– Пошел вон! А затем повернулся к стоящим на страже у дверей блондину с цыганом (верзила в это время, полагаю, отсыпался в казарме после дежурства) и гораздо тише добавил: – Как же он меня достал… Я даже чуть не посочувствовал бедняге, но приказ есть приказ. На протяжении двух недель его высочеству придется частенько меня видеть и мириться с мыслью, что я рисую его совершенно не так, как он бы того хотел. Он, видимо, тоже это понимал, поэтому, кинув в мою сторону раздраженный взгляд, ушел восвояси. А когда в глубине его покоев хлопнула дверь, цыган достал из-за пазухи несколько аккуратно сложенных листов и лихо мне подмигнул: – Эй, пацан… как там тебя? Здорово рисуешь! – Спасибо, – бодро откликнулся я. – Не против, если я себе оставлю? – снова спросил он, помахав рисунками, где я постарался максимально достоверно изобразить особенно понравившиеся моменты их утреннего поединка. Лучшие удары, блоки, напряженные тела и сосредоточенные лица… Наброски получились яркими, прямо-таки живыми, хоть и черно-белыми. Но в них была своя, совершенно особая красота, которая, судя по всему, пришлась по душе этим суровым людям. – Забирай, конечно. Мне ни к чему. – А ты еще что-нибудь умеешь рисовать? – неожиданно поинтересовался блондин. Я кивнул: – Природу, людей, зверей… – А море сможешь? Я улыбнулся: – Не пробовал. Но ничто ведь не мешает поэкспериментировать, правда? – Корабль ему нарисуй, – со смешком посоветовал цыган. – А лучше два. Или три. Этот придурок с севера. Они там все малость сдвинутые. – Сам ты придурок, – беззлобно отозвался блондин. – Я просто на море вырос. Скучаю. А ты, малой, иди спать. Мы теперь до утра отсюда не сдвинемся. – Точно не сдвинетесь? – с подозрением переспросил я. Здоровяк лениво кивнул: – График у принца почти не меняется. Так что отдыхай. А к рассвету, так и быть, возвращайся. – Меня вообще-то Маром зовут, – на всякий случай напомнил я. – Нерт, – скупо отозвался блондин. – Зиль, – во всю немаленькую пасть зевнул цыган. Я отсалютовал им грифелем, а потом развернулся и в самом деле отправился к себе. Разумеется, не спать, а заниматься кое-чем поинтереснее. На следующий день все прошло по тому же сценарию. Утренняя побудка, смена караула, тренировка, завтрак в компании приближенных, долгая работа в кабинете, встречи, бумаги, обед, снова бумаги, опять встречи и всякая другая хренотень. Нерт и Зиль, отпрыгав положенное время в «спортзале», отправились отдыхать. Им на смену пришли трое других головорезов, которых я не знал: один из них остался караулить пустые покои, а двое других на пару со мной целый день таскались за его высочеством по дворцу. Во время обеда, чтобы дать принцу небольшой перерыв, я переключил внимание на герцогиню эль Мора, набросав персонально для нее ошеломительно красивый портрет. Леди осталась им весьма довольна, о чем во всеуслышание сообщила, когда император покинул обеденный зал. После этого на меня стали коситься с неподдельным интересом, настроение придворных насчет моей персоны явственно изменилось. А уже после ужина, который случился строго по расписанию, парочка самых прогрессивных леди не погнушалась выловить меня в коридоре и попросила уделить им немного внимания. Пока я прямо тут, в уголке, рисовал их очаровательные мордочки, его высочество успел покинуть зал и смылся в неизвестном направлении. Меня это ужасно огорчило. Мало ли какие интересные вещи он там без меня делает? Поэтому, впихнув восторженно пискнувшим леди свежие наброски, я кинулся вдогонку, но, облазив половину дворца, сумел найти свою жертву лишь поздним вечером, когда наследник престола уже возвращался в покои и выглядел при этом крайне раздраженным. Не знаю, кто уж его так разозлил, но при виде меня Карриан свирепо раздул ноздри и так зыркнул, что я предпочел юркнуть за ближайшую колонну. И носу оттуда не казал, пока за его высочеством не захлопнулась