– Пусть будет твоя жизнь такой же сладкой, как этот мед! – воскликнула Эмма. – Господин Вагнер так богат и могуществен, что сделает ее еще слаще! – вторила ей Грета. – Теперь будете ходить в шелках и бархате, фрау Майер, – не остался безучастным Бартольд. – Да вы можете и вообще оставить работу! – Нет, я не хочу сидеть без дела! – возразила Клара. – Но Эмме придется все-таки научить меня готовить… – Зачем? У него два своих повара! – засмеялся Бартольд. – Это неважно, – покачала головой Клара. – Хорошая жена должна хотя бы иногда кормить мужа своей готовкой! Ты умеешь печь грибной пирог, как Грета? – Конечно! И научу тебя! – воскликнула Эмма. – Будешь иногда баловать его по торжественным случаям. Этого будет вполне достаточно! – Правильно! – согласилась Клара. – Но тогда научи меня и собирать грибы! Чтобы я угощала Иозефа полностью продуктом собственных рук! Ему это будет приятно! – Какая ты умница! – засмеялась Эмма. – Собирать – это самое простое! – Все просто, если умеешь, и все сложно, если не умеешь! – резонно заметила Клара. – Пейте чай и ешьте мед! В воскресенье рано утром, когда ещё не сошла роса с травы, Клара с Эммой встретились у дороги напротив главных ворот замка и, обойдя деревню, зашли в густой лес. Слежавшаяся листва проминалась под ногами как перина. Длинной сухой палкой Эмма привычно разгребала листья, быстро срезала открывшийся гриб и бросала в плетеную корзину. Клара пыталась повторять ее действия, но так ловко у нее не получалось. – У тебя нож короткий, – заметила Эмма. – Надо подлиннее брать, им удобней. И наточить хорошо. Вот, смотри, как у меня… У Клары в левом рукаве был закреплен острый, как бритва, рыцарский кинжал, но она покорно согласилась с замечанием своего писаря. Корзина, хоть и медленно, но наполнялась. Эмма изредка проверяла ее добычу: – Молодец! Шампиньоны, подвишенники – отличные грибы. И старайся не мять их, чтобы пироги выглядели красиво! Но вдруг она подозвала Клару и указала палкой вроде бы на такой же гриб, которые они с таким азартом собирали. – Видишь, с виду обычный шампиньон, – тревожно сказала она. – А на самом деле – змеиный поддубник! Очень похож на хороший гриб, только шляпка снизу не белая, а розовая… Смотри! Она осторожно срезала обманку и перевернула: действительно – пластинки под шляпкой были другого цвета! Эмма растоптала ложный шампиньон, тщательно вытерла нож и руки о фартук. – Очень ядовитый – таким можно насмерть отравиться! – Спасибо, хорошо, что показала. Но в конце проверь у меня все, на всякий случай… Спустя два часа корзины были полны. – Ну вот, все съедобные, – сказала Эмма, осмотрев плетенку Клары. – Отдай на кухню, пусть сварят грибной борщ, мой Штефан очень любит. И твоему жениху понравится! Пусть оценит твою хозяйственность! – Спасибо, так и сделаю, – ответила Клара. Вернувшись в замок, Клара занесла корзинку с добычей в «Единорог», потом зашла в свою комнату, которую ей предстояло скоро покинуть, достала из кармана десяток грибов и сложила в горшочек из-под мёда. Чтобы закрыть крышку, их пришлось примять, одна шляпка даже отломилась, обнажив розовые пластинки внизу. Но это было неважно: аппетитный вид в данном случае роли не играл. * * * Серые скалы находились в одном дне пути от Маутендорфа, почти весь путь шел через лес. Курт выехал утром, под предлогом поисков черного волка, и на закате, когда до цели было рукой подать, остановился на ночлег. Сгущался туман, от горной гряды тянуло холодом и пахло снегом. Он расположился у родника на неприметной лесной поляне, привязал коня на длинном поводе, чтобы мог щипать траву и объедать листья кустарника, разжег костер, перекусил вяленым мясом, положил рядом с собой меч и кинжал. Арбалет заряжать не стал: в дракона он не очень-то верил, а в обычной ночной скоротечной схватке арбалет мало пригоден. Перед сном разбросал вокруг сухие ветки, которые треском выдадут подкрадывающегося человека или зверя, завернулся с головой в тёплый, на меху, плащ и крепко заснул. Ночь прошла спокойно: ни одна ветка не хрустнула под чужими шагами – так бывает, когда на ночлег устроился лев: более слабые хищники издалека чувствуют его запах и обходят стороной. Курт позавтракал, надел поверх кольчуги стальной нагрудник, сменил широкополую шляпу на железный шлем и оседлал верного коня. Наверняка доспехи он готовил не против дракона, который, если верить легендам, взглядом превращал неосторожного путника в камень, и латы не могли помешать этому процессу. И арбалет зарядил тоже для более реального, двуногого врага. Потому что за много лет опасной, связанной со скоротечными схватками и боями жизни он не встречал ни одного дракона, но убил немало людей, опередив их в аналогичных желаниях. Причем все они хотели с ним расправиться не колдовством, а обычным оружием. Через пару часов он приблизился к Альпийскому хребту и довольно быстро нашел группу остроконечных скал серого цвета, которые выделялись среди окружающих черно-рыжих склонов и напоминали стены и башни встроенной в горный массив крепости. Наверное, это и послужило основой легенды о замке и его страшном хозяине… Затаившись на опушке леса, Курт долго наблюдал за Серыми скалами. Не доносятся ли оттуда посторонние звуки, не пробивается ли из незаметной щели дымок костра, не улетают ли потревоженные кем-то птицы… Но ничего подозрительного обнаружить не удалось. Тогда он, осторожно, держа арбалет наготове, направился к логову дракона. У самой горной гряды он спешился и, оставив коня на лужайке, по узкой петляющей тропинке стал подниматься вверх, где его, в лучшем случае, никто не ждал. Под ногами хрустели маленькие серые камешки – осколки окружающего его каменного мира. Вблизи Серые скалы не напоминали замок. Острые и тупые вершины, завалы каменистых осыпей между ними, темнеющие тут и там расщелины, края которых он тщательно осматривал, но не обнаруживал никаких свежих зацепок или сколов. То, что он искал, не должно было находиться наверху, куда неудобно добираться и тем более тащить тяжелый груз. Поэтому он разыскивал достаточно широкий вход в пещеру, который находится где-то поблизости. И в конце концов он обнаружил следы: едва заметные царапины от горных ботинок, мелкие щепки, отколотые от доски, просыпанный табак… Пещера пряталась за скальным выступом, она не бросалась в глаза, и случайный путник не имел шансов на неё наткнуться. Но Курт не был случайным путником и хорошо знал, что ему нужно. Запалив приготовленный факел, он осторожно вошел в чёрный провал, напоминающий чью-то распахнутую пасть – возможно, того самого дракона. Пещера была сухой и достаточно просторной. Из-за холода змей здесь быть не должно, но он всё равно пошарил мечом между наваленными на полу камнями и только потом двинулся в глубину. Если в пещере что-то и спрятано, то оно должно находиться здесь, в углу, за большим валуном – больше негде… Так и оказалось. В куче наваленного промасленного тряпья он обнаружил длинные ящики и специально сплетенные корзины, в которых находились новенькие аркебузы, мечи, копья и алебарды. В обычных круглых корзинах лежали мешочки с черным порохом, фитили, пыжи и пули. Этими средствами поражения можно было экипировать несколько десятков человек, а аркебузы позволяли разбить любую дружину в провинции, не знающей смертоносной силы пороха и пуль. Но, согласно Высочайшему указу, аркебузы могли находиться на вооружении только регулярной армии, вассалам запрещено приобретать и пользоваться ими. А значит, спрятали запрещенное огнестрельное оружие или разбойники, или бунтовщики, которые подлежат смертной казни за государственную измену независимо от своих громких дворянских фамилий, титулов, званий и богатства! На суровом лице Курта эти размышления не отражались: во-первых, он был обучен скрывать свои мысли, во-вторых, тут некому было их читать, а в-третьих, при тусклом свете факела в темной пещере самый проницательный наблюдатель ничего не рассмотрит даже на самом открытом и простодушном лице! Но мысли сейчас были не главным: главное – Курт знал, что он должен делать… Некоторое время он возился с фитилями для аркебуз и мешочками пороха, сделав все, что надо, немного отдохнул и проверил сделанное – работа была выполнена безупречно, как, впрочем, и всегда. Можно отправляться в обратный путь. На этот раз он спешил и успел ускакать достаточно далеко, когда сзади раздался приглушенный мощный гул, будто высоко в горах сошла большая лавина. Он знал, что произошло, но машинально обернулся и увидел большое пылевое облако, которое поднималось над Серыми скалами. Вход в пещеру обрушился, и тонны камней навек замуровали находящийся в ней арсенал. Остались только доказательства – по одному образцу каждого вида оружия, которые Курт вез с собой. Он направился в самую чащу и к вечеру вышел к одинокой избушке из темных бревен, притаившейся у ручья в густых зарослях терновника. Начало смеркаться, как-то по-особому шелестели листья, зловеще кричала какая-то ночная птица. Место было жутким, и избушка выглядела устрашающе, как будто в ней жило какое-то чудовище. Курт остановился на приличном расстоянии и, став за дерево, умело изобразил уханье филина. Его пришлось повторить несколько раз, но наконец