Но Ингрид не унывала. Точнее была не способна на такой алогичный поступок. Ей нужна была надежная помощница. И как говорится, пришло время будить Элис. Направляясь в грузовой отсек, Ингрид внезапно поняла, что значительная часть ресурсов ее центрального процессора сейчас занята изучением возможности использовать пиратскую шайку в астероидном облаке как надежный, пусть и вспомогательный, инструмент для своих операций. «Эдикт об оцифровке сознания» продолжал действовать по всей Единой Федерации, и повязать всех членов банды даже не круговой порукой, а угрозой гарантированной смерти и заставить работать на себя, было ей вполне по силам. Идея использовать убежище бандитов, как отправную базу, начинала нравится кинежи все больше и больше. В отличие от еще вымороженных вакуумом отсеков звездолета, здесь в грузовом трюме было сухо и прохладно. Все члены команды, замотивированные Ингрид, сейчас судорожно пытались устранить многочисленные неисправности каботажника. Кинежь разумно полагала, что пока ты вкалываешь на пределе сил – в голову всякие глупости не полезут. Тоненько запищал звуковой оповещатель, и верхняя крышка медкапсулы ушла верх. – Здравствуй, тетушка. – Элис легко соскочила с лежанки регенерационной камеры на пластиковое покрытие пола грузового трюма и огляделась. – Твой инфопакет о смерти родителей я посмотрела, также обдумала то, что ты мне предложила. Я не возражаю. Но судя по тому, что мы сейчас явно в великой пустоте, а ты неважно выглядишь с дырками в теле, дела у нас идут не очень хорошо. – Это мягко сказано, Элис. – Ингрид кинула девушке заранее прихваченный боевой скафандр «Призрак-М» и добавила: – Поверь, мне есть, чем с тобой поделиться. * * * Жизнь при школе фехтования помогла Олегу основательно подзабыть страшные моменты своей прошлой жизни. Увлечение рукопашным боем и фехтованием позволило мальчику наполнить смыслом свое существование и стать своеобразным спасательным кругом для семилетнего ребенка, лишившегося всего – дома, родных и привычной обстановки. Со стороны это выглядело удивительным чудом. Но гибкая психика малыша смогла перестроиться, и через каких-то три месяца мальчик, уже с разрешения старших учеников школы, занимался вместе со своими сверстниками, иногда даже принимая участие в учебных поединках. Все новые приемы, ухваты и упражнения Олег впитывал на лету. Ну а ночью продолжалась совершенно другая учеба. Там перед мальчиком раскрывался удивительный мир знаний, где он мог задать любой вопрос и получить на него ответ: почему облака бывают серыми, белыми и черными, почему гремит гром, зачем нужно приветствовать старших или знатных сверстников по-особому. На подобный прогресс обратили внимание даже наставники. Считалось, что для овладения начальными формами фирменного стиля школы необходимо было тренироваться не менее трех лет. Олег смог овладеть этим искусством за год. Базовые стойки, обманные движения, финты. Для своего возраста он, благодаря постоянным тренировкам, легко достиг необходимого прогресса и с успехом перешел к изучению более сложных приемов. За этот год мальчик значительно окреп, отъелся и превратился в не по годам развитого отрока. Его руки вытянулись, а ноги приобрели необходимую гибкость. Однажды, наводя порядок после окончания тренировок в фехтовальном зале, Олег невольно подслушал разговор о самом себе: «…мальчишка несомненный талант с экстраординарными способностями. В будущем он станет смелым и искусным фехтовальщиком». Говорившие использовали редкий диалект империума, но Олег от природы обладал цепкой памятью и мог уже с легкостью воспринимать разнообразные диалекты универсального империума. Полным признанием способностей Олега стало официальное разрешение носить форменную одежду ученика на тренировках. К слову, существовало поверье, что, встретив человека в цветах одежды ученика имперской школы фехтования, нужно ударить его. Если это настоящий ученик, то по нему все равно промахнешься, если это новичок – то он будет благодарен за науку, а если это не ученик, то будет урок – нечего ходить в одежде, которая тебе не поло-жена. Одним из очень теплых вечеров лета, в честь очередного непонятного для Олега праздника – тезоименитство любимой дочери императора – во дворце бушевало невиданное по своему масштабу вечернее феерические представление – фейерверк. Обильная иллюминация, взлетавшая до небес огненными искрами, была видна даже из здания школы. Но Олега это не интересовало. Во-первых, ему было запрещено покидать без сопровождения территорию комплекса, во-вторых, наблюдать за зрелищем отсюда одному было скучно. То ли дело второе соединение третьей позиции базовой стойки. Скольжение клинка по клинку никак не давалось мальчишке. Олег раз за разом с упорством, достойного лучшего применения, шлифовал свои движения, пытаясь выполнить движение в одном темпе без рывков и замедлений. И тут под всполохи гигантских бенгальских огней и салютов такая удивительно спокойная и размеренно-рутинная жизнь мальчика сделал крутой поворот. В дверях зала для тренировок раздался шум, и сюда ввалилась небольшая компашка подростков года на два-три старше Олега. Следом в зал тенями проскользнули сопровождавшие молодежь телохранители. Никого из них Олег не знал. Но предположить, что будет дальше, было не сложно. Дорогая одежда, украшения не по возрасту и развязанное поведение. Очевидно, детки влиятельных родителей, способных нанять учителей фехтования не хуже, чем школьные наставники. Сюда они заявились в поисках приключений. – Гоби, ты же сказал, что тут всегда тренируются ученики. И мы сможем позадирать их. Олег отчетливо представил, что сейчас вся эта компашка докопается до него. – Один тут есть. Сейчас мы его и спросим, где другие. – Мальчишки переговаривались, шутили, перегородив единственный выход, не собираясь уходить. – Эй ты, подойди сюда. «Началось», – подумал Олег, пытаясь сообразить, как ему обратиться к этим знатным отпрыскам благородных фамилий. Мальчика выручил один из телохранителей. Из-за спины он быстро показал на одного из мальчишек и пальцами изобразил принятый здесь знак «корона» – два чуть согнутых пальца, указательный и средний. – Ваша светлость. – Олег низко поклонился и чуть задрал левый рукав ученической туники, давая всем возможность увидеть свой браслет слуги. – Это слуга, Гоби. Даже не дворянин. – Да, но он в ученической тунике. – К черту слова. Пусть защищается. Мы вызываем его по очереди. – Довольные собой мальчишки принялись жарко спорить, кто будет первый. Нисколько не смущаясь, что их было пятеро и они все были старше этого мальчишки-ученика. Олег все это время смотрел на принца крови. Тот в разговор не лез. Но было понятно, что прекращать предстоящее избиение он не собирался. Скука читалась на лице избалованного юноши. И Олег должен был сейчас его развлечь. – Значит так, слуга, бери любой меч… – Учебный, – тихо, но очень веско произнес кто-то из телохранителей, обозначив грань, за которую заступать не следовало. И желающих спорить не нашлось. – Хватит болтовни. В круг. – Мальчишки после бурных дебатов выбрали, кто будет первым, и тот, взяв в руки учебный меч, залихватски взмахнул им несколько раз. Олег решил ничем не показывать своего страха или неуверенности. Он поступил точно так же. Наставники называли это зеркальной тактикой – способ сбить противника с толку, копируя его движения. К тому же внимательный взгляд мальчика смог подметить, что пытаясь покрасоваться перед своими сверстниками, первый дуэлянт взял неудобное и тяжелое тренировочное оружие, пусть внешне выглядевшее очень эффектно. По замыслу это был типичный бастард – стандартный полуторный меч. Но для мальчишек, еще не набравших сил, этот деревянный полуторник превращался в тяжелый, несбалансированный двуручник. Для себя Олег выбрал привычную имитацию короткого меча, разумно полагая, что в силе ему не тягаться с этими верзилами, а вот в скорости – пожалуйста. Скопировав стойку первого дуэлянта, Олег так же замер. Потом, когда тот несколько раз подбодрив себя криком, сделал шаг вперед, с трудом удерживая меч в вертикальной стойке, Олег зеркально отступил назад. Это повторилось несколько раз. Благородные детки заулюкали, а принц впервые улыбнулся, глядя, как Олег пародирует своего соперника. Мальчишка-дуэлянт, самый горластый, но, видимо, не самый умелый, от насмешек своих товарищей побагровел. Лицо налилось кровью, а мочки ушей запылали алым цветом. От обиды и ярости он взвыл и безрассудно кинулся вперед, в атаку, став махать своим мечом наотмашь, напрочь позабыв то, чему его учили. Олегу пришлось несладко, бастард несколько раз свистел в опасной близости от головы. Но юный ученик, поймав примерный темп движений поединщика, смог понять, что в основе этой бешеного натиска лежит банальная первая позиция, используемая почти всеми школами фехтования: выпад, перевод меча в защиту, имитация финта, ложная атака, с последующем шагом – рубящий удар. Невыносимо быстрый темп продержался всего-то сорок ударов сердца. Потом Олег улучил момент, когда противник ожидаемо выдохся, и сам контратаковал. Быстро и решительно, как учили: двойным переводом – ответной атакой, состоящей из одного финта (для отвлечения внимания), подготовки нападения (выполняемого с обведением вооруженной руки противника) и укола переводом в другой сектор, с целью обойти полукруговую защиту противника. – Больно-то как… – Отрок завыл, выронив свой учебный меч. Олег хорошенько приложился ему по руке, попав в область лучевой кости, а затем, не останавливая удар, вмазал тупым наконечником в правый бок. И лишь присутствие сверстников удержало дуэлянта от того, чтобы не заплакать. – А ничего так слуга ему руку отсушил, – раздался комментарий одного из телохранителей. А тот из них, кто отвечал за первого участника поединка, вклинился в гурт мальчишек и увел всхлипывающего подопечного из круга. – Я второй. – Новый соперник учел ошибки своего предшественника и подобрал себе учебный меч по руке. Выглядел он очень собранным и решительным. Олег вздохнул, успев бросить украдкой взгляд на принца. Лицо юноши свидетельствовало, что тому все это очень нравилось. «Вошел во вкус», – промелькнула мысль Олега. – Давай, – юные бузотеры проорали это хором, и второй поединщик без раскачки перешел в нападение. Вначале он проверил защиту Олега двухтемповой серией ударов. Но юный фехтовальщик не посрамил честь императорской школы. Используя всего лишь два приема: «отбив» – отражение (увод) клинка противника и «показ удара» – угрожающее движение учебным мечом в направлении поражаемой поверхности противника, имитирующее начальную фазу нападения, он сдержал этот натиск, а затем взорвался сокрушительным выпадом, попав своим мечом точно в грудь своему визави. – Бросок змеи, отменный удар, – вновь подал голос один из телохранителей. А второй фехтовальщик, пропустив болезненный удар в грудь, решил не искушать судьбу и благородно признал свое поражение. – Ты кем себя вообразил, тварь? – Третий соперник был на полторы головы выше Олега и самым старшим из группы ребят. – Деремся до первой крови. Я тебе все ребра переломаю. – Он буквально вихрем ворвался на площадку и изготовился к поединку. Олег с надеждой посмотрел на телохранителя принца крови. Тот был здесь за главного, но ничего сказать он не успел, принц просто коснулся его руки своей, и Олегу пришлось готовиться без перерыва или паузы к третьему спаррингу за сегодня. – Ну, щенок, скажи что-нибудь перед своим первым увечьем? – третий поединщик с ходу попытался запугать своего соперника. Но Олег лишь распрямился и твердо произнес: – Ваши ноги помогут вам вступить в битву, мои руки выиграют мне войну. Начинаем. – Хорош наглец, – вновь подал реплику телохранитель принца. Но Олегу пришлось очень несладко. Третий юноша был сильнее и без зазрения совести лупил своим мечом наотмашь, нисколько не заботясь о фехтовальных приемах. Такая тактика имела успех. Вскоре Олег пропустил скользящий удар по плечу. Спустя мгновение секундная невнимательность стоила ему такого же скользящего удара по голове. И сразу нечто липкое и теплое потекло мальчику по макушке. Но схватку останавливать из-за первой крови никто не собирался. Олег чувствовал, что выдыхается. Его легким банально не хватало кислорода. Ведь ему приходилось много двигаться, каждый раз на мгновение раньше ускользая от сокрушительного удара оппонента. Однако жить хотелось еще сильнее и желательно без переломов. Со здешним уровнем медицины это был бы почти приговор. Сжав зубы и украдкой смахивая проступавший пот со лба, Олег сознательно ушел в глухую оборону. Шанс на атаку у него еще будет. В этом мальчик не сомневался, продолжая свою игру на выживание. Постепенно уход в оборону стал приносить свои дивиденды. Во-первых, Олег смог поймать ломаный ритм ограниченных движений недруга и почувствовать то, о чем постоянно твердили наставники школы – появляющееся чувство боя, основанное на быстроте и точности двигательных восприятий. Упростилась оценка микроинтервалов времени, необходимых для уклонения от ударов. Во-вторых, малец отчетливо осознал, что значит владеть базовой техникой фехтования, пусть и не напитанной силой. Против одной грубой примитивной мощи это выручало необыкновенно. Дыхание поединщиков участилось в разы. Все чаще стали возникать объяснимые паузы и ошибки в движениях. Наконец, когда взмахи противника стали замедляться и предсказуемо повторяться, Олег контр-атаковал. Дождавшись, когда меч противника оказался высоко над его головой, он нырнул ниже и резко, из последних сил ударил своему неприятелю точно в коленную чашечку. Отскочил и, пока противник козленком заскакал на одной ноге, от души врезал ему сначала по запястью, а потом для верности по предплечью. – Стоп, – взревел кто-то из телохранителей. А проигравший от боли и ярости прокричал роковой для Олега клич: – Бейте, бейте все этого крысеныша! На призыв откликнулись еще двое свежих, не участвовавших в поединках отроков. Причем оба потянули из своих ножен далеко не учебные мечи. Олег отчетливо представил, что жить ему осталось от силы пару ударов сердца, и от накатившего приступа боевой ярости сам кинулся в атаку. Прежде чем один из нападавших сумел обнажить клинок, мальчик врезал ему изо всех оставшихся сил своей деревяшкой по плечу, полностью отбив руку. Затем метко запустил в лицо второму свой учебный меч, кувыркнулся и рыбкой проскользнул мимо опешивших телохранителей мажоров. – Взять его! – Тут же последовали категоричные приказы избитых деток своим охранникам. Лишь принц, поджав свои тонкие губы, неодобрительно качнул головой и отступил на шаг назад. А его телохранитель прикрыл собой мальчишку. За шумом схватки лишь они одни не утратили контроля над ситуацией и услышали, как по коридору сюда ломилась во всю силу своих мышц целая толпа возбужденных людей. Вбегающими бойцами в зал имперской школы фехтования руководил мастер-наставник Глэд. С пятью своими старшими учениками и целым выводком учеников помладше он являлся грозной силой даже для усиленного караула императорской стражи. За считанные удары сердца все, кто даже плохо посмотрел на наставника Глэда, были сбиты с ног, обезоружены и скручены. – Ваше высочество. – Глэд повелительным жестом остановил своих людей, пытавшихся подобраться к принцу. Учтиво поклонился члену императорской династии и спросил: – Что здесь происходит? – Они меня обижали. – Олег не сдержался и наябедничал, мстительно разглядывая понурых деток очень богатых и знатных фамилий. В ответ донеслась нецензурная брань и недвусмысленные угрозы всем присутствующим. – Мастер-наставник, мое почтение. Мне крайне неприятно, что я стал участником этой истории. Единственное объяснение нашему поведению – приподнятое настроение из-за праздника моей тетушки, что нисколько нас не оправдывает. Мы вели себя недостойно. Поэтому хочу принести искренние извинения за своих друзей. – Ваше высочество, – вновь поклонился Глэд, – но я буду вынужден рассказать об этом императору. Принц нисколько не изменился в лице после слов мастера фехтования, но тень, набежавшая на его лицо, говорила, что юноша немного нервничает. Затем принц, приняв какое-то решение, наклонился к уху своего спутника-телохранителя и горячо зашептал неразборчиво. Разве что слово «дед» прозвучало очень отчетливо.