Скиф вздрогнул и начал скользить по траве в жуткую темень Каньона. Три Взывателя подняли руки, и паруса вздулись на ветру. Когда я впервые попала в Каньон, то боялась темноты и неминуемой смерти. Сейчас мрак ничего для меня не значил, а смерть казалась подарком судьбы. Я всегда знала, что мне придется вернуться в Неморе, но, оглядываясь назад, понимала, что часть меня ждала этой возможности. Ведь я хотела доказать, что от меня тоже может быть польза, и — от этой мысли я скривилась, — угодить Дарклингу. Буквально мечтала о том, что буду стоять рядом с ним. Мне хотелось верить в свое предназначение: никем не любимая сиротка сможет изменить мир и стать объектом всеобщего восхищения. Дарклинг смотрел вперед, излучая уверенность и спокойствие. Солнце блеснуло в последний раз и начало исчезать из виду. Минутой позже мы оказались во мраке. Долгое время мы плыли в кромешной темноте; Шквальные Гриши заставляли скиф рассекать песок. Затем прозвучала команда Дарклинга: — Огонь! Инферни, стоящие по бокам скифа, выпустили огромные клубы пламени, ненадолго освещая ночное небо. Послы и даже стража нервно заерзали. Дарклинг объявлял о нашем местонахождении, призывая волькр. Те ответили достаточно быстро, и по моей спине прошла дрожь, когда я услышала вдалеке биение их жилистых крыльев. Пассажиров охватил страх, фъерданцы начали молиться на своем ритмичном языке. В свете огня Гриш я увидела, как к нам летят темные силуэты. Воздух пронзил крик волькр. Стражи потянулись за ружьями. Кто-то даже заплакал. Но Дарклинг продолжал ждать их приближения. Багра говорила, что некогда волькры были обычными мужчинами и женщинами, ставшими жертвами неестественной силы, порождённой жадностью Дарклинга. Возможно, мой разум решил сыграть со мной злую шутку, но мне послышались человеческие нотки в их воплях. Когда они подлетели вплотную, Дарклинг сжал мою руку и просто сказал: — Сейчас. Его невидимый кулак сжал меня изнутри, и я почувствовала, как моя сила увеличивается, достигая тьмы Каньона в поисках света. Он отозвался с такой быстротой и яростью, что едва не сбил меня с ног, расщепляя мое тело на поток ослепительного света и тепла. В Каньоне стало светло, как днем, будто тут никогда и не царила кромешная тьма. Я увидела длинную полосу белого песка, темные кучки, напоминающие разбитые корабли на фоне мертвого пейзажа, и над всем этим — кишащую стаю волькр. Они кричали от ужаса, их серые тельца корчились в ярком солнечном свете. «Это — его истинное лицо, — подумала я, щурясь от ослепительного сияния. — Подобное притягивает подобное». Это — живое воплощение его души, его правда, оголенная в свете солнца, лишенная таинственности и тени. Это — истина за красивым личиком и поразительным могуществом; истина, что стала мертвым, опустошенным пространством между звездами. Пустыней, заселенной испуганными монстрами. «Проложи нам путь». Я не была уверена, сказал ли он это вслух или передал мне мысленно, но команда охватила все мое тело. Я беспомощно позволила Каньону сомкнуться вокруг нас и сосредоточилась на свете, проделывая русло, по которому сможет проплыть скиф. По обеим сторонам от нас стояли стены рябящего мрака. Волькры улетели во тьму, и до меня, словно сквозь непроницаемую завесу, доносились их гневные и растерянные вопли. Мы быстро поплыли по бесцветному песку, ведомые мерцающими волнами света. Далеко впереди забрезжило зеленое пятно — выход из Тенистого Каньона. Мы смотрели на Западную Равку, и чем ближе мы приближались к ней, тем отчетливей я видела ее луга, ее доки, деревню Новокрибирска за всем этим. Вдалеке блестели башни Ос Керво. Мне кажется