И снова верхняя губа дернулась в зверином оскале. Но он тут же откинулся назад, скрестил руки и рассмеялся в потолок. — Вот теперь мы дошли до дела. Вовремя, мать вашу. — Где ты был? — Вы собираетесь зачитать мне мои права? — Если настаиваешь. Ты не обязан что-то говорить, если не хочешь, но все, что ты скажешь, будет записано и может служить доказательством. Новый приступ смеха. — Где ты был в субботу вечером? — Не ваше дело. А вот это умно. Нет алиби — значит, мы не можем ничего опровергнуть. — Без комментариев. Ты это имеешь в виду? — Нет. Я говорю, что это не ваше сучье дело. — А что твоя жена ответит на вопрос, находился ли ты в это время дома? — Есть только один способ выяснить. Стив подался вперед: — Мы не пытаемся загнать тебя в ловушку, дружище. Мы спрашиваем. Если можешь доказать, что ты был там-то и там-то, мы тут же все это прекратим. И ни одно слово из сказанного не выйдет из этой комнаты. Но ничего не получится, если мы не будем знать всю историю. Маккэнн бросил на Стива такой взгляд, будто не мог поверить, что тот пробует на нем столь дешевый прием. — Мне нечего сказать о субботнем вечере. Кроме того, что я и пальцем Ашлин никогда не трогал. На этом все. Мы можем сидеть здесь еще год, и все равно ничего другого вы от меня не услышите. — Так просто это не закончится, — сказала я. — Помнишь свидетеля, который видел тебя в Стонибаттере несколько раз за последние недели? — И что? — Этот свидетель видел тебя выходящим из проулка за Викинг-Гарденз около половины девятого вечера в субботу. Маккэнн фыркнул: — Рори Феллон. Не так ли? — Ты узнал его, когда мы его привезли? Он прищелкнул языком и быстро покачал головой: на этом он не попадется. — Да нет. Брес упоминал, что Рори крутился по Стонибаттеру в последнее время. Подглядывал за Ашлин. Правильно? Мы со Стивом не ответили. Маккэнн удовлетворенно кивнул. — То есть он был одержим Ашлин. Зациклен на ней. Наверное, как-то вечером видел, как я ухожу или прихожу? Мы молчали. — Обезумел от ревности. В субботу вечером, оказавшись у нее, он сразу затеял ссору, стал расспрашивать, встречается ли она с кем-то еще. Бедная Ашлин не смогла отпереться или недостаточно хорошо отпиралась, и… — Он сжал кулак и занес его над столом. — Неудивительно, что он утверждает, будто видел меня в субботу. Он что угодно скажет, чтобы вы кинулись рыть в другом месте. А вы должны быть дебилами, чтобы на это клюнуть. Но присяжные не клюнут. Стив сказал извиняющимся тоном: — Никто не говорит, что мы клюнули. Мы просто разговариваем. Маккэнн даже не пытался скрыть торжества. Он больше не сомневался: все наши карты выложены на стол, и он выстоял. — Как вы думаете, что произойдет, если в отделе узнают, что вы просто разговаривали со мной? Что почти обвинили меня, основываясь на нескольких перепихонах? — Да ладно тебе, — Стив почти умолял, — ты же свидетель. Мы должны были с тобой поговорить, сам знаешь. — Я не свидетель. — Ты знал потерпевшую. Ты спал с ней. Мы не могли просто… — Если вы хорошо попросите и не будете лезть в мой брак, то я забуду все, что здесь произошло. — Мы не станем рассказывать твоей жене про Ашлин. Клянусь. — Хороший выбор. — Маккэнн потянулся, выгнул спину. — Мы закончили? Стив неуверенно оглянулся на меня. — Нет, — твердо сказала я. — Если уж мы здесь, давайте выясним все до конца. — Еще пять минут? — попросил Стив. — Клянусь богом, это не займет больше пяти минут. Маккэнн рассмеялся и развел руками. — Хотите попытаться еще разок? Валяйте. — Спасибо, — смиренно сказал Стив. — Да мы и не… — Хочу спросить тебя о том, что происходило в голове Ашлин. Маккэнн фыркнул: — Опять эта психологическая мутота, Конвей. Ну честное слово, пора бы уже из этого вырасти. Рори Феллон слетел с катушек. А все остальное, о чем там Ашлин думала, — не твоя проблема. Это уже неважно. — Возможно, ты прав, но все же сделай одолжение. Маккэнн испустил мученический вздох. — Несколько минут назад ты сказал, что если человек желает заманить кого-то в постель и говорит ему про любовь, то его слова — хрень и чепуха. Тут ведь можно взглянуть и с другой стороны, верно? — Верно. Только Ашлин не пыталась заманить меня в постель. — Ты прогнал ее через нашу систему в самом начале ваших отношений. Потому что хотел узнать, а нет ли у нее умысла. Так? — Так. Вот только на нее ничего нет. — Именно. И этого оказалось достаточно, чтобы ты расслабился? Ты никогда не прокручивал подозрения снова? Такая девушка и с таким, как ты, — и ты искренне верил, что тут все чисто? — Может, и верил, — сказал Стив. — Гормоны. Ударили в голову. — Да нет, он прокручивал. Постоянно. Ненавидел себя за это, пытался перестать, правда, Маккэнн? Но не мог. Знаешь, что я думаю? Я думаю, в глубине души он знал… Маккэнн оскалился. — По-вашему, я не знаю, что вы пытаетесь провернуть? И у вас хватает наглости пробовать это на мне? Играйте в эти игры с Рори Феллоном. И Бреса прихватите, чтобы показал, как это делается. Может, чему-то научитесь. — Он отодвинулся от стола: — Я закончил. Стив достал из внутреннего кармана семейное фото Деса Мюррея и положил на стол: — Ты узнаешь кого-то из этих людей? Маккэнн наклонился, собираясь отшвырнуть снимок, но замер, взял фотографию. Он держал ее и вглядывался в лица, но было видно, каких усилий стоит ему сохранять спокойствие, потому что он узнал Эвелин, потом Деса и терялся в догадках, как они связаны со всем этим. И тут эта маленькая пухлая девочка и ее неуверенная улыбка что-то напомнили. Мы следили за тем, как воспоминание отразилось на его лице, как набрало силу, как он начал понимать. Стив указал пальцем на Десмонда Мюррея: — Ты узнаешь этого мужчину? Маккэнн его не слышал. Я подалась вперед и постучала по фотографии: — Маккэнн, кто это? Он моргнул. Ответил невнятно, будто мозг был занят чем-то другим: — Его зовут Десмонд Мюррей.