— Ну, не совсем подстанция. Там ведь мощь какая была, даже проходы в другие миры открывала. А здесь что-то попроще. Какой то совсем небольшой контур, которому сил хватает только качать аномальную энергию из межпространства. Но тоже желательно отключить. А то червоточинка к нам по любому точится, раз перемычка между нашими измерениями нестабильна. Как бы не прорвало. Опять скакать придётся. — Да что же это, только нам всю жизнь мир спасать? — возмутился Сержант. — Может, в этот раз кто-нибудь другой? — Кто? Кто ещё есть в этом мире, кто способен это сделать? Если бы и был кто-то, наверное уже отключили бы. А так, или не знают, или не могут. Мы-то тоже сами не знали, пока нам сверхразум не подсказал. — Ну и тут бы этот смотрящий за мирами бы нарисовался, — проворчал Хром. — Что ему стоит? Подсказал бы, что, да как. — Ладно, — оборвал разговор Сержант. — По ходу разберёмся. Самое главное — Лаки. — Ну, вы что там? — Появился из-за угла Философ. — Пошли. Я машину нашёл. Доедем с ветерком. Сталкеры пошли вслед за Филом, свернули за угол и, пройдя через пару дворов, вышли на параллельную улицу. Там стояла бортовая машина с уже включенным двигателем, поблёскивающая новенькой краской. Обрадовано загалдев, группа направилась к грузовику, когда голова проводника вдруг взорвалась кровавым фонтаном. Ещё ничего не понимая, на одних рефлексах, Сержант толкнул растерявшегося Физика за сарай и сам прыгнул следом, отметив краем глаза, как Хром занимает позицию за колодцем. — Да успокойтесь уже! — раздался вдруг из-за угла голос Философа, — раньше бояться надо было. А сейчас уже поздно. — Ты кто? — настороженно спросил Хром, выглядывая из-за колодца. — Да Философ я. Стрелять не будете? Я выйду. — Мы своими глазами видели, как тебя убили. Прямо в голову. — Это я стрелял. Всё объясню. Я выхожу? — Выходи. Только не балуй. Ты на мушке. Из-за угла сначала показался карабин на вытянутой руке, а затем и сам Фил. Проводник осторожно вышел из-за дома и подошёл к машине. — Вы сюда посмотрите, — показал он. Только тут сталкеры заметили, что, вместо новенькой машины, на улице стоит старый ржавый грузовик, давно вросший колёсными дисками в землю. В кузове этой рухляди что-то опасно мерцало. На земле валялось уродливое тощее тело, мало походящее по комплекции на фигуру Философа. — Ну, убедились? — Что это было? — ошарашено спросил Сержант. — Ментал. Помните, я говорил вам, что тёмные не все людьми остались. Вот один из них. Берёт людей под ментальный контроль. Может внушить всё что угодно. — А от нас он чего хотел? — Видите, в кузове, мерцает? — Ну? — Это гриль. Такая аномалия термального свойства. Менталы — гурманы. Просто сырое мясо есть не хотят. Любят прожаренное до хрустящей корочки. Если бы не я, вы бы сами бы залезли в кузов и дружненько бы прожарились до нужной кондиции. Они всегда недалеко от гриля тусуются. — Круто. Вот и верь после этого глазам. Это что, мы для них еда, которую нужно приготовить по собственному рецепту? — Да. Так и есть. Опасные твари. И бить их всегда в голову надо. Не попал с первого раза, он тебя и раненный под контроль возьмёт. И будешь ты его, как отца родного перевязывать, ухаживать не хуже сестры милосердия и лечить. А потом всё равно в гриль шагнёшь и поджаришься. — А куда ты отходил-то? — Время к вечеру. Ночью на Территории опасно. Проверял место для ночлега. — Да что тут проверять? Выбирай любой дом и всё. — Нет, ребята, вы точно странные. Дома не подойдут. Тут есть у меня одно местечко. Там и перекантуемся. Погреб в одном из дворов встретил группу рассохшейся деревянной дверью и полуразрушенными ступеньками. Внутри было темно, и Философ, включив фонарь, покопался в углу и достал оттуда керосиновую лампу. Фитиль занялся дрожащим слабеньким пламенем, потом разгорелся и осветил пространство погреба. Оббитые досками стены со следами относительно недавнего ремонта, дощатые пол и потолок, тоже покрытые заплатками поверх подгнивших досок, лежанки вдоль стен и тёмное отверстие в дальней стене. — Запасной выход, — пояснил Фил, поймав взгляд Хрома. — Располагайтесь. Вот только без горячего придётся обойтись. Костёр здесь разжигать нельзя. — Это как раз не проблема, — поговорил Сержант, доставая артефакт «Плитка» из контейнера и собирая его. — Ты лучше объясни, почему ночью в домах нельзя находиться. — По ночам идёт выброс аномальной энергии. За счёт её Территория, кстати, и расширяется. Ненамного, конечно, за один раз. Всего на несколько сантиметров. Но, как говорится, курочка по зёрнышку клюёт. — И чем опасна эта энергия? — Мозги напрочь выжигает. Хорошо, если сразу кровоизлияние в мозг и смерть. А, то и годами могут, такие безмозглые, по Территории ходить. И ведь надо же! Мозгов нет, а все аномалии обходят. И зверьё их не трогает. — Хорошо, что тебя встретили, — облегчённо проговорил Физик. — А то в первую же ночь в безмозглых бы превратились. А мне мои мозги дороги. — Это точно, — поддержал Хром, — я, хоть и не знаю столько, сколько Физик, но своими мозгами тоже дорожу. — А где сталкеры тогда живут? Всё время под землёй, что ли? — Какие сталкеры? — Ну, искатели эти ваши. У нас сталкерами называются. — Так за периметром. Сюда только за артефактами ходят. Есть через периметр ходы. Где под землёй ход прорыт, где между минными полями дорожка протоптана, и колючка подрезана аккуратно, а где и охрана на периметре прикуплена. У каждого своё. А постоянно на Территории живут только тёмные. Но про них вообще мало что известно. А почему сталкеры? Слово-то какое чудное. И непонятное. Искатели — понятно. Ищёт артефакты, вот и искатели. Но сталкеры? — Вообще-то, слово, конечно, не отражает суть, — сел на своего любимого конька Физик, обожающий читать лекции. — В переводе с английского это преследователь. Просто, очень давно, ещё в прошлом веке два писателя-фантаста, братья Борис и Аркадий Стругацкие, создали книгу, в которой описали Зону, похожую на вашу Территорию. Там тоже были аномалии, зверьё и артефакты. И ходили в Зону именно Сталкеры. Так они придумали их назвать. Ну и пошло как-то по аналогии. Чего лишнее название придумывать, когда уже есть? — Еда стынет, — оборвал лекцию Хром. — Ладно, — завершил разговор Философ, — давайте поедим и спать. Завтра переход тяжёлый. Утром опять потянулся тот же тоннель. Опять Григорий принялся выписывать немыслимые пируэты, обходя аномалии. В одном месте вообще пришлось проползать под двумя сросшимися смерчами. Лаки ползла, ощущая мощные потоки воздуха, закручивающиеся над головой с противным гудением. А в замкнутом пространстве тоннеля это было вдвое жутко и страшно. Однако впереди полз Григорий, совершенно целый, значит, ползти можно. Когда Лаки начало казаться, что тоннель бесконечный и уже никогда не кончится, впереди забрезжило светлое пятно, которое, по мере приближения, оказалось выходом. Наконец, пройдя по узкой тропочке между двумя электрами, они вышли на открытое место. Девушка огляделась и сразу схватилась за винтовку, наведя её на двух приближающихся огромных то ли тигров, то ли ещё каких диких кошек. — Не надо, — положил руку на ствол Григорий. — Мы и так справимся. И действительно. Игорь вскинул вверх руку, и одна из кошек кубарем полетела по земле. Второй повторять уже не надо было. Испуганно прянув ушами, она скакнула вбок и скрылась в густых зарослях чего-то, похожего на папоротник. Поднявшаяся на подгибающиеся лапы первая последовала за своей напарницей. — Барсы это, — пояснил Григорий. — Дурной зверь. Пока по ушам не получит, не понимает, что соваться нельзя. — Я, как-то, барсов по-другому представляла. Поменьше. А это тигры какие-то. — Может быть. Тут очаг как-никак. Под воздействием аномальной энергии многое изменилось. Да и мы сами уже не совсем люди. Сама видела наши возможности. — Так это что, я тоже так? — Нет, — засмеялся мужик. — Наши родители вместе в первым выбросом сюда попали. Пока их перебрасывало, