– Показушник, – буркнул Рай, остановившись в дверях. В свете факелов золотые глаза принца мерцали, как у кошки. Келл провел окровавленной ладонью по медно-рыжим волосам. Его брат вошел, громко стуча каблуками по каменным плитам. Строго говоря, Рай и Келл не были братьями, между ними не было кровного родства. Келл, на год старше Рая, воспитывался в арнезийской королевской семье с пяти лет. Он не помнил своей семьи, а от прошлого у него остался только кинжал да угольно-черный глаз. Метка волшебника-антари. Но ближе, чем Рай, у Келла никого не было. Он был готов отдать за принца жизнь. И недавно доказал это. Рай насмешливо окинул взглядом разгромленный зал. – Мне всегда казалось, что антари не нужны тренировки. Что это приходит… – он сделал рассеянный жест, – само собой. – Способность дается от природы, – пояснил Келл, – а над мастерством надо работать. Я тебе это на каждом уроке объясняю. Принц пожал плечами: – Зачем мне магия? Я и так красив. Келл вздохнул. У стены стоял стол, уставленный колбами – в одних была земля, в других песок или масло, рядом миска воды. Келл окунул руки в воду и поскорей умылся, пока кровь не окрасила воду. Рай протянул ему полотенце. – Ну как, лучше? – Да. Они говорили не об освежающих свойствах воды. Кровь в жилах Келла неугомонно билась, и сила, скрытая в ней, искала выхода. В нем постоянно что-то клокотало и не желало успокаиваться. Оба знали, что Келл наведывается в Цистерну все чаще и проводит там все больше времени. Тренировки успокаивали его и энергию, бушующую в крови, но ненадолго. Так лихорадка отступает ненадолго, чтобы потом вернуться с новой силой. Рай переминался с ноги на ногу, и Келл вдруг заметил, что принц сменил свой обычный красно-золотой наряд на изумрудно-серый, тонкий шелк – на шерсть и хлопок, сапоги с золотыми пряжками – на пару черных кожаных башмаков. – Кем это ты вырядился? В глазах Рая блеснула озорная искра, он отвесил изысканный поклон. – Простолюдином, разумеется. Келл покачал головой. Такой маскарад никого не обманет. Блестящие черные волосы аккуратно расчесаны, пальцы унизаны кольцами, на изумрудном костюме мерцают перламутровые пуговицы. Все выдавало особу королевской крови. – И все равно ты выглядишь как принц. – Естественно, – отозвался Рай. – Если я переодет, это не значит, что я хочу остаться неузнанным. – Знаешь, – вздохнул Келл, – вообще-то люди именно для этого и переодеваются. Чтобы остаться неузнанными. Все, кроме тебя. – Рай улыбнулся, словно услышал комплимент. – Дозволено ли мне узнать, куда это ты собрался? – Да, – сказал принц. – Потому что мы идем вместе. – Я воздержусь, – покачал головой Келл. Больше всего ему хотелось принять ванну и выпить, и все это было можно сделать в его собственных уютных покоях. – Отлично, – сказал Рай. – Я иду один. А когда меня ограбят и бросят в темном переулке, расскажешь об этом родителям. И не забудь упомянуть, что ты остался дома, вместо того чтобы оберегать меня. Келл застонал. – Рай, в прошлый раз… Но принц лишь беззаботно отмахнулся, как будто речь шла не о разбитом носе, нескольких подкупах и ущербе в несколько тысяч лин. – Сейчас совсем другое дело. Никаких бесчинств и безобразий. Просто выпьем немного в месте, подобающем нашему статусу. Пошли со мной, Келл, ради меня! Я больше ни минуты не выдержу подготовки к турниру – мама предугадывает любое мое желание, а папу заботят только Фаро и Веск. Келл ни секунды не верил, что брату удастся ни во что не ввязываться, однако по упрямому блеску в золотых глазах видел, что Рай настроен серьезно. Значит, нужно собираться. – Можно хоть пойти переодеться? – вздохнул он. – Незачем, – бодро возразил Рай. – Я принес тебе свежую тунику. – И достал мягкую рубашку золотистого цвета. Он явно хотел поскорее увести брата из дворца, пока тот не передумал. – Как предусмотрительно, – буркнул Келл, раздеваясь, и поймал на себе взгляд принца – тот смотрел на шрам, пересекавший его грудь. Точно такой же проходил над сердцем у самого Рая. Следы запретной, необратимой магии. «Моя жизнь – это его жизнь. Его жизнь – моя. Я вернул его из мрака». Келл вздрогнул. Он еще не привык к символу – когда-то черному, теперь серебристому – который связывал их воедино. Общая боль. Общая радость. Общая жизнь. Он оделся и облегченно вздохнул, когда