раздалось ответное уханье, между кустов обозначилось какое-то движение и сквозь ветки проявилась крупная лохматая фигура, похожая на вставшего на дыбы медведя. Это и был Медведь. Точнее, княжеский лесник Герберт Краузе, он же агент Тайной стражи по прозвищу Медведь. В мощных руках зажат арбалет, впрочем, по слухам, он даже на медведя ходил с рогатиной, за что и получил свое прозвище. – Это ты, Орел, что ли? – хрипло спросил он, опуская оружие. – А ты кого ждешь? – Палача. – Шутишь? – Наполовину! Через полчаса в полутемной, увешанной звериными шкурами избе Курт ужинал холодным кабаньим мясом и черствым хлебом. От вина и шнапса он отказался. Медведь сидел напротив и внимательно смотрел, как гость ест. – Завтра поедешь по делу! – насытившись, сказал Курт. – Куда? – В Вену. – Ого! Ничего себе! Так сразу?! – Не бойся, хорошую премию получишь! А в замке я скажу, что ты по моей просьбе ищешь черного волка. Так что, ни о чем не беспокойся… – Ну да… Если в дороге найдут оружие, то меня повесят, – Медведь кивнул на стоящие в углу аркебузу, меч и алебарду. – А с петлей на шее трудно не беспокоиться! Курт покачал головой. – Скажешь, что действуешь именем герра Нойманна, и тебя отпустят, спокойно поедешь дальше… – Ну да! Кто знает Нойманна в Бриске? Или еще где-то по пути на Вену? – Те, что будут тебя спрашивать – все знают! А сейчас дай свечу, письмо писать буду… «Заговорщики Лебедя завезли в пещеру Серых скал аркебуз – 15, мечей – 18, алебард – 20, кинжалов – 20, порох, пули. Пещеру взорвал, образцы передаю. Разведка в Маутендорфе, Неймотервице и Эльцмаунтере продолжается. Жду указаний. Орел.» Утром оружие спрятали в двойном дне телеги, сверху положили мешки с солью, и Медведь отправился в Вену. А Курт поехал обратно в Маутендорф. * * * За время жизни в замке у Клары появилось много друзей. Но все в мире стремится к равновесию, поэтому чаша весов для гирь зла никогда не бывает пустой. Были и недоброжелатели, которые завидовали ее красоте и умению делать добро, успеху у мужчин, уважению начальства, быстрому продвижению по службе, да и просто, беспричинно, были ею недовольны потому, что она выделялась из серой человеческой массы. Как всегда, имелись и враги, самыми злостными являлись те, кто считал, что Клара испортила им жизнь. Это бывший главный счетовод Шустер, его заместитель по таможне Алоизий, стражники и таможенники, которые потеряли работу, а некоторые были наказаны поркой и тюрьмой… Раньше Рудольф Шустер еду готовил дома, а потому заходил в «Единорог» не часто. Не любил он шумных компаний, да и выпивкой не увлекался. Но в последнее время положение изменилось: сидеть дома в одиночестве было тошно, все валилось из рук, а кувшинчик вина и веселящиеся вокруг люди поднимали настроение. Там он часто встречался с лишенным монашеского сана Алоизием и бывшими светскими таможенниками Хельмутом Юргенсом и Давидом Мозером, которые были публично выпороты на центральной площади. Ничего странного: теперь свободного времени у бывших княжеских слуг было хоть отбавляй, а неприкаянность и одиночество требовали общения и выпивки. Однажды вечером Шустер сидел с Алоизием за дальним столиком в углу справа от входа. Свет от пламени в кухонной печи сюда не доставал, а за окном быстро сгущались сумерки. Других посетителей в столь позднее время в харчевне не было. Готовясь к закрытию, Тереза гремела на кухне посудой. Запах жареного мяса приятно щекотал ноздри и пробуждал аппетит. Алоизий взял большую кружку ячменного пива и тарелку с ломтиками твёрдого сыра, а Шустер заказал Тилю красного вина и порцию жареной говядины с хлебом. – Не желаете, чтобы я принёс восковую свечу? – предложил Тиль. – У нас они по той же стоимости, что и в лавке, не дороже. – Нет, спасибо, мимо рта не пронесем! Выпив свою кружку, бывший монах взял ещё одну и теперь неспешно потягивал густую пенящуюся жидкость, меланхолично закусывая сыром. Шустер был занят тем, что считал одним из двух самых приятных вещей на свете – едой. Мясо оказалось вкусным, да и вино очень приятным. Второй самой приятной вещью на свете для него являлась собственная значимость и власть. Пусть и маленькая, но которой он был лишен по вине этой рыжей ведьмы… Они почти не разговаривали, каждого угнетали тяжелые мысли и мрачные обиды. У бывшего счетовода даже аппетит пропал, он резко отодвинул недоеденное мясо и заказал шнапса. Алоизий одним глотком допил своё пиво, придвинул чужую тарелку к себе и, недолго думая, принялся доедать порцию Шустера его же вилкой. – А правда, что рыжие волосы у женщины есть признак ведьмы? – спросил бывший счетовод.