дверь. После этого настал период затишья, за время которого я попытался наладить контакт с очередной компанией телохранителей, но потерпел фиаско, потому что со мной они общаться категорически отказались. Ну и ладно. Гораздо печальнее было сознавать, что ни в этот день, ни на следующий, ни даже через день у меня не получилось незаметно пробраться в покои Карриана. И это притом что часть территории дворца я уже изучил. Кое-где даже развесил новые «камеры», но столкнулся с неожиданной проблемой: нужно было куда-то отводить от них «провода», а по мере того как коридоры наполнялись «фонариками»», делать это становилось все сложнее. Безусловно, если их объединить в более крупный пучок, скажем, по одному на каждый сектор, то моя задача упростится. Но дворец был слишком велик. И «провода» от нескольких сотен или даже тысяч «камер» уже не удастся спрятать так просто. Не говоря о том, что вскоре мне понадобится отдельное помещение, где можно было бы создать единый наблюдательный центр. В том числе и по этой причине я пока не занимался установкой «прослушек» – наличие большого количества упорядоченных нитей могло привлечь внимание магов. Вместо этого я продолжал настойчиво искать комнату под свои цели и заодно присматривал места, куда еще можно втиснуть «фонарики». К несчастью, в течение дня, когда его высочество неустанно перемещался по дворцу с одной ему ведомой целью, в его комнатах то слуги убирались, то садовники под окнами подстригали кусты. Я трижды рискнул оставить наследника престола без присмотра именно ради того, чтобы втиснуть в его кабинет парочку «камер». И трижды обламывался по самым прозаическим причинам. Ночью же это сделать было еще сложнее, потому что, как я успел убедиться, его высочество обладал на редкость острым слухом и скверной привычкой просыпаться от каждого шороха. Так что, потратив две ночи на бесплодные попытки без шума влезть в его личный кабинет (а был еще и рабочий в той части дворца, где принц проводил часа по три-четыре каждый день), я решил дождаться более удобного момента. К примеру, когда Карриан куда-нибудь уедет. Или же когда император устроит прием, а его сын хотя бы на время прекратит болтаться у меня под ногами. С личными охранниками принца из числа тех, кого я успел увидеть, тоже не все сложилось гладко. Верзила Арх общался со мной неохотно, держался отстраненно и слегка оттаял лишь к концу смены, когда я украл для него с кухни копченый окорок. Постоянный напарник Арха – Хорт, такой же двухметровый верзила, напрочь лишенный чувства юмора, вообще не сказал ни слова за всю смену, хотя я честно старался его расшевелить. Две дежурные не двойки, а почему-то тройки, к которым я тоже проявил недвусмысленный интерес, полностью меня проигнорировали. Двое из последней меня вообще послали. Поэтому на пятый день я даже порадовался, снова обнаружив в карауле Нерта и Зиля. Для Нерта я даже подарок припас и пару дней носил его с собой, не будучи уверенным, сколько народу дежурит возле покоев наследного принца. Оказалось, что постоянно охраняют его высочество всего десять человек. Но, вероятно, таких, кому он верил безоговорочно. Когда я протянул блондину сложенный вчетверо листок бумаги, Нерт сначала не понял, что именно ему предлагают. Но затем все же развернул рисунок и надолго замер. Для него я на днях расстарался, поэтому на листке, как он и заказывал, бушевало море. Почти черное, грозное, с пенными бурунами на высоко вздымающихся волнах. А посреди этих волн упрямо покачивался корабль… вернее, не совсем корабль, а самая настоящая скандинавская ладья, потому что широкоплечий здоровяк с грубоватыми чертами лица почему-то ассоциировался у меня именно с ней. И я не поскупился, придавая его образу сходство с древними воинами. Поэтому с рисунка на нас смотрел не просто Нерт, а суровый викинг, фигура которого дышала силой и неукротимым стремлением к