или я чувствую соленый воздух Истиноморя? Люди из деревни сбегались к докам, указывая на свет, раскрывший перед ними Каньон. Я видела детей, играющих в траве. Слышала крики докеров. По сигналу Дарклинга скиф замедлился, и он поднял руки. Меня пронзил ужас, когда я поняла, что сейчас произойдет. — Это же твои люди! — крикнула я в отчаянии. Он меня проигнорировал и хлопнул в ладоши с громоподобным звуком. Дальше время будто замедлилось. Из его рук заструилась тьма. Когда она встретилась с теменью Каньона, из мертвого песка донеслось рычание. Черные стены русла, которое я создала, начали пульсировать и набухать. «Такое впечатление, что они дышат», — подумала я в ужасе. Рычание переросло в рев. Каньон задрожал, а затем рванул вперед жутким каскадным потоком. Толпа на доках испугано закричала, когда тьма двинулась к ним навстречу. Они все побежали, и я видела их страх, слышала их крики, когда черная материя Каньона настигла доки и деревню всепоглощающей волной. Их окутала темень, и волькры начали охоту на новую добычу. Женщина с маленьким мальчиком на руках споткнулась, пытаясь обогнать тьму, но та всё равно их поглотила. Я отчаянно потянулась за свой силой, пытаясь вызвать свет, отогнать монстров, создать хоть какую-то защиту. Но тщетно. Сила ускользала от меня, отобранная невидимой, дразнящей рукой. Жаль, у меня нет ножа, который я вогнала бы в сердце Дарклинга, в свое сердце, куда угодно, лишь бы это прекратилось. Дарклинг оглянулся посмотреть на послов и представителя короля. На их лицах застыла идентичная маска шока и ужаса. Что бы он там ни увидел, это его удовлетворило. Он развел руки, и тьма перестала рваться вперед. Рычание затихло. Я слышала мучительные крики тех, кто потерялся в темноте, вой волькр, огонь из оружия. Доки исчезли. Деревня Новокрибирска тоже. Мы смотрели на новую территорию Каньона. Намек ясен: сегодня это была Западная Равка. Завтра Дарклинг с той же легкостью может натравить Каньон на север Фъерды или на юг Шу Хана. Он поглотит целые страны и загонит своих врагов в море. Скольких людей я помогла убить? Сколько еще смертей ждет меня впереди? «Закрой путь», — приказал Дарклинг. У меня не было выбора, кроме как повиноваться. Я вобрала в себя свет, оставив лишь сияющий купол над скифом. — Что ты наделал? — дрожащим голосом прошептал представитель короля. Дарклинг повернулся к нему: — Хотите увидеть больше? — Ты должен был уничтожить эту мерзость, а не увеличить ее! Ты убил равканцев! Король никогда не потерпит… — Король поступит так, как я скажу, или я натравлю Тенистый Каньон на стены самой Ос Альты. Мужчина поперхнулся, его рот открывался и закрывался, но не издавал ни звука. Дарклинг повернулся к послам: — Думаю, теперь вы меня поняли. Нет ни равканцев, ни фъерданцев, ни Керчи, ни Шу Хана. Границ больше не существует, и нет причин воевать. С этих пор есть только земля в Каньоне и за ним. Да наступит мир! — Мир на твоих условиях, — сердито сказал один из шу ханцев. — Долго он не продлится, — бушевал фъерданец. Дарклинг окинул их спокойным взглядом и ответил: — Мир на моих условиях. Или ваши драгоценные горы и забытая Святыми тундра попросту исчезнут с карты. Я верила его словам с непоколебимой уверенностью. Послы могут надеяться, что это пустые угрозы, верить, что у его жажды есть ограничения, но вскоре они поймут, как ошибались. Он не станет мешкать. Не будет горевать. Его тьма поглотит мир, и он ни разу в себе не усомнится. Дарклинг повернулся спиной к шокированным и рассерженным послам и обратился к Гришам и солдатам на скифе: — Расскажите всем о том, что вы видели сегодня. Скажите, что со страхом