Maxime Chattam La Patience du Diable © Maxime Chattam, 2014 © Editions Albin Michel, 2014 © Павловская О., перевод, 2019 © ООО «Издательство АСТ», 2019 * * * Всем тем, кто помог мне обрести форму и содержание. Моим родителям, моей семье, моим учителям, друзьям и супруге. Вы камни, из которых сложен мой дом, и когда снаружи гуляют буйные ветра, благодаря вам я крепко сплю каждую ночь. Они здесь, вокруг нас, совсем близко, обустроились во мраке и тишине. Они незримы, и навести нас на след могут лишь отголоски существования чудовищ – их преступления. Джошуа Бролин[1] Самая изысканная уловка дьявола – убедить вас, что его не существует! Шарль Бодлер[2] Если вы хотите прочитать этот роман, погрузившись в ту же атмосферу, в какой я его писал, советую во время чтения отрешиться от внешнего мира с помощью саундтреков: • Йохана Йоханнссона к «Пленницам» (Prisoners); • Марка Штрайтенфельда к «Прометею» (Prometheus); • Марка Штрайтенфельда к «Схватке» (The Grey); • Говарда Шора к «Молчанию ягнят» (The Silence of the Lambs); • Дэниела Пембертона к «Экстрасенсу» (The Awakening). Пролог Зверски не хватало драйва, и Силаса это напрягало. Он давным-давно придумал себе, как все будет, и с нетерпением ждал этого дня, вот этого самого момента, подпрыгивая на месте, как ребенок в канун Рождества. И что же теперь? Жалкий намек на радость. Зато Пьер был счастлив – его глаза сияли, с лица не сходила идиотская ухмылка, с тех пор как они вдвоем добрались до вокзала Монпарнас. При том, что с самого начала именно он, Силас, проявлял самый жаркий энтузиазм, именно он почти не колебался, принимая решение, – а сейчас Пьер буквально раздувался от гордости. Силас остановился под информационным табло, вдохнул аромат горячей выпечки из буфета. Нужное название поезда долго искать не пришлось – оно уже было там, горело большими буквами, а сияющая надпись места назначения, Андай[3]? обещала долгие и безмятежные каникулы, заслуженный отдых. Вечный покой. «Не совсем каникулы, конечно, – мысленно поправился Силас, – но что-то типа того». Номер платформы тоже появился; Силас ткнул Пьера кулаком и указал на табло. Пьер, сосредоточенно наблюдавший за толпой, которая безудержно заполняла зал ожидания, вздрогнул. – Пошли, поезд прибыл. Оба подростка закинули на плечи тяжелые сумки и погрузились в бурный поток национального трудового ресурса на пике ежедневной миграции. Проходя мимо киоска с сэндвичами, Пьер задержался купить апельсиновый сок, предварительно стрельнув деньги у товарища, и жадно осушил его в несколько глотков. Силас предпочел воду «Эвиан». Допив, бросил пустую бутылку на пол. Она откатилась на несколько сантиметров и угодила в жернова утренней суматохи: Силас смотрел, как бутылка от удара идеально начищенного «вестона» отлетела под подошву плотницкого башмака, захрустела горлышком, сминаясь под его весом, и отправилась дальше в раскочегаренную дробилку. Отскочила от пятки мехового «угга» – вообще-то было начало мая, но присутствие «уггов» никого, кроме Силаса, не удивило, – и исчезла в недрах шагающего тысяченогого механизма. Вся эта махина неумолимо перла вперед, завораживая ритмом и динамикой. Никто бы не сумел остановить ее безудержный натиск. Двое подростков помедлили у выхода на платформу; ремни сумок ощутимо врезались в плечи. Поезд уже стоял у перрона, и в него активно загружались когорты пассажиров. – Чувствуешь что-нибудь? – шепнул Пьер, задыхаясь от эйфории. Кроме слишком яркого, переливчатого блеска обшивки скоростного поезда, Силас не замечал ничего особенного ни во внешнем мире, ни в себе. Он был до ужаса, до разочарования спокоен. – Нет пока. – Да ладно! Ты вообще норм, нет? Я на месте устоять не могу. Музыку взял? – Ясное дело. У меня айпод полностью заряжен. – А темные очки? – Есть. – Крем для загара и панамка? На этот раз Силас молча, без улыбки, уставился на Пьера. – Ой, да расслабься, – буркнул тот. – Пошутить, блин, нельзя… Тут Силас заметил мужчину, который странно на них пялился. Высокий тощий тип с седыми волосами, гладко зализанными на висках, был одет как махровая деревенщина – в жилетку из другой эпохи и вельветовые штаны. Он, похоже, чувствовал себя неуютно. Помялся, затянулся электронной сигаретой, затем поднял сумку, видимо, очень тяжелую, и полез в вагон. Пьер щелкнул Силаса по уху: – Пора. Мне туда. – Ага, тебе в первый класс, мне во второй… До отбытия поезда оставалось еще минут десять, но топтаться на платформе не было смысла. – Встретимся в вагоне-ресторане, – добавил Силас. Он зашагал к составу, но Пьер поймал его за руку: – Эй! Теперь улыбка Пьера была почти грустной. Семнадцать лет, черный ежик волос, густые взъерошенные брови сурово нахмурены. Он вскинул кулак, и Силас, сжав пальцы, тоже поднял руку. Кулаки столкнулись. – Радоваться нужно, Силас, а ты морду кривишь. Блин, сегодня же великий день! Что не так? – Ничего. Все хорошо. – Точно? Силас придал себе веселый вид, чтобы успокоить друга: – Просто никак не проснусь. – Так давай просыпайся, чувак, поезд сейчас тронется, блин! – Да я в порядке, не переживай. Пьер понял, что докапываться бесполезно, и пожал плечами: