Судья Хоуксли вышел из-за стола и присел возле миссис Райдинг, очевидно, чтобы немного успокоить ее и воинственно настроенную миссис Пропсон. – Конечно же, ее убил грабитель! Вошел через дверь, ведущую на кладбище, и хотел пробраться в кладовую, пока мы все слушаем выступление миссис Роуленд! Должно быть, он знал, на какой час назначено заседание, и не надеялся застать в той части здания кого-нибудь. А она, на свое несчастье, оказалась там одна… Ах, нет же, кто из жителей нашего города посмел бы ограбить приходской дом? Даже такие бессовестные, опустившиеся люди, как этот Подрик Плам, ни за что не покусились бы на святая святых! Миссис Роуленд приехала из Лондона, и причину ее гибели надо искать там. У такой женщины должны быть враги! Кто-то уж, наверное, завидовал ее славе и умению собирать средства для своего комитета! А может быть, она поссорилась со своим братом, не поделила чье-нибудь наследство? Он выглядит таким коварным! Совершить убийство вдали от дома и переложить вину за него на невинных людей – какой чудовищный план! Но если ее застрелили, почему никто не слышал выстрелы? Подобные предположения, высказанные в тех или иных выражениях в зависимости от воспитания и образования собравшихся, почти не долетали до Кэтрин, все еще пытавшейся составить подходящую речь для главного констебля. Но вопрос о звуке выстрела донесся до ее ушей, и некоторое время она была поглощена им. «Кажется, я могу ответить на него, – думала Кэтрин, стараясь устроиться на своем стуле поудобнее – до нее у Грейтона очередь дойдет лишь через несколько часов, не раньше. – Бедный дядюшка Томас напрасно будет ждать нашего возвращения и, скорее всего, придет сюда. Если бы он догадался захватить с собой вчерашний пирог с курицей!» Настроенная на долгое ожидание Кэтрин начала испытывать голод, ведь она ушла из гостиницы несколько часов назад и не могла рассчитывать на чашечку чая и бутерброд, как сидящие впереди сквайры и члены попечительского комитета. Несмотря на постоянный гул голосов и движение в зале, время тянулось медленно. Миссис Райдинг вернулась после беседы с Грейтоном еще более раздосадованная, чем во время его «приветственной» речи, но, едва усевшись на свое место, она рассказала всем, кто мог ее услышать, что мистер Макнил сломлен постигшей его утратой. Главный констебль до сих пор не смог добиться от него ничего вразумительного, хотя доктор Голдблюм уже дал Макнилу какое-то успокаивающее средство. Мисс Фридделл и ее подруги также не в лучшем состоянии, они все вместе сидят в кладовой, и доктор Голдблюм хлопочет вокруг них в тщетном усилии заставить их успокоиться и поделиться с Грейтоном всем, что им известно. Миссис Пропсон, последовавшая за миссис Райдинг, вернулась скорее потрясенная, чем разгневанная. Ее сочувствие к мистеру Макнилу и семье миссис Роуленд взяло верх над желанием поскорее оказаться где-нибудь в другом месте и забыть о случившемся как об изнуряющем кошмаре, который оставляет после себя лишь головную боль и смутные воспоминания. Очередь дошла и до шмыгающей носом миссис Лофтли, и тетушка Мэриан возвратилась в зал, кипящая от возмущения, подобно котелкам своего покойного отца-аптекаря, увлекавшегося изготовлением всяческих целебных отваров собственного изобретения. Уже поздно вечером она смогла рассказать о беседе с главным констеблем своему мужу и племяннице. – А-а, миссис Лофтли! Ваше заведение опять связано с убийством, ведь жертва – ваша гостья! – приветствовал ее Грейтон с неуместным сарказмом. – И как это еще она не рассталась с этим бренным миром в стенах «Охотников и свиньи»! Я бы не был так уж удивлен. – Если бы бедную миссис Роуленд убили в моей гостинице, вам не пришлось бы опрашивать такое количество людей, сэр! – не сразу, но нашлась миссис Лофтли. – Как вам