и сомнениями покончено. С бесконечной войной тоже. Передайте им, что видели начало новой эры. Толпа заликовала. Некоторые солдаты начали перешептываться. Даже несколько Гриш выглядели взволновано. Но большинство лиц сияли от решимости и торжества. «Они жаждут этого», — поняла я. Даже узнав, на что он способен, даже увидев смерть своих соотечественников. Дарклинг предлагал им не просто конец войны, но и конец слабости. После стольких лет террора и страданий, он даст им то, что всегда казалось недостижимым — победу. И, несмотря на страх, они любили его за это. Дарклинг подал сигнал Ивану, стоящему за ним в ожидании приказаний. — Приведи заключенного. Я резко подняла голову, пронзенная новым уколом ужаса, когда Мала провели сквозь толпу к перилам. Его руки были связаны. — Мы вернемся в Равку, — сказал Дарклинг. — Но предатель останется здесь. Не успела я понять, что происходит, как Иван столкнул Мала с края скифа. Волькры взвизгнули и захлопали крыльями. Я подбежала к перилам. Мал лежал на боку в песке, находясь в пределах защитного круга света. Он сплюнул и оперся на связанные руки. — Мал! Я не задумываясь повернулась к Ивану и врезала ему в челюсть. Он удивленно прижался к перилам, а затем накинулся на меня. «Отлично, — подумала я, когда он меня схватил. — И меня тоже скинь». — Стой, — сказал Дарклинг ледяным тоном. Иван нахмурился, покраснев от стыда и злости. Он расслабил хватку, но не отпустил меня. Я видела недоумение на лицах присутствующих. Они не понимали, что происходит, почему Дарклинг тратил свое время на дезертира и почему самая ценная Гриша из арсенала только что ударила Ивана — его правую руку. «Отодвинь его», — прозвучала во мне команда, и я с паникой взглянула на Дарклинга. — Нет! Но я ничего не контролировала; купол света начал сокращаться. Когда круг сузился до края скифа, Мал поднял ко мне голову. Если бы Иван не держал меня, сожаление и любовь в его голубых глазах полностью бы меня подкосили. Я вела внутреннюю борьбу: за каждую долю силы, за все, чему учила меня Багра… и все это было бесполезно перед властью Дарклинга. Свет дюйм за дюймом сужался вокруг скифа. Я схватилась за перила и вскрикнула от гнева и горя. Слезы потекли по щекам. Теперь Мал стоял на краю сияющего круга. Я видела силуэты волькр в клубящейся темноте, чувствовала взмахи их крыльев. Он мог бы бежать, прицепиться к боку скифа, пока тьма не поглотит его, но он ничего не делал. Просто замер на месте пред сгущающимся мраком. Только я могла спасти его, и в то же время я была бессильна. В следующую секунду тьма охватила парня. Я услышала его крик. В голове вспыхнуло воспоминание об олене, да такое яркое, что перед моими глазами возникла заснеженная поляна, закрывая собой вид на голую пустыню Каньона. Я, казалось, вдыхала сосновый запах, чувствовала прохладный ветерок на коже. Вспомнила темные глаза-бусинки оленя, пар от его дыхания в холодной ночи, мгновение, когда я поняла, что не стану забирать его жизнь. Наконец я поняла, почему он являлся мне каждую ночь. Я думала, что сны преследуют меня, как напоминание об ошибках и цене моей слабости. Но я была неправа. Олень показывал мою силу — не только цену милосердия, но и какую власть оно дарует. Дарклингу никогда не понять, что это такое. Я пощадила оленя. Могущество его жизни принадлежит мне не менее чем мужчине, который ее забрал. Поняв это, я ахнула и почувствовала, как невидимая хватка на мне слабеет. Сила вернулась в мои руки. Я словно снова оказалась в хижине Багры, впервые призывая свет, ощущая, как он рвется из меня, завладевая тем, что было по праву моим. Я была рождена для него. И больше никому не позволю забрать силу у меня. Из меня вырвался яркий и непоколебимый поток света, изливаясь на то место, где минуту назад стоял Мал. Схватившая его волькра закричала, выпустив парня из лап. Он упал на колени, кровь ручьями текла из ран. Мой свет обволок его и загнал волькру обратно в темень. Дарклинг выглядел сбитым с толку. Он прищурился, и я почувствовала, как его воля давит на меня, невидимая рука снова пытается ухватиться за мою силу. Я лишь отмахнулась. Его воля — ничто. Он — ничто. — Что происходит?! — прошипел он. Затем поднял руки, и ко мне рванули мотки тьмы, но один мой взмах кисти — и они испарились, как дым. Дарклинг накинулся на меня, его лицо исказилось от ярости. Я лихорадочно начала соображать, что делать дальше. Да, он, несомненно, хотел убить меня прямо на этом месте, но не мог, пока мой купол света служил единственной защитой от волькр. — Схватить ее! — крикнул он окружающим нас стражам. Иван протянул ко мне руки. Я почувствовала вес ошейника, плавное биение древнего сердца оленя, бьющегося в ритм с моим собственным. Твердая и несокрушимая сила возрастала в моем теле, служа мечом в ладони. Я подняла руки и рассекла ими воздух. Одна из мачт скифа оглушительно треснула и распалась надвое. Люди в панике закричали и разбежались, когда та начала падать на палубу; плотное дерево заблестело в горящем свете. На лице Дарклинга был написан шок. — Разрез! — ахнул Иван, делая шаг назад. — Не приближайтесь, — предупредила я. — Ты не убийца, Алина, — сказал Дарклинг. — Думаю, равканцы, которых я помогла тебе убить, были бы не согласны. На скифе воцарился хаос. Опричники выглядели взволновано, но все равно продолжали окружать меня. — Вы видели, что он сделал с этими людьми! — обратилась я к страже и Гришам. — Такого будущего вы хотите? Мира во тьме, созданного по его желанию? — я видела их недоумение, злость и страх. — Еще не поздно остановить его! Помогите, — взмолилась я. — Прошу, помогите мне! Никто не шелохнулся. Солдаты и Гриши словно окаменели. Они все слишком боялись Дарклинга и мира без его защиты. Опричники начали приближаться. Нужно было принять решение. У нас с Малом не будет второго шанса. «Будь по вашему», — подумала я. Затем оглянулась через плечо, надеясь, что Мал все понял, и кинулась к боку скифа. — Не дайте ей добраться до перил! — крикнул Дарклинг. Стражи побежали в погоню. Я позволила свету померкнуть, и мы окунулись во тьму. Люди кричали, а волькры над нашими головами заревели. Я вытянула руку и коснулась перил. Затем проскользнула под ними и прыгнула на песок. Встав на ноги, я вслепую пошла к Малу, посылая свет дугой впереди себя. За мной послышались звуки битвы — волькры атаковали скиф, и клубы огня Гриш вспыхнули во мраке. Я не могла остановиться и позаботиться о людях, которых оставила позади. Вспышка света осветила Мала, сидящего на песке. Нависающая над ним волькра взвизгнула и улетела в темноту. Я подбежала к нему и помогла подняться. В песок рядом с нами врезалась пуля, и я снова окутала нас во мрак. — Не стрелять! — донесся крик Дарклинга сквозь шум бойни. — Она нужна нам живой! Я выпустила еще одну дугу света, распугивая охотившихся на нас монстров. — Тебе не убежать от меня, Алина! — крикнул Дарклинг. Я не могла позволить ему догнать нас. Не могла рисковать тем, что он выживет. Мне было ненавистно то, что я собиралась сделать. Остальные на скифе отказались мне помогать, но заслуживали ли они смерти от когтей волькр? — Ты не можешь бросить нас на верную смерть, Алина! — продолжал распаляться Дарклинг. — Если пойдешь на этот шаг, то сама знаешь, куда он тебя приведет.