символ скрылся под рубашкой. Откинул волосы с лица и обернулся к Раю: – Доволен? Принц кивнул, но тут же спохватился. – Чуть не забыл! Я принес шляпы. – Он лихо надел на черные кудри светло-серый головной убор и слегка сдвинул его набекрень, чтобы ярче засияла россыпь зеленых самоцветов над полями. Рыжую голову брата принц увенчал угольно-черной шляпой. – Чудесно, – буркнул Келл и накинул на плечи плащ. Рай укоризненно покачал головой. – В таком виде ты будешь слишком выделяться. Келл прикусил язык, чтобы не напомнить, что со своей светлой кожей, рыжими волосами и черным глазом он выделяется везде и всегда. Не говоря уж о слове «антари» – то ли выражении почтения, то ли проклятии, – повсюду преследовавшем его. Но вместо этого он сказал: – Ты тоже. Мне казалось, этого ты и добиваешься. – Я имею в виду плащ, – возразил Рай. – Этой зимой черный не в моде. У тебя там нет чего-нибудь цвета индиго или лазурного? «Как ты думаешь, сколько сторон у моего плаща?» Воспоминание настигло его, как удар. Лайла. – Мне больше нравится этот. – Он отогнал наваждение. В складках плаща словно мелькнула тонкая рука карманницы. – Ну ладно, ладно. – Рай снова переступил с ноги на ногу. Принц никогда не умел стоять смирно, но в последнее время стал еще беспокойнее. С недавних пор в его движениях сквозила скрытая энергия, тугая, будто натянутая струна. Такая же, как у Келла. И все же Рай был другим. Одержимым. Опасным. Настроение у него было темнее, и менялось чаще, в считаные секунды. Келлу оставалось только приспосабливаться. – Итак, мы готовы? Келл взглянул на лестницу. – А как же стражники? – Твои или мои? – спросил принц. – Твои стоят у верхних дверей. К счастью, они не знают, что из дворца есть и другой выход. А мои, вероятно, до сих пор караулят возле покоев. Сегодня мое умение перемещаться незамеченным на высоте. Идем? Из Цистерны был отдельный выход. Он шел внутри одной из дворцовых опор и выводил на берег. Братья поднялись по узкой лестнице, освещенной лишь красноватым сиянием реки да редкими фонарями, в которых горело бледное вечное пламя. – Зря ты это затеял, – сказал Келл. Не потому, что надеялся переубедить брата; просто это была его обязанность. Потом он сможет с чистой совестью сказать королю и королеве, что сделал все, что мог. – Ничего не зря, – бодро отозвался Рай и положил руку брату на плечо. Они вышли в ночную тьму. II В долгие зимние месяцы другие города впадали в спячку, но Красный Лондон и не думал сдаваться. В очагах пылал магический огонь, над каминными трубами вился дымок, и сквозь пар своего дыхания Келл различал огни Ночного рынка, обрамлявшие берег, чувствовал запах горячего вина и тушеного мяса. Улицы пестрели людьми, закутанными в шарфы, в ярких, будто самоцветы, плащах. Рай не ошибся: в черное был одет только Келл. Маг надвинул шляпу на лоб, защищаясь не столько от холода, сколько от любопытных взглядов. Навстречу прошли рука об руку две молодые женщины. Одна из них бросила на Рая приветливый взгляд и чуть не наступила себе на подол. Он подхватил ее под локоть. – Ан, соласе, рес настер, – извинилась она. – Мас марист, – отозвался Рай, легко переходя на арнезийский. Девушка вроде бы не заметила Келла, стоявшего в шаге позади брата, в тени. Но ее подруга обратила на него внимание. Келл почувствовал на себе ее взгляд, потом встретился с ней глазами и ощутил мрачное удовлетворение: она, конечно, ахнула. – Аван, – еле слышно сказал ей Келл. – Аван, – ответила она, сдержанно кивнув. Рай поднес к губам руку первой девушки, но Келл не сводил глаз с той, что смотрела на него. Было время, арнезийцы почитали его, едва не падали ниц. Ему никогда не нравилось это благоговение, но сейчас стало еще хуже. В их глазах осталась доля почтения, но к ней примешивался страх и, хуже того, недоверие. Она смотрела на него, как на опасного зверя. Как будто в ответ на неловкое движение он может броситься на нее. Ведь, насколько она знала, это он был виноват в том, что на город обрушилась Черная ночь, когда магия выгрызала людей изнутри, делая их глаза такими же черными, как у него. И, что бы ни заявляли король и королева, какие бы слухи ни распускал Рай, все были уверены, что виноват в этом Келл. Он один. И в какой-то мере они были правы. Он почувствовал на плече руку брата и опомнился.