известно, из-за преступных наклонностей некоторых из моих постояльцев в «Охотниках и свинье» уже не так людно, как в прежние годы. Так что вам лишь остается пожалеть, что преступник осмелился совершить свое деяние в приходском доме, когда здесь собралась едва ли не половина графства! Грейтон в свою очередь замешкался с ответом и в дальнейшем не пытался задевать собеседницу своими насмешками, но был явно раздосадован тем, что миссис Лофтли, как и другие дамы до нее, не смогла ничем помочь в его расследовании. – Хоть бы ваша племянница успела заметить спину убийцы и нарисовать ее! – мрачно заявил главный констебль, отпуская миссис Лофтли, чтобы поговорить с владелицами модной лавки. – Я не удивлюсь, если Кэти что-нибудь видела или слышала, она очень наблюдательная девушка, а ее талант рисования не вызывает сомнений! К тому же она вместе с другими девушками занималась чайной посудой, сложенной в кладовке… – Эта горячая речь в поддержку племянницы не оставила Грейтона равнодушным. Неужели появится хоть что-то, хоть какой-то, пусть самый крошечный, ключ к раскрытию тайны? – Мисс Хаддон была в той самой кладовой? Находящейся по соседству с комнатой, где мисс Фридделл обнаружила тело миссис Роуленд? – Он даже приподнялся за столом, недоверчиво глядя на миссис Лофтли. – Именно так я и сказала, сэр! – Задетая насмешками в адрес несчастливой судьбы своей гостиницы, миссис Лофтли не собиралась быть любезной с Грейтоном. – Тогда я немедленно хочу ее видеть! – рявкнул Грейтон, повернувшись к своему секретарю, тщедушному человечку, записывающему все, что говорили опрашиваемые, в толстую книгу с желтыми листами. – Мисс Хаддон? – переспросил мистер Бритуэй. – Я тотчас попрошу констебля привести ее! – О, мистер Грейтон, пусть Кэти дождется своей очереди, как все остальные! – встревожилась миссис Лофтли. – У девочки и без того уже складывается определенная репутация, ее слишком часто вспоминают в связи с этими душераздирающими историями. Ей будет трудно найти себе жениха! – Я могу только посочувствовать мисс Хаддон, но намерен говорить с ней сейчас же! – отрезал Грейтон, не желавший тратить на бесполезную болтовню еще два или три часа, прежде чем услышит что-то действительно стоящее. – И девиц, которые были с ней, разумеется! Кто они? Миссис Лофтли поняла, что сама навредила Кэтрин, но ее храбрость была небезграничной, и суровый вид Грейтона заставил ее смириться с происходящим и назвать фамилии Белинды, Мег и еще одной девицы, столь же хорошенькой, сколь и бесполезной в случаях, когда нужно было заняться чем-то полезным. Глава 7 Кэтрин, за которой явился сам сержант Нобблз, не удивилась, что ее приглашают побеседовать с главным констеблем прежде двух десятков почтенных горожан, возмущенно зароптавших при виде такого неслыханного нарушения приличий. Девушка заметила, что ее тетя вернулась в зал с недовольным и, похоже, сконфуженным видом, и мгновенно догадалась, что миссис Лофтли сказала о ней что-то, заинтересовавшее Грейтона. В это время шум в зале достиг того уровня, когда собеседники не слышат друг друга и поминутно жалуются на головную боль. Сквайры с супругами собрались в чайной комнате и обсуждали подробности своих разговоров с Грейтоном, пытаясь общими усилиями составить какую-то более или менее правдоподобную картину случившегося. Миссис Райдинг отвергала любые версии, кроме случайного грабителя, и ей уже несколько раз напоминали, что в убийстве Дженни Морвейн и еще нескольких девушек был виновен человек их круга, а не какой-то случайный бродяга. Остававшиеся в зале избавленные от стеснительности перед светским обществом горожане занимались тем же самым, и их громкие голоса, то и дело прерываемые чьим-то кашлем или всхлипываниями, донеслись до Грейтона, когда сержант Нобблз распахнул перед Кэтрин двери кабинета. – Мисс Хаддон! – Главный констебль в который раз едва приподнялся над своим стулом и тут же снова уселся обратно. Его секретарь склонился над своей книгой, приготовившись вести записи. – Мистер Грейтон… – Кэтрин так долго ждала этого момента, что уже не испытывала страха перед этим мрачным человеком. Хотя, конечно, она охотнее бы рассказала все судье Хоуксли. Но судья сейчас проводил время среди людей своего круга и тайком пытался понять, не лжет ли кто-нибудь из них, не преувеличивает ли свое изумление или возмущение. Грейтону же приходилось довольствоваться тем, что могла сообщить ему Кэтрин. – Ваша тетушка в беседе со мной упомянула о вас, – нетерпеливо начал главный констебль, с каждым следующим бесполезным разговором ему все труднее было сохранять светскую любезность. – По ее словам, вы можете сообщить мне нечто полезное для расследования. По крайней мере, я могу надеяться на это, учитывая, что в момент убийства миссис Роуленд вы находились в соседней комнате. Кэтрин снова передернуло при этом напоминании. Она чудом избежала смертельной опасности! Из маленькой кладовки ей некуда было бы бежать, загляни туда убийца! Но лучше не думать об этом сейчас, когда главный констебль смотрит на нее с таким нетерпением. – Я сортировала чайную посуду в кладовой, сэр, – начала она. – И спустя какое-то время услышала, как миссис Роуленд с кем-то ссорится… В наступившей паузе Грейтон мгновенно напрягся, подобно охотничьей собаке, еще не услышавшей звук рожка, но уже почувствовавший колебание воздуха, когда загонщик делает вдох. Полицейский секретарь тоже встрепенулся и тотчас снова замер с пером в руке, готовый записывать за мисс Хаддон каждое слово, если оно будет того стоить. – Это был мужчина или женщина? В комнату, где находилась миссис Роуленд, этот человек должен был пройти, минуя кладовку, где находились вы. Вы кого-нибудь заметили? Возможно, какое-то движение? И как вышло, что убийца, если это был он, не заметил вас? Вы были там одна? Грейтон забросал Кэтрин вопросами, спеша побудить ее продолжать, но едва не добился обратного эффекта. Растерянная девушка пыталась выбрать, на какой вопрос ей надлежит ответить в первую очередь. Пожалуй, она начнет с самого щекотливого для нее. – Мег, мисс Глоу, понесла часть посуды в чайную комнату, а я закрыла за ней дверь, – призналась она, зная, что начинает краснеть, хотя не совершила ничего такого уж дурного. – Зачем? – тут же поинтересовался Грейтон, заметивший ее смущение. – Вас что-то обеспокоило? «Хоть бы он не подумал, что я решила украсть что-то из посуды или всего того хлама, что викарии много лет, один за другим, оставляли в тех сундуках!» – испугалась Кэтрин. Пришлось объяснить все, как было. – Мы с другими девушками помогали мисс Фридделл едва ли не с самого утра, и мне захотелось немного отдохнуть, прежде чем снова носить все эти тяжелые подносы с посудой. Я боялась, что кто-нибудь вроде мисс Фридделл или викария увидит, что я предаюсь безделью, и закрыла дверь в кладовую и устроилась на сундуке, чтобы немного посидеть в тишине, пока не вернется Мег. Она понесла в чайную блюда для кексов и бутербродов… – Так, значит, вы сидели там в одиночестве, и собеседник миссис Роуленд прошел мимо кладовой, не подозревая, что там кто-то есть… – Грейтон решил прервать девушку, опасаясь, что услышит описания всевозможной посуды, хотя на самом деле Кэтрин вовсе не собиралась затягивать свою историю излишними подробностями. – Совсем необязательно, сэр, – возразила она, не желая искажать истину. – Дверь в конце коридора ведет прямо на кладбище, и кто-нибудь мог пройти через нее сразу в комнату, где миссис Роуленд готовилась к своему выступлению. Голос Кэтрин дрогнул на последних словах. Она вдруг ясно осознала случившееся и пожалела эту