– О'кей. В бокале у вас бурбон, я правильно поняла? – Правильно. – Шутов посмотрел на бармена: – Бурбон для леди, о'кей? Направив на бармена сжатый кулак, Хайди сказала: – Только плачу я, запомните. – Плачу я, – сказал Шутов. – И хватит разговоров на эту тему, ладно? Несколько секунд они смотрели друг на друга в упор. Казалось, Хайди пытается понять, насколько сильным может быть его взгляд. Наконец, взяв бокал, сказала: – Ну вы и персонаж. Никогда таких не видела. – Какой есть. – Да уж. Из Нью-Йорка? – Нет. – Сообщать, откуда он, в данном случае не было никакой необходимости. – О господи… – Хайди осторожно дотронулась до его руки своей ладонью. Прикосновение было очень приятным, не сухим и не влажным, а как раз таким, как нужно. Кроме того, при этом движении до Шутова донесся еле слышный запах хороших духов. – Представляю, какое я на вас произвожу впечатление. Но я такая, я ничего не могу с собой поделать. Не обижайтесь на меня, ладно? – Ладно. – И вот что, Майк… Вот что… давайте поговорим, пока мы еще можем говорить… – Пока мы еще можем говорить? – Да… Вы остановились в этом отеле? – В этом. – Понятно. – Хайди сделала глубокий глоток. Обняла бокал ладонями так, будто хотела его согреть. – Майк, только честно: вы хотели бы меня еще увидеть? – Еще? Вы уходите? – Нет, но… Ответьте: хотели бы или нет? – Ну… хотел бы. – Шутов еле сдержал усмешку. Хайди сидела, не глядя на него, и, судя по напряженному профилю, была очень серьезна. – Не понимаю только, что происходит. – А я не понимаю, хотели бы вы меня увидеть или нет. – Хайди, я же сказал: хотел бы. – Когда действительно хотят увидеть, так не говорят. – Господи… Хорошо, Хайди. Я очень бы хотел вас еще увидеть. Очень. Теперь верите? – Ладно. Верю. – Хайди поставила бокал на стойку. – Все. Они. В каком номере вы остановились? – В двести восьмом. Кто «они»? – Не важно. Майк, умоляю: не связывайтесь с ними. Особенно с Грэгом. Он играет в футбольной команде. В настоящей. Они вас просто расплющат. – Они – кто? – Не важно. Просто я с ними приехала. Они воображают, если я позволила им поехать вместе со мной, они могут рассчитывать на что-то большее. Особенно Грэг. Рассмотреть в зеркале за спиной бармена тех, кого, видимо, имела в виду Хайди, было не так-то просто. Он видел только, что их трое, что это довольно отчаянные ребята, похожи то ли на студентов, то ли на спортсменов из промежуточной лиги. Один из тройки, громила с короткой стрижкой, в полосатой футболке, выделялся особо. Видимо, это и был Грэг. Перехватив взгляд Шутова, Хайди сморщилась так, будто проглотила целый лимон. – Майк, только не нужно ничего начинать. Получится, что я втравила вас в историю. Не спорьте с ними, умоляю. Слышите, Майк? Не спорьте. Мы встретимся позже, ладно? Я сумею отшить его сама. Только умоляю, Майк, честное слово, очень прошу: не встревайте в наш разговор. Сделайте вид, что вы меня не знаете. Хорошо? Майк, ну пожалуйста… В зеркале было видно, как громила, отделившись от товарищей, медленно двинулся в их сторону. Трое, подумал Шутов. Что ж, бывало, они с Байером, встав спина к спине, отбивались от двенадцати. Правда, сейчас в нем сидит почти бутылка бурбона. Ничего. Он себя знает. Раздражение, накопившееся в нем за эти дни, способно нейтрализовать десяток бутылок. – Хайди… Вы только не волнуйтесь. Ладно? – О, Майк… Ну пожалуйста, ну я вас очень прошу… В этот момент громила, встав между ними, положил руку на стойку. Он стоял спиной к Шутову, явно намеренно отгородив его от Хайди. Что ж, подумал Шутов, одно к одному. Он смотрел на локоть громилы, почти касавшийся его бокала. Вниз, от локтя к кисти, тянулась вытатуированная синим надпись: «I fluently speak rednecks»[2]. Судьба сама посылает ему случай выплеснуть всю накопившуюся в нем ярость. Без всяких предисловий. – Хайди. – Несмотря на то что громила разговаривал с Хайди шипящим шепотом, Шутов все отлично слышал. – Мы так не договаривались. Ты куда исчезла? – Слушай, Грэг. – Хайди старалась говорить спокойно, но, похоже, ей это не очень удавалось. – Грэг, не затевай истории. – Я не