Глава 5 Школа ночи могла вести философские споры, но в одном их мнения совпадали: нужно искать мне ведьму-учительницу. Мэтью отправил Джорджа и Кита в Оксфорд: навести справки и заодно разузнать о нашем таинственном алхимическом манускрипте. В четверг, после ужина, мы расселись в большом зале, держась поближе к камину. Генри с Томом читали и спорили об астрономии и математике. Уолтер и Кит, расположившись за столом, играли в кости, обсуждая свои недавние литературные замыслы. Я читала вслух «Королеву фей»[6], упражняясь в произношении. Книгу эту дал мне Уолтер. Ее содержание, как и большинство романов Елизаветинской эпохи, вызывало у меня зевоту. – Начало у тебя, Кит, получилось слишком резким. Ты рискуешь так напугать зрителей, что они сбегут из театра, не дождавшись второй сцены, – возражал Уолтер. – Нужно похитрее закрутить интригу. Они часами препарировали сцены и эпизоды «Доктора Фауста». Вдова Битон и не подозревала, что своим появлением спровоцировала новый виток споров. – При всех твоих ученых притязаниях, ты, Уолт, отнюдь не Фауст мой, – без обиняков заявил Кит. – Своим вмешательством ты лишь испортил Эдмунду поэму. Прежде «Королева фей» была вполне приемлемым повествованием о короле Артуре. А ныне – пагубная смесь из Мэлори[7] с Вергилием, конца которой нету. Я уже молчу про Глориану[8]. Наша королева по возрасту близка к старухе Битон и столь же нетерпима. Я очень удивлюсь, коли Эдмунд сумеет завершить поэму, когда ты вечно под ухом у него жужжишь, советы расточая. – Мэтью, ты с этим согласен? – спросил Джордж. Он рассказывал, как движутся поиски манускрипта, который в будущем получит название «Ашмол-782». – Прости, Джордж. Ты что-то сказал? В серых глазах Мэтью я уловила отблеск вины. Его мысли неслись по нескольким направлениям. Мне это состояние было знакомо. Я сама часто выпадала из реальности, сидя на факультетских собраниях. Возможно, внимание Мэтью сейчас разделилось между разговорами, что велись в зале. Одновременно он прокручивал возможные последствия визита вдовы Битон и думал о содержании многочисленных писем, ежедневно доставлявшихся ему. – Никто из оксфордских книготорговцев не слышал ни о каком редком алхимическом манускрипте. У меня есть друг в колледже Крайст-Чёрч. Тот тоже ничего не знает. Стоит продолжать расспросы? Мэтью открыл рот, приготовившись ответить, но в этот момент тяжелая входная дверь с грохотом распахнулась. Мэтью тут же вскочил на ноги. Уолтер и Генри тоже поднялись. Их руки потянулись к кинжалам. Теперь они не расставались с оружием ни утром, ни вечером. – Мэтью! – гулом разнесся по дому незнакомый голос, от которого у меня волосы встали дыбом. Голос звучал слишком звонко и мелодично и явно не принадлежал человеку. – Дружище, ты здесь? – Конечно он здесь, – ответил другой голос, судя по всему принадлежавший валлийцу. – Принюхайся. Кто еще пахнет, как бакалейная лавка, куда только что завезли заморские пряности? Не прошло и полминуты, как в другом конце зала, где сидели Кит и Джордж, появились две внушительные фигуры в грубых коричневых плащах. В мою эпоху их наверняка бы пригласили в профессиональный футбольный клуб. У обоих были крупные жилистые руки с широкими ладонями, такие же мускулистые ноги и мощные плечи. Когда они подошли ближе, свет свечей заиграл в их светлых глазах и на острых концах мечей. Один был светловолосым великаном на дюйм выше Мэтью. Второй – рыжий – был ниже дюймов на шесть. Его левый глаз все время щурился. Я прикинула возраст нежданных гостей. Лет тридцать, не больше. Увидев Мэтью, блондин облегченно вздохнул, но тут же спрятал свои чувства. Рыжий был рассержен и не думал это скрывать. – Вот ты где! Ну и напугал же ты нас своим внезапным исчезновением, – дружелюбным тоном произнес блондин, останавливаясь и пряча в ножны свой умопомрачительно острый меч. Уолтер и Генри тоже спрятали кинжалы. Пришельцы были им знакомы. – Здравствуй, Галлоглас. Что принесло тебя сюда? – спросил блондина Мэтью. В голосе мужа я уловила замешательство и настороженность. – Тебя искали, только и всего. Мы с Хэнкоком виделись с тобой не далее как в субботу. – Холодные голубые глаза Галлогласа сощурились, когда Мэтью ничего не сказал. Он был похож на викинга, готового затеять потасовку. – В Честере. – В Честере, – повторил Мэтью, и в его глазах мелькнул неподдельный ужас. – В Честере! – Да. В Честере, – подтвердил рыжеволосый Хэнкок, и его глаза сердито вспыхнули. Он снял насквозь промокшие кожаные рукавицы, швырнув их на пол перед камином. – Если не забыл, мы собирались увидеться в воскресенье. Когда тебя не оказалось, мы двинулись на постоялый двор выяснять, что к чему. Оказалось, ты… исчез. Исчез, не заплатив за постой. Но хозяина удивило даже не это. – По его словам, ты сидел себе у очага, потягивая вино, и вдруг исчез, – пояснил Галлоглас. – Служанка… ну та, чернявая пигалица, что постоянно глазела на тебя… устроила переполох. Утверждала, что тебя забрали призраки. Меня пронзило внезапное понимание случившегося. Я даже закрыла глаза. Мэтью Ройдон, находившийся в Честере 1590 года, исчез, поскольку его вытеснил Мэтью, явившийся из XXI века. Когда мы покинем эту эпоху, прежний Мэтью появится в ней снова. Законы времени не позволили бы обоим Мэтью одновременно находиться в одном и том же месте. Сами того не желая, мы уже и так изменили историю. – А поскольку был канун Хеллоуина, ее россказни приняли всерьез, – добавил Хэнкок. Он снял плащ, встряхнул, разбрызгивая воду, и бросил на ближайший стул. В зимнем воздухе запахло весенней травой. – Мэтью, кто эти люди? – Я подошла ближе, чтобы получше разглядеть странную пару, и Мэтью обхватил мои руки, удерживая на месте. – Друзья, – ответил Мэтью, но его охранный жест заставил меня усомниться в словах. – Так. Она явно не призрак, – объявил Хэнкок, заглядывая через плечо Мэтью. Я похолодела. Естественно, Хэнкок и Галлоглас были вампирами. Кто еще мог иметь такую внешность и кровожадный блеск в глазах? – И не из Честера, – задумчиво подхватил Галлоглас. – А ее всегда окружает такое свечение? Слово это я слышала впервые, однако сразу поняла его значение. Меня снова окружало свечение. Оно появлялось всякий раз, когда я злилась или сосредоточивалась на какой-то проблеме. Свечение было еще одним знакомым проявлением ведьминой силы, и вампиры с их необычайно острым зрением, конечно же, его заметили. Я попятилась, встав у Мэтью за спиной. – Это тебе не поможет, леди. Наш слух не менее остер, чем зрение. Твоя кровь щебечет, как пташка. – Хэнкок угрюмо посмотрел на спутника, и его кустистые рыжие брови изогнулись. – Беда всегда путешествует в обществе женщин. – Беда не дура. Будь у меня выбор, и я предпочел бы путешествовать с женщиной, а не с тобой, – сказал блондин и повернулся к Мэтью. – День сегодня выдался трудный. Столько времени в седле. Хэнкок себе всю задницу отбил. К тому же он голоден. Если ты не поторопишься объяснить ему, почему у тебя в доме находится ведьма, мои надежды на ее безопасность весьма невысоки. – Должно быть, это с Бериком связано, – объявил Хэнкок. – Проклятые ведьмы! Только и умеют козни строить. – Берик? – переспросила я. У меня застучало в висках. Название этого шотландского городка было мне знакомо. Там проходил один из самых знаменитых процессов над ведьмами, какие имели место на Британских островах. Я напрягла память, вспоминая даты. Процесс проходил либо задолго до 1590 года, либо уже потом, иначе Мэтью не выбрал бы эту временну?ю точку для нашего перемещения… Дальнейшие слова Хэнкока вышибли из моих мозгов всю хронологию. – Либо это, либо Конгрегация затеяла какое-то новенькое дельце, и Мэтью понадобится наша помощь в разгребании куч дерьма. – Конгрегация? – Марло посмотрел на Мэтью и сощурился. – Так это правда? И ты один из их таинственных членов? – Конечно правда. Иначе, юный Марло, как бы он смог несколько раз уберечь твою нежную шейку от виселицы? – спросил Хэнкок, оглядывая столы. – Здесь пьют что-нибудь, кроме вина? Терпеть не могу твоих французских замашек, де Клермон. Чем тебе эль не угодил? – Остынь, Дэви! – тихо урезонил друга Галлоглас, хотя глаза его самого неотступно были прикованы к Мэтью. Я тоже смотрела на мужа. Ясность собственных мыслей меня ужасала. – Скажи мне, что это не так, – прошептала я. – Скажи, что ты не утаил это от меня. – Такого я тебе сказать не могу, – отрезал Мэтью. – Если помнишь, я обещал тебе тайны, но не вранье. Меня затошнило. Оказывается, в 1590 году Мэтью был членом Конгрегации – нашего злейшего врага. – А Берик? Ты же говорил мне, что нет угрозы попасться охотникам за ведьмами. – Берик далеко. Те события нас никак не затронут, – заверил меня Мэтью. – Что произошло в Берике? – спросил обеспокоенный Уолтер. – Прежде чем покинуть Честер, мы узнали кое-какие шотландские новости. В канун Дня Всех Святых ведьмы замыслили устроить большой шабаш в одной деревне к востоку от Эдинбурга, – сказал Хэнкок. – Опять пошли разговоры о буре, поднятой датскими ведьмами минувшим летом. Якобы потоки морской воды предсказали появление ведьмы, наделенной огромной силой. – Власти похватали десятки женщин, обвиняя их в колдовстве, – продолжал Галлоглас. Его глаза цвета арктического льда безотрывно следили за Мэтью. – Вдова Сэмпсон – знахарка из клана Кейт – нынче дожидается королевского допроса в застенках Холирудского дворца. Кто знает, сколько еще ведьм разделят ее участь, прежде чем охота на них закончится. – Ее ждут королевские пытки, – угрюмо добавил Хэнкок. – Говорят, вдову заперли в «ведьминой узде», чтобы больше не могла произносить заклинаний во вред его величеству. Приковали к стене и держат без еды и питья. Я плюхнулась на стул. – Никак эта – из числа обвиняемых? – спросил у Мэтью Галлоглас. – Я бы тоже предпочел условия твоей сделки с этой ведьмой: тайны, но без вранья. Воцарилось долгое молчание. – Изволь, Галлоглас: Диана – моя жена, – нарушил тишину Мэтью. – Ты покинул нас в Честере ради какой-то женщины?! – ужаснулся Хэнкок. – А ведь у нас оставались незаконченные дела! – Дэви, я изумляюсь твоей неизменной способности понимать все не так, – бросил спутнику Галлоглас. Его взгляд переместился на меня. – Твоя жена? – осторожно спросил великан. – Это что, юридическое ухищрение, чтобы удовлетворить людское любопытство и оправдать ее присутствие здесь, пока Конгрегация решает ее будущее? – Она не только моя жена, – признался Мэтью. – Она еще и моя истинная пара. Вампир вступал в парные отношения на всю жизнь, побуждаемый инстинктивным сочетанием влечения, общности взглядов, сексуальной тяги и взаимных симпатий. Узы, связывающие пару, могла разрушить только смерть. Вампиры женились по нескольку раз, но большинство связывало себя парными узами только однажды. Галлоглас выругался, но его почти не было слышно за громким восклицанием Хэнкока. – Надо же! А его святейшество утверждал, что время чудес прошло. – Хэнкок злорадно рассмеялся. – Наконец-то Мэтью де Клермон обзавелся парными узами. Но в жены взял не какую-нибудь скромную смертную женщину и не варгу, которая надлежащим образом воспитана и знает свое место. Это Мэтью не по вкусу. Желая ограничить поползновения одной женщиной, он решил, что спутницей жизни ему станет ведьма. Теперь у нас больше оснований для беспокойства, чем у добропорядочных жителей Вудстока. – В Вудстоке что-то случилось? – спросила я. – Ничего особенного, – отмахнулся Мэтью. Мне ответил блондин с ледяными глазами: – Там в базарный день одна старая карга вдруг забилась в судорогах. Кричала, что в этом виновата ты. Галлоглас смерил меня взглядом, словно пытаясь представить, как я – пришлая особа, которая с местными жителями и двух слов не сказала, – могла навлечь на них столько бед. – Вдова Битон, – едва слышно произнесла я.