победе. Правдоподобия ради я пририсовал Нерту длинные волосы, которые нещадно трепал свирепый ветер. Добавил пару шрамов на лице. Обрядил его в кольчугу, а в руку вложил огромный топор. Вышло слегка фантазийно, согласен, но Нерт, как увидел, так и застыл, а в его глазах появилось такое выражение, что стало ясно: с образом я угадал целиком и полностью. – Спасибо, Мар… – наконец со вздохом отлип здоровяк. – Не знаю, каким образом, но ты прямо в душу мне заглянул. Наизнанку ее вывернул. – Да на здоровье, – неловко потупился я и чуть не присел, когда на мое плечо обрушилась тяжелая лапища. – Правда спасибо, – проговорил Нерт, милосердно убрав свою клешню. После чего бережно свернул рисунок и так же осторожно, будто тот мог рассыпаться, спрятал его за пазуху. Воспользовавшись моментом, я принялся заговаривать Нерту и Зилю зубы, постепенно подводя к теме императорских приемов. И к собственному огорчению выяснил, что сезон балов начнется только через полтора месяца, в середине осени. Зато от того же Нерта узнал другую интересную вещь: оказывается, как минимум раз в неделю его высочество регулярно проводил по паре часов в дальней части императорского крыла. Я во второй день своего «дежурства» его туда провожал, но возле дверей в один из коридоров парни из первой тройки остановились и дальше не пошли. И мне тоже пришлось болтаться вместе с ними, попутно осматриваясь, разглядывая снующих туда-сюда слуг, анализируя, запоминая и копируя в блокнот стоящую там защиту. О том, что его величество вдовец, я знал от Тизара. В те редкие моменты, когда я не был занят, а маг не спал, «дядюшка» охотно просвещал меня по поводу людей, которых я зарисовывал в свой личный блокнот. И в том числе поведал, что императрица умерла при родах, тем не менее сумев подарить супругу совершенно здорового, магически одаренного малыша. На вопрос, почему придворный лекарь и сам Тизар не сумели спасти роженицу, «дядюшка» ответил, что супруга императора страдала от серьезной болезни. Более того, диагноз был известен заранее. А когда я поинтересовался, почему же император решил жениться на слабой здоровьем леди, маг почему-то отвечать не захотел. И не пожелал ни подтвердить, ни опровергнуть предположение о возможной внеземной любви, которое в отношении сурового императора, мягко говоря, выглядело сомнительным. Хотя, быть может, тридцать шесть лет назад он был другим? И может, действительно безумно любил свою супругу? Ведь во второй раз его величество так и не женился. Но Тизар лишь недовольно засопел, когда я поинтересовался наличием у императора постоянной любовницы. А стоило мне проявить настойчивость, как маг попросту закруглил разговор и, прежде чем выставить меня за дверь, посоветовал: – Спроси у его величества сам. Так вот, о закрытом крыле… В нем, как я недавно выяснил, добровольной затворницей проживала мать императора Орриана. Как говорят, весьма уважаемая леди, сыгравшая немалую роль в судьбе своего единственного сына и любимого внука. Именно ее с такой завидной регулярностью навещал принц Карриан, тем самым подарив мне отличную идею. Впустую проведя большую часть дня и всего дважды разозлив его высочество, я с трудом вырвался из цепких лапок придворных леди, которым вдруг восхотелось заполучить от меня портрет. А в строго означенное время уже стоял в потайном ходе неподалеку от покоев наследника престола в ожидании, когда же он наконец оттуда свалит и предоставит их в мое полное распоряжение. Его высочество не подвел. И как заботливый внук, в очередной раз отправился навестить свою бабушку. Нет, без пирожков. И даже без открытки. Но мне показалось, что эта встреча не была ему сильно в тягость, потому что обреченного смирения в его фигуре я, как ни старался, так и не заметил. Как только покои опустели, а снаружи остался дежурить один из троицы телохранителей, я стрелой промчался по потайному ходу и, безошибочно