Она, безусловно, была нанесена мастерски – судя по состоянию мягких тканей, голову отрубили с одного удара. Срез очень ровный. Лезвие почти не затронуло близлежащий шейный позвонок. Но вот в чем беда – соседний позвонок у нее оказался раздроблен. А следы на коже, которые наши коллеги из ГУССа посчитали за следы удара… ну, предположим, топора… я склонен рассматривать как прижизненное повреждение. Причем умышленное. Тупым предметом вроде обуха или обычной палки. – Хочешь сказать, перед ритуалом женщину оглушили? – замер я. – Да. И очень неудачно. При таком повреждении леди должно было парализовать – один позвонок почти полностью разрушен, поврежден спинной мозг. С такой травмой возможна остановка дыхания, остановка сердца и вообще все, что угодно. Вплоть до мгновенной смерти. Хотя, насколько я понял, на алтарь она все-таки попала живой. – Есть такое предположение. Что можешь сказать о ребенке? – Не знаю, – вздохнул Херьен. – Все зависит от того, пришла ли леди в сознание после удара. Если нет, то ей грозил выкидыш или смерть малыша в утробе. Но в таком случае я не совсем понимаю, зачем его понадобилось оттуда доставать. А еще меня интересует, почему никто из соседей не заметил, что леди была беременной? Почему свидетели ввели вас в заблуждение? Срок ведь был большим. На такой невозможно не обратить внимания. – Ольерди переехали в столицу совсем недавно, – машинально откликнулся я. – По крайней мере, официально. Лиз сейчас как раз выясняет, где леди Ирэн познакомилась с Дертисом и сколько времени могла длиться эта связь. Но если чета Ольерди появилась на Шестнадцатой улице лишь два месяца назад, то фигуру леди Ирэн никто не мог оценить в сравнении. А если она при этом стремилась скрыть беременность и носила… ну, к примеру, широкие платья с завышенной талией, да еще и редко появлялась на улице… ходила не пешком, а брала кеб… есть шансы, что ее «полноте» просто не придали значения. Или же у леди был при себе артефакт, который мог наводить качественную иллюзию и прятать беременность от чужих глаз. – Это вариант, – неожиданно кашлянул Лив. – Тем более я видел в отчете: один из таких амулетов нашли в доме на Шестнадцатой при обыске. Он был полностью истощен. Но не факт, что у светлой магини не осталось при себе второго. Я замедленно кивнул: – Да, это многое бы объяснило. А скажи-ка мне вот что: сколько времени после травмы леди Ирэн могла находиться в сознании? Чисто теоретически? – Максимум сутки. На большее у нее не хватило бы сил и умений. – Ты уверен? – прищурился я. – Конечно. Я получил на нее все данные из базы ГУССа и из Регистрационной палаты. Леди, хоть и являлась целителем, все же была магом среднего уровня. И подобные повреждения не сумела бы залечить без дополнительной помощи или мощного источника. Ее собственные резервы были истощены беременностью. Исходя из этого, можно предположить, что помочь себе леди Ирэн скорее всего не смогла. В лучшем случае сумела дать шанс чуть дольше прожить ребенку, но и то не факт, что она справилась. – Хорошо, я понял, – так же замедленно отозвался я. – А по ее мужу можешь что-нибудь добавить? Лив тяжело вздохнул. – Труп в мешке, вне всякого сомнения, принадлежит ему. Причину смерти я тебе озвучил еще в прошлый раз. Следов магии на теле нет, если тебя это интересует. Следов сколаниса в крови – тоже. Брюса Ольерди никто не опаивал и для ритуала не готовил – его просто и незатейливо убили, после чего подбросили нам. Причем так, чтобы его точно нашли и опознали. А вот по Дертису все немного сложнее. Наличие сколаниса я тоже могу подтвердить, причем в крови твоего коллеги он нашелся в огромных количествах. Я в свое время увлекался ядами, особенно этой группы, поэтому могу с уверенностью сказать, что перед смертью Дертис должен был находиться в совершенно невменяемом состоянии. Но если ваш шеф не ошибся и для обряда требовалось добровольное согласие мага, то Дертис вряд ли мог его дать – после такой дозы сколаниса его должно было просто-напросто вырубить. Причем надолго. И так качественно, что он не очнулся бы даже в том случае, если бы его принялись рубить на куски прямо во время обряда. – Полагаешь, это могло нарушить течение ритуала? – Понятия не имею, – признался маг. – Но на месте убийцы я бы не стал так рисковать. Если, конечно, это не был вопрос жизни и смерти.