женщину, еще несколько часов назад такую цветущую и полную стремлений и планов, как облегчить кошельки своих богатых сограждан. А заодно и тех, кто победнее, но все же может расстаться с несколькими пенни, которые могут спасти жизнь какого-то бедняка. Грейтон, начавший наконец замечать легкую тропу среди одинаково унылого леса из историй других жителей Кромберри, не собирался вновь потерять ее и нетерпеливо подался вперед. Его намек был понят, что должно было удивить его, учитывая крайне невысокое мнение об уме юных девушек, но он не задумался над этой несообразностью в своих убеждениях. – Продолжайте, мисс Хаддон, я хочу узнать все, что вы услышали и увидели, пока были в той кладовке. Мы с вами прежде уже говорили о преступных деяниях, потрясших наш город, но это преступление, поверьте мне, всколыхнет все королевство! И я должен найти убийцу как можно скорее, а долг всех жителей Кромберри – оказать мне любое содействие, все, на что горожане только могут быть способны. Вы же способны на многое, мисс Хаддон! Последние слова были высочайшим комплиментом для главного констебля, и Кэти тотчас поняла, что должна оправдать столь откровенно высказанные упования на ее помощь. Без дальнейших проволочек она пересказала Грейтону все, что смогла услышать. Сколько бы она ни проговаривала мысленно эти фразы, пока ждала своей очереди поговорить с главным констеблем, она не была уверена, что повторила реплики миссис Роуленд точь-в-точь. Как быстро забываются отдельные слова и даже целые фразы, а на их место становятся другие, продиктованные пылким воображением! И все же Кэтрин постаралась быть как можно точнее в своем пересказе. Она виновато потупилась, когда ей пришлось признаться, что собеседника миссис Роуленд она не слышала совсем. И втайне снова порадовалась, что он не слышал ее. И что на нее не напал приступ кашля! – Итак, выходит, что тот человек хотел что-то получить у миссис Роуленд, а она не желала ему это отдавать, – задумчиво протянул Грейтон, когда понял, что Кэтрин исчерпала свою историю. – И он не был ее братом. Что ж, жаль. Кэти ошеломленно уставилась на главного констебля, и даже секретарь замер, не донеся скрипучее перо до страницы. – Я хотел сказать, теперь мне придется вычеркнуть его из списка подозреваемых, где он стоял первым номером… – Грейтон посмотрел сперва на изумленное лицо мисс Хаддон, затем на секретаря, смотревшего на него с тем же выражением. – В первую очередь всегда следует рассматривать кандидатуры родственников, и вам это прекрасно известно, Бритуэй! Как и вам, мисс Хаддон, если вы еще не забыли историю Тармонтов! – Да, сэр! – в один голос ответили ему Бритуэй и Кэтрин. – Итак, ваши слова оправдывают мистера Макнила, и вы должны сознавать, какую ответственность берете на себя, мисс Хаддон! – суровым тоном продолжил главный констебль. – Мне придется подозревать едва ли не все графство, учитывая, что в ту дверь войти мог кто угодно! Кэтрин сочувственно кивнула, представляя, как раздосадован Грейтон. Куда проще было бы обвинить мистера Макнила, поискать какие-нибудь доказательства его злодеяния или же попросту арестовать его и дождаться, пока он сам признается в убийстве сестры. Наследство, семейная ссора, зависть или что-то подобное вполне могло привести мистера Макнила к преступлению. И Кэти не очень хорошо представляла себе, что может сделать полиция в случае, когда против подозреваемого в преступлении не могут собрать никаких доказательств. Так или иначе, от этой версии Грейтону пришлось отказаться, и причиной является подслушанный Кэтрин разговор. – Вы уверены, что миссис Роуленд не выразилась более определенно? – тяжело вздохнув, Грейтон продолжил разговор, стремясь извлечь из него все самое важное. – Что это был за предмет? Подделка – но чего? Почему она так сильно разозлилась на того человека? – Я не знаю, сэр, – Кэти подумала, что он вынуждает ее чувствовать себя виноватой. Что стоило ей прижаться ухом к стене кладовки или и вовсе выйти в коридор и подслушивать под дверью? И подглядывать в замочную скважину? Тогда она смогла бы узнать все. А теперь мистер Грейтон располагает лишь еще одной тайной, которая совершенно не помогла ему приблизиться к тайне имени убийцы. – Неужели вы не расслышали ни единого слова из реплик этого человека? Мужской был голос или женский? – Нет, сэр, мне было слышно только миссис Роуленд, она сердилась и говорила очень громко, можно сказать, она кричала. А тот, кто был в комнате, либо шептал, либо его голос тихий и слабый. – Представить, что убийство совершила какая-нибудь леди, было трудновато. Но ни Кэтрин, на глазах у которой разгневанная женщина совершила убийство всего лишь три месяца назад, и никто, даже сам главный констебль, не успел остановить ее[7]. – Что ж, если вам нечего больше прибавить, мисс Хаддон, вы можете вернуться в зал… – Грейтон никак не мог избавиться от попытки переложить неудачу на плечи Кэтрин. – Напоследок я хотел спросить вас лишь об одном. Как вы, находясь так близко, что могли расслышать слова миссис Роуленд, не услышали выстрела, оборвавшего ее жизнь? – Колокола, – коротко ответила Кэтрин. Неужели главный констебль невнимательно выслушал ее рассказ, отнесся к ее словам с пренебрежением? Она же ясно сказала, что не расслышала слова миссис Роуленд из-за того, что их заглушили церковные колокола, отбивавшие полдень! Грейтон сердито прищурился, мистер Бритуэй замер, боясь пошевельнуться. Кэтрин выжидательно смотрела на главного констебля, ей так хотелось узнать, о чем он думает в этот момент! – Да, теперь я понимаю… – Недовольный тем, что не догадался раньше, Грейтон и хотел бы сорвать досаду на ком-нибудь из тех, что находились рядом с ним, и не мог сделать этого. Мисс Хаддон со своим поразительным везением оказываться рядом с местом преступления на текущий момент была полезнее тех двух дюжин людей, что были в этой комнате до нее. А секретарь был рекомендован на эту должность одним лондонским инспектором, желавшим устроить судьбу своего племянника, не блещущего никакими талантами, кроме красивого, округлого почерка. Ссориться с кем-то из Лондона Грейтону не хотелось, он все еще надеялся, что следом за Бритуэем в Кромберри появится и толковый инспектор, способный взять на себя не только расследование мелких краж – с ними более или менее успешно справлялся и сержант Нобблз, – но и такие вот пугающие и загадочные преступления. – Что ж, как видно, преступник все рассчитал, – шумный вздох был единственным способом выпустить пар, и Грейтон им воспользовался. – Не получив желаемого, он выстрелил в миссис Роуленд в тот момент, когда звон колоколов заглушал все другие звуки. А затем этот человек, дерзкий и хладнокровный, ушел, оставив тело своей жертвы, прекрасно сознавая, что через несколько минут его обнаружит мисс Фридделл или кто-то другой, кто придет за ней. Хотелось бы мне знать, вернулся он в зал через коридор или же вышел на кладбище! – Думаю, он прошел через дверь, ведущую на кладбище. – Надо же, у мисс Хаддон готов ответ и на этот вопрос! – Почему вы так считаете? – Стараясь подавить раздражение, которое у него невольно вызывала эта всезнайка, Грейтон так и впился взглядом в порозовевшее от волнения личико девушки. – Меганн Глоу пришла за чашками едва ли не в тот момент, когда отзвонил последний колокол, – пролепетала Кэти, не понимая, отчего Грейтон не благодарит ее за помощь в поиске преступника, а, похоже, сердится на нее. – Она открыла дверь кладовой, и мы обе почувствовали сквозняк. Как будто только что перед тем кто-то распахнул дверь на кладбище и она еще не успела захлопнуться.