свернув именно в то ответвление, которое вело в кабинет его высочества, очень осторожно туда залез, предварительно сдвинув с положенного места нити сторожевого заклинания. В последний год Тизар изрядно поднатаскал меня в теории и практике, поэтому я знал, как выглядят не только стихийные, защитные, но и более сложные заклинания. В частности, те же «фонарики», сигнальные и охранные заклятия, которые мне удавалось обходить с одинаковой легкостью. Конечно, кто-то может сказать, что придворному магу не стоило вручать эту информацию посторонним. И тем более учить, как правильно ею воспользоваться. Но я по-прежнему являлся тенью его величества. А магическая клятва не только не позволяла его предать – одна лишь мысль об этом вызывала в груди острое жжение. Наказание за предательство было одно – смерть. И только поэтому мне подарили свободу действий. Забравшись в кабинет, я очень быстро понял, что не напрасно проявил осторожность: помимо обычной защитной сети, в кабинете меня поджидала еще одна. Скрытая. Очень густая. Из угольно-черных, почти незаметных на фоне других заклинаний нитей. И честное слово, едва не вляпавшись в одну из них, я с восхищением выругался, потому что, если честно, подобной изобретательности от Карриана не ожидал. Тизар говорил, что принц является хорошим магом. Быть может, даже лучшим, чем его незаурядный отец. Но вот о том, что наследник престола так вольно обращается с крайне непопулярной, малоизученной и чрезвычайно опасной магией смерти, я до этого момента не подозревал. А это говорило о многом. «Ладно, твое высочество, – подумал я, совершенно по-новому взглянув на покои мастера-мага, и решил не соваться в спальню, вход в которую был перегорожен такой сложной защитой, что до возвращения его высочества я бы точно не успел ее снять. – Придется нам с тобой как-то уживаться. А то, не ровен час, со старым императором что-нибудь случится и ты начнешь оттачивать навыки некроманта на мне». Постаравшись как можно аккуратнее установить прихваченные с собой две (больше Тизар сегодня не дал) «камеры», я пробежался глазами по кабинету и так же незаметно, как явился, ушел, не забыв вернуть на место потревоженные моим присутствием нити. А немного позже, помчавшись в закрытое крыло и на полпути встретив тяжелый взгляд возвращающегося принца, вдруг подумал, что из него и впрямь мог бы получиться неплохой император. Со временем, конечно. Когда-нибудь в необозримом будущем, которое, надеюсь, наступит не скоро. Глава 9 К концу первой недели моего пребывания во дворце я более или менее освоился. Облазил все закутки, распихал куда только можно тизаровские «камеры», начал потихоньку подумывать, как лучше подсоединить к ним подслушивающие заклинания, чтобы не возиться с размещением повторно. А заодно перерыл внушительный дворцовый подвал и все-таки нашел помещение, где мог спокойно тренироваться. Не знаю, для чего его использовали раньше, но просто так туда было не попасть. Внутрь этого каменного мешка вел один-единственный потайной ход, который одновременно являлся и выходом. Хотя сам зал оказался захламлен. Я порядком запыхался, пока выволакивал и распихивал по закуткам скопившийся в нем мусор. Затем еще раз ограбил императорскую оружейную и, обзаведясь необходимым инвентарем, наконец-то возобновил занятия. На тренировки я выделил два часа перед рассветом и еще два часа в вечернее время, стараясь как можно точнее вписаться в распорядок дня наследного принца. Сон из-за этого пришлось урезать до трех с половиной часов. Научиться умываться в рекордные сроки чуть ли не в уличном фонтане. Брать чистую одежду из «дядиных» кладовых. А еду таскать прямо с кухни, где с полуночи до двух практически никого не было. Я говорю «почти» по той причине, что мне все же не повезло нарваться на младшую дочку главного повара. Девчонке было всего четырнадцать. Но при этом она оказалась буквально-таки одержима идеей создать какой-нибудь кулинарный шедевр. – Отец говорит, у меня ничего не получится, – обиженно выпятив губу, сообщила Талья, когда мы впервые встретились. Поначалу она, естественно, испугалась, но когда услышала имя и вспомнила, что император завел личного художника, то страшно обрадовалась. Особенно когда я в качестве доказательства набросал на стене угольком ее портрет. – Он считает, что кухня – это не женское дело! – Хм, – чуть не подавился тогда я. – Большинство моих знакомых говорят ровным счетом наоборот. – А чем я хуже?! – возмутилась девочка, кажется, даже не услышав. – Разве я не могу сама замесить тесто? Ощипать курицу? Нарезать мясо или придумать новый салат?! – Салат я могу тебе подсказать, если хочешь, – без всякой задней мысли предложил тогда я. Талья моментально встрепенулась. И вот с тех пор мы иногда встречались на кухне, и всякий раз это рыжее недоразумение требовало с меня новый рецепт. Помимо кухни, ночами я также исследовал казармы, расположенные во внутреннем дворе императорского дворца. Склады, конюшни, всевозможные кладовые. Заодно проследил, где обитают королевские стражники и личные охранники его высочества. За каждым, насколько это было возможно, проследил. Попутно выяснил, что у Зиля в столице проживала младшая сестра, вот-вот готовящаяся выйти замуж. Что родители Арха давным-давно умерли, а сам он познакомился с наследным принцем во время бунта в одной из дальних провинций, куда его высочество отправился восстанавливать справедливость. Узнал, что у Нерта на родине остались три брата, не проявивших интереса к профессии наемника. Да и вообще много чего еще выяснил. Убегался вусмерть. Устал натыкаться на милующиеся по всему дворцу парочки, которые, будто специально, норовили потискаться рядом с потайными ходами. Старательно записал в стремительно распухающий от информации блокнот, кто, где, когда и с кем спит. Кому за это платят, а кто дает просто так, по глупости. И даже в сокровищницу засунул нос, но не нашел там для себя ничего интересного, кроме тяжелого золотого перстня с императорским вензелем. Заодно больно обжегся на опупительно сложной защите, пока его доставал, и больше туда не ходил. Незачем. Одного сувенира мне было вполне достаточно. Разумеется, слухи о моем появлении быстро облетели весь императорский двор, поэтому буквально с третьего дня меня стали останавливать в коридорах, засыпать вопросами и в обязательном порядке просили что-нибудь нарисовать. Наибольшей популярностью, конечно, пользовались портреты. Но и «мультяшки» вызывали немалый интерес. А поскольку их приходилось делать гораздо дольше, да и придумывать какой-никакой, но сюжет, ибо одинаковых блокнотов никто иметь не хотел, то днем я просто принимал на них заказы, а вечерами в дичайшем темпе штамповал один за другим. В какой-то момент это стало даже модно – заказывать набросок или блокнот с картинками у «придворного художника». Большинство людей, появляющихся во дворце, стремились заполучить хотя бы одно из новшеств. Раз уж его величество не погнушался такой принять, значит, и остальным совершенно срочно приспичило. Поэтому на меня в одночасье обрушился целый шквал просьб, требований и даже мольбы, которые нельзя было проигнорировать. Поскольку желающих было слишком много и все хотели получить портреты как можно скорее, то за ними, естественно, выстроилась очередь. Самые нетерпеливые пытались совать деньги. Самые наглые лезли вперед. Были и особо ушибленные на голову типы, которые имели неосторожность мне угрожать. Но таким я из принципа рисовал не портрет, а карикатуру, после чего напоминал, кто у меня «дядя», и делал так, чтобы копии карикатур появлялись в самых неожиданных местах. В уборных, к примеру. На стенах коридоров. На стульях в обеденном зале. И вообще, где мне вздумается. После этого глупцы отстали, а остальным я никогда не отказывал.