затеваю. Куда ты делась? – Я хочу побыть одна. И запомни: я ни с кем ни о чем не договаривалась. Вообще, может быть такой вариант: какое-то время я провожу здесь без вас? Или не может? – Хайди… Мы приехали вместе и будем вместе. – Это еще почему? – Потому что ты не допускаешь мысли, что я могу бояться за тебя. – Бояться в каком смысле? Обернувшись и бросив беглый взгляд на Шутова, громила снова повернулся к Хайди: – Бояться, например, что к тебе могут пристать. Типы вроде этого. «Пора», – подумал Шутов. Тронул громилу за плечо: – Молодой человек… Можно вас на минутку? Громила повернул голову. Обшарив Шутова взглядом, бросил через плечо: – Хайди, извини. Я на секунду. – Повернулся всем корпусом. – Что надо? – Я хотел сказать, что вы себя неприлично ведете. Склонив голову набок, громила сделал вид, что рассматривает Шутова. Захохотал. Резко перестав смеяться, сказал: – Слушай, мозгляк, заткни пасть. И скажи спасибо, что остался живой. Понял? – Понял, что большего хама, чем ты, я не видел. Поэтому я думаю засунуть тебе ухо в рот. Тебе никогда не засовывали ухо в рот? Громила, думая, что делает это незаметно, чуть отвел назад правую руку. В следующую секунду Шутов осознал: реакция у парня отменная. Выброшенный вперед кулак громилы едва не нашел его челюсть. Но поскольку он ждал удара, мгновений, во время которых кулак летел мимо, хватило, чтобы, во-первых, отклониться, а во-вторых, нанести излюбленный собственный удар, локтем в сплетение, вложив в это движение всю тяжесть тела. Громила, будто стремясь разглядеть на полу нечто ценное, резко согнулся. Пока он стоял покачиваясь, Шутов, сойдя с табуретки, добавил ему прямой в челюсть, после чего громила упал. Хайди смотрела на него, побледнев как полотно. Шутов успел ей улыбнуться, но ему тут же пришлось стать спиной к стойке, поскольку двое, стоявшие до этого у двери, бросились в его сторону, явно стремясь отомстить за товарища. Первого, бросившегося на него в полусогнутом состоянии, Шутов поймал на противоходе, отклонившись в последний момент. Пока тот, ударившись головой о стойку, гремел где-то сзади, Шутов встретил второго несколькими короткими ударами. Похоже, этот второй был знаком с зачатками бокса – поплыв, он тут же закрылся, чтобы не дать уложить себя сразу. Шутов обернулся, и вовремя: первый, очухавшись, попытался броситься на него с явным намерением захватить за полы куртки, чтобы затем свалить на пол. Поскольку времени терять нельзя было никак, Шутов, увернувшись, провел боковой в ничем не защищенную скулу. Увидев, что парень лежит в глубоком ауте, повернулся к третьему. Тот все еще стоял, закрыв лицо руками и покачиваясь. Реальной опасности парень не представлял точно. Убедившись в этом, Шутов осмотрел зал. Все лица были повернуты к нему. Взглянул в сторону бара. Сидящие за стойкой, в том числе и Хайди, тоже смотрели в его сторону. Бармена за стойкой не было. Обернулся: последний из нападавших, который до этого стоял, теперь сидел на полу. Осмысленности в его глазах Шутов так и не нашел. Подойдя к Хайди, встретил ее взгляд. В нем читались испуг и растерянность. Улыбнулся: – Хайди, простите. Вы видели: не я первый начал. – Майк… Господи… Это вы меня простите. Все это получилось из-за меня… – Ладно вам, Хайди… – О господи. – Глаза Хайди застыли, разглядывая что-то за его спиной. – Полицейские… Этого еще не хватало… – Полицейские? – Да. Идут сюда. – Пусть идут. В следующую секунду, ощутив прикосновение к плечу, Шутов обернулся. Перед ним стояли двое полицейских, судя по дубинкам в руках – патрульных. Оба были молоды, и оба – белые. Взгляд у обоих был враждебным. – Хелло. – Тот, что был повыше, с тараканьими усами, похлопал дубинкой по ладони. – Это вы подняли здесь шум? – Шум? Что, здесь был шум? – Нам сказали, что был. – Полицейский посмотрел Шутову за спину. – Сэм, как? Обернувшись, Шутов увидел бармена. Встретив его взгляд, бармен процедил: – Простите. – Добавил, обращаясь к полицейскому: – Я так понял, ребята повздорили из-за девушки. – А вот это уже зря, – сказал Шутов. – Ни из-за какой девушки никто не спорил.