– Ты ж холоп, вещь. Разве меч за то, что он человека разит, раскалывают? Хозяину головную присудят и виру князю, а с тебя он сам спросит. Святослав снова опустил голову. Ну, что я за человек? Я ведь детей убил, а о своей шкуре все беспокоюсь. – Не важно. Все равно убийца. Тут Аленка уж совсем вышла из себя. Жалости ему хочется, как маленький! И уже хотела сказать все, что о нем думает, но сдержалась. Другой он, умный, а простых вещей не понимает. – Ты, Святослав, повел себя как мужчина… – Но ведь убил! – Господь сказал «не убий», но разве Господь велел тебе отдать на растерзание врагам своих детей, могилы своих пращуров, память предков? Нет! Наивысшее предназначение мужчины – это защищать свой дом. Мы созданы по образу и подобию Господню. А когда лукавый напал на царство Божье, тот не стал стоять и смотреть, как его рушат. Архангел Михаил вел войско Господа на нечистого и победил. Думаешь, они там в бирюльки играли? Тоже убивали. Но они правду защищали! И ты вчера защитил правду. Поступил так, как и велит поступать Господь. И на этом точка! Вот оно как! А он-то думал, что девчонка абсолютный пацифист, как хиппи в восьмидесятые. – Аленка, тебе сколько лет? – удивленно спросил Святослав. – Десять, – неуверенно ответила девочка. – А говоришь аки змий лукавый, сетями меня оплетаешь, яблочком наливным манишь. – Тьфу ты! Дурной, я ему о серьезном говорю, а он все шутит. Святослав рассмеялся. А правда, чего это нюни тут распустил? Каждому воздается по его заслугам, если случилось что, значит, заслужил, судьба. И снова вспомнились неустрашимые русы, сминающие византийский строй. Нет, человеку о жизни и смерти рассуждать невместно. Делай, что должен, и будь, что будет. Хоть и заезженная фраза, но очень точная. «Я буду достойным своих предков. Я – Рус! Именно так, с большой буквы. И не важно, кто я по крови. В России много народов живет, но родина у всех одна, и коли ты за нее сражаешься, то не важно, какого ты рода-племени. Взял руки меч за Россию, значит русский». Аленка всматривалась в темноту ямы. Не видно ничего, но чувствуется. Чувствуется, как сила оттуда поднимается, как воздух свежестью наполняется, как тогда, когда Святослав пришел к ней на помощь. Зверь в нем снова пробуждается, чует кровушку ворогов. Не будет себя больше жалеть. Другой он теперь. – Я сейчас лестницу спущу, а ты пока ноги разомни. Сидишь тут давно, онемели небось. – Нет, стой! – властно ответил Святослав. И Аленка встала как вкопанная. Как будто кобылу осадил. – К боярину иди, только старшему. Расскажи ему обо всем. Он поможет. Девчонка удивилась, даже разозлиться не успела. Помыкает тут еще. – Так он и так все узнает, судить-то он будет. Да и с чего это ему тебе помогать? Святослав вдохнул глубоко-глубоко. Вроде в яме сидит, а воздух свежий, как после грозы. – Мы с ним одной крови, – спокойно изрек пришедшую к нему истину Романов. Аленка даже ахнула. – Ты сын его? Святослав улыбнулся. Нет, женщина есть женщина, блондинка. – Нет, не сын, между нами другая связь, тебе не понять, ты же девчонка. Малышка фыркнула, как ретивая кобылка. Муж видный, видите ли, нашелся. Рискуешь из-за них, а они в грош тебя не ставят. – Пока всю правду не скажешь, никуда не пойду, – уперлась Аленка. Святослав встал во весь свой рост, и показалось ему, что он снова стал таким же большим, как и прежде. – Не объяснить это. Я предков своих вижу, чувствую их, а он это знает. Понял он меня и оценил. Если я прав был, то в обиду он меня не даст, главное заранее предупредить, чтоб поздно не было. Справишься? Святослав посмотрел на девчонку и увидел ее. Всю, как днем. И она увидела, но только глаза, полыхнувшие черными огоньками. – Ой, страшно… При свете дня глаза у него голубые, а тут черные как ночь и светятся страшно. Романов улыбнулся. Вот что значит энергия Чи… – Не боись. Я добрый, тебя не обижу, – и подмигнул лукавым глазом. Малышка взяла себя в руки. Сделала шаг вперед, расхрабрилась. – А чего мне бояться, ты за решеткой, без меня не выберешься. Святослав рассмеялся. – Не злись, ближе тебя нет у меня никого. Ну что, справишься? Девочка хлопнула ресничками, улыбнулась. – Сделаю. Будь уверен. – Аленка, давай скорее. Обход сейчас, увидят тебя, худо будет, – раздался неведомый голос из темноты. – Не переживай, все будет хорошо, – сказала Аленка и скрылась из виду. Какое-то время еще были слышны шаги. Потом голоса. Десятник делал обход. Журчание мочи, кто-то вышел излить накопившееся, а потом все стихло. А Святослав снова сел на землю, но не спалось и думалось тоже плохо. Снова навалилась слабость. Яма для смутьянов находилась прямо в центре села, напротив церкви, тут же и сторожка, правда, скорее, для порядка, чем для дела. Узников никто выпускать не собирался. Вот сбежит разбойник, а отвечать будет село, всем миром. Дикая вира для маленького села – штука страшная, лучше сразу в прорубь головой. Особо опасных же разбойников сажали в темницу, что была в детинце. Родители Аленке ночью из дому выходить не разрешали. Только мать с собой брала травы собирать, на Купалу. Травы в праздник особенные, хвори мигом лечат. Но сегодня Аленка ослушалась, сбежала из дому и к Святославу направилась. Ну не могла она его на произвол судьбы бросить. Он же за нее вступился. Хоть папка и сказал: на все воля Божья. Но воля Божья она такая, никогда не знаешь, чего Господь хочет. Да только зря сходила, гордый он – Святослав, бежать не захотел. А вот как ему теперь помочь? К боярину, видите ли, сходи. Легко сказать, а трудно сделать. Кто ж ее пустит к боярину такую пигалицу? Спустят с крыльца, вот и весь разговор. Хорошо хоть ворота в детинце на ночь не закрывают, а то совсем худо. Можно, конечно, было бы и утра подождать, да только вот беда. Суд на рассвете. В детинец Аленка не пошла. Домой направилась. Если и можно что-то сделать, то Ждан придумает. Он умный и упорный, если решит что, то не отступит. А уж в детинец пробраться для него вообще проще пареной репы. Степняку за спину заскочит, а тот и не заметит вовсе. Ждан мерно посапывал на полатях рядом с младшими, мамка с папкой за зановесочкой. Темно в горнице, от маленького окошечка света совсем мало. Аленка на ощупь обогнула лавку, потом стол, по горнице разнесся звучный храп. Папка шумит, значит, сон чуткий. Других, когда храпят, хоть палкой бей, все равно не разбудишь, а папка он такой. Чуть что, проснется и за нож хватится. Это у него привычка старая, еще с молодости, когда Всеволоду служил. Папка сильный, во многие походы хаживал. Но не спокойно у него на душе из-за прошлого. Многое он повидал, теперь кошмары снятся. Девчонка подкралась к брату, ничего не задела. Все ж горница родная, каждый уголок в памяти. Парень почесался, пробубнил себе что-то под нос и перевернулся на другой бок. Аленка прислушалась, все как обычно. Встала на цыпочки, подтянулась за край полатей, высоко. Заскрипели сухие доски. Почти забралась, но тут Ждан, почувствовав неладное, перевернулся и открыл глаза. Просыпались когда-нибудь от шороха за спиной, а над вами навис темный силуэт? Да? Значит поймете. Ждан чуть в потолочную балку от испуга не врезался, руками взмахнул, и Аленка полетела вниз. Грохнулась не громко. Чурки, что были вместо пола, шуметь не привыкли, но больно. Даже чуть не расплакалась. Папка вздрогнул, приоткрыл правый глаз, осмотрел горницу из прорези в занавеске. Тишина, в горнице пусто, но кто-то еще не спит. Никифор привстал на локте, протянул массивную руку, чтобы отодвинуть занавеску в сторону. Аленка в пол вжалась, даже дышать перестала. Если папка увидит, никуда не отпустит и Ждану запретит. – Папка, ты чего проснулся. Спи, рано еще, – зевнув, сказал Ждан. Никифор слегка отодвинул зановесочку, посмотрел на сына. Странный какой-то, взъерошенный. Как будто росомаху встретил. – А ты чего не спишь? Вид у тебя какой-то озабоченный. Случилось что? Ждан потянулся, зевнул нарочито широко и спрыгнул с полатей. – На двор схожу, а то что-то прихватило. Живот крутит. – Может, мамку разбудить? Отвар тебе даст какой, лечебный. Ждан посмотрел под лавку, а там Аленка ему рожи корчит. Мол, не выдавай. – Не-е, пап, не надо. Сейчас покряхчу маленько и приду. Ждан босыми ногами полапотил во двор. Отец посмотрел ему вслед, подозрительно так… Потом лег, глаза закрыл и дышит ровно, прислушивается. Аленка подождала немного и тихонько, бочком поползла вдоль стеночки к выходу. Ждан ждал во дворе. Стоял, насупившись, как папка, когда ему перечат. – Ты чего, дуреха, спать мне мешаешь? Самой не спится, и другим не даешь. Видимо, работы у тебя мало. Девочка приставила пальчик ко рту брата и прошипела: – Тихо ты! Папка услышит. Брат посмотрел строго, палец отодвинул, кивнул. – Говори, что случилось. Чем смогу, помогу. – К боярину сходить надо. Рассказать все, что сегодня произошло, а то сгинет Святослав. Ждан поморщился – опять она про этого чужака, от него только беды… Помолчал маленько, обдумал. – Зачем идти, он и так завтра все узнает. Аленка разозлилась. Ну как же он не понимает? Святослав сказал надо… – Ну… Чтобы боярин придумал, как Святослава спасти. Ждан улыбнулся. Глупая девчонка. Ну, на что боярину спасать какого-то холопа? Глупость какая.