— Кажется… кажется, это нога. Мы захлопываем книгу, верещим и бежим на улицу, под безопасные лучи солнца. Сама того не понимая, я замерла на месте, не в состоянии отделаться от жутких воспоминаний. Когда Мал заметил, что я отстала, то раздраженно вздохнул и зашагал обратно ко мне. Положив руки на плечи, он слегка встряхнул меня. — Да шучу я. Никто не станет есть Михаила. — Знаю, — сказала я, упершись взглядом в свои ботинки. — Ты такой шутник. — Алина, да ладно тебе! Мы будем в порядке. — Ты не можешь это гарантировать. — Посмотри на меня, — я заставила себя посмотреть ему в глаза. — Знаю, ты боишься. Я тоже. Но мы сделаем это, и с нами все будет отлично. Как всегда. Ладно? — он улыбнулся, и мое сердце громко застучало в груди. Я потерла пальцем шрам на правой ладони и сделала прерывистый вдох. — Ладно, — сказала я, скрепя сердцем, и действительно почувствовала, как улыбка расплывается на моем лице. — О, у мадам приподнятое настроение! — вскрикнул Мал. — Солнце снова может радовать нас своими теплыми лучами! — Ой, а не заткнуться ли тебе? — я повернулась, чтобы отпихнуть его, но не успела — парень схватил меня и оторвал от земли. Воздух наполнился криками и топотом. Мал столкнул меня с дороги как раз в тот момент, когда мимо нас пронесся огромный черный экипаж. Люди бросались в разные стороны, чтобы не попасть под копыта четырех вороных коней. Рядом с возницей с кнутом в руке сидели двое солдат в угольно-черных пальто. Дарклинг. Черный экипаж или униформу его личных стражей ни с чем не спутаешь. Еще один экипаж, на этот раз красный, проехал мимо нас в куда более неторопливом темпе. Я посмотрела на Мала, и мое сердце забилось быстрее от нашей близости. — Спасибо, — прошептала я. Парень неожиданно понял, что я все еще в его объятиях. Он отпустил меня и поспешно отступил. Я стряхнула пыль с пальто, надеясь, что он не заметил моего румянца. Рядом появился еще один экипаж, окрашенный в синий цвет, и из его окна высунулась девушка. У нее были вьющиеся черные волосы, которые выглядывали из-под головного убора из меха серебристой лисы. Она окинула взглядом толпу и, естественно, ее глаза остановились на Мале. «Ты сама сохнешь по нему, — упрекнула я себя. — Так почему какая-нибудь обворожительная Гриша не может?» Ее губы изогнулись в легкой улыбке, которая задержала взгляд Мала. Девушка наблюдала за ним через плечо, пока экипаж не исчез из виду. Мой друг глупо таращился ей вслед, слегка приоткрыв губы. — Закрой рот, пока муха не залетела, — резко прокомментировала я. Он пару раз моргнул, вид у него был ошеломленный. — Ты это видел? — послышался рядом чей-то голос. Я повернулась и заметила Михаила, направляющегося к нам размашистой походкой. На лице его было написано благоговение, что меня едва не рассмешило. Михаил был рыжеволосым громилой с широким лицом и бычьей шеей. За ним семенил тощий и мрачный Дубров. Оба были следопытами из подразделения Мала, и никогда не отходили далеко от своего предводителя. — Естественно, видел, — глуповатое выражение парня сменилось дерзкой улыбкой. Я закатила глаза. — Она смотрела прямо на тебя! — прокричал Михаил, хлопнув Мала по спине. Тот равнодушно пожал плечами, но его улыбка стала еще шире. — Ну, смотрела, — самодовольно ответил он. Дубров нервно заерзал. — Говорят, девушки- Гриши могут наложить на тебя заклятие. Я фыркнула. Михаил посмотрел на меня так, будто только заметил мое присутствие. — Привет, плоскодонка, — легонько стукнул он меня по плечу. Я нахмурилась, услышав кличку, но парень уже повернулся к Малу. — Знаешь, а ведь она будет ночевать в лагере, — продолжил он с усмешкой. — Я слышал, что у членов Гриши палатки размером с собор, — добавил Дубров. — И там полно укромных местечек, — Михаил многозначительно пошевелил бровями. Мал гикнул. Даже не посмотрев в мою сторону, троица с громкими криками зашагала прочь, периодически пихая друг друга. — Я тоже была рада вас видеть, ребята, — тихо пробормотала я им вслед. Поправив ремни рюкзака на плечах, я начала спускаться вниз по тропинке, присоединяясь к парочке отставших по дороге в Крибирск. Я не особо спешила. Наверняка на меня накричат, когда я наконец дойду до палатки с картотекой, но ничего с этим уже не поделаешь. Задумавшись, я почесала то место, куда меня стукнул Михаил. «Плоскодонка, — я ненавидела эту кличку. — Ты не называл меня плоскодонкой, когда напился кваса и пытался облапать меня на весеннем костре, жалкий болван!» В Крибирске особо не на что смотреть. Если верить словам старшего картографа, до появления Тенистого Каньона это место было небольшим сонным рыночным городком, состоявшим из пыльной площади и гостиницы для усталых путников с Ви. Теперь это был своего рода ветхий портовый город, использующийся как постоянный военный лагерь и док для землеходных скифов, готовых отвезти своих пассажиров в темноту Западной Равки. Я прошла мимо пабов и таверн, а также зданий, которые, уверена, были борделями, предназначенными для удовлетворения солдат королевской армии. Навстречу попадались магазины, предлагавшие ружья, арбалеты, лампы и фонарики — необходимое оборудование для пересечения Каньона. Маленькая церковь с белыми стенами и блестящими куполами была на удивление в хорошем состоянии. «Может, это не так уж удивительно», — подумала я. Любому участнику перехода не помешало бы зайти и помолиться. Затем я нашла палатку топографов, оставила рюкзак на одной из коек и поспешила в картотеку. К моему облегчению, старшего картографа нигде не было видно, и мне удалось проскользнуть незамеченной. Войдя в белую брезентовую палатку, я впервые расслабилась с момента, как увидела Каньон. По сути, картотека была одинаковой во всех лагерях — светлая, с рядами чертежных столов, за которыми работали художники и топографы. После шумной толкотни на дороге хруст бумаги, запах чернил и тихое поскрипывание перьев с кистями действовали на меня успокаивающе. Я достала блокнот из кармана пальто и скользнула за лавочку к Алексею, который тут же развернулся ко мне и раздраженно прошептал: — Где ты была?! — Чуть не попала под колеса экипажа Дарклинга, — ответила я, схватившись за чистый листок бумаги и пролистав свои наброски, чтобы найти подходящий рисунок для перерисовывания. Мы с Алексеем были помощниками младших картографов, и в качестве подготовки должны были предоставить два готовых эскиза или рисунка к концу каждого дня. Алексей резко выдохнул. — Серьезно? Ты вправду видела его? — Вообще-то, я была слишком занята тем, чтобы не покинуть мир живых. — Есть способы умереть и похуже, — он заметил набросок скалистой долины, которую я собиралась начать перерисовывать. — Фу. Только не этот. Пролистав мой блокнот с эскизами, он остановился на изображении горного хребта и постучал по нему пальцем. — Вот. Я едва успела коснуться ручкой бумаги, как в палатку вошел старший картограф и начал идти по проходу, проверяя наши работы. — Надеюсь, это уже второй эскиз, Алина Старкова. — Да, — соврала я. — Второй. Стоило картографу пройти дальше, как Алексей зашептал: — Расскажи мне об экипаже. — Мне нужно закончить эскиз. — Держи, — раздраженно сказал он, подсунув мне один из своих. — Он поймет, что это твоя работа. — Этот эскиз не из лучших. Вполне может сойти за твой. — А вот и Алексей, которого я знаю и уважаю, — пробурчала я, но набросок взяла. Алексей был одним из самых талантливых помощников, и он это прекрасно знал. Парень выведал у меня все детали о трех экипажах Гриш. Я была благодарна за эскиз, потому изо всех сил старалась удовлетворить его любопытство, пока заканчивала свою работу над горным хребтом и измеряла пальцами размер самых высоких вершин. К тому моменту, как мы закончили, на улице уже смеркалось. Мы сдали наши работы и пошли в столовую, где встали в очередь ради мутной тушенки, черпаемой из кастрюли потным поваром, а затем заняли место за столом с другими топографами. Я ела молча, прислушиваясь, как Алексей и остальные обмениваются лагерными сплетнями и страхами из-за завтрашнего перехода. Он настоял, чтобы я пересказала историю об экипажах Гриш, которую встретили как обычно — со смесью восхищения и страха, возникавшую при каждом упоминании Дарклинга. — Он неестественный, — сказала Ева, тоже помощница: у нее были прелестные зеленые глаза, которые, к сожалению, не особо отвлекали от носа-пяточка. — Как и все предыдущие, — фыркнул Алексей. — Будь добра, поделись с нами своими умозаключениями, Ева. — Начнем с того, что именно Дарклинг создал Тенистый Каньон. — Это было сотни лет тому назад! — возразил он. — И тот Дарклинг был сумасшедшим. — Этот ничем не лучше. — Ох уж эти крестьяне, — отмахнулся от нее Алексей. Ева одарила его оскорбленным взглядом и отвернулась, чтобы побеседовать со своими друзьями. Я продолжала молчать. Из меня больше крестьянка, чем из Евы, несмотря на ее предрассудки. Лишь благодаря доброте князя я могла читать и писать, но, по нашему негласному соглашению, мы с Малом избегали разговоров о Керамзине. Словно по команде, хриплый хохот вывел меня из задумчивого состояния. Я оглянулась через плечо. Это Мал привлекал к себе внимание за шумным столом следопытов. Алексей проследил за моим взглядом. — И как вы двое стали друзьями? — Мы росли вместе. — Не похоже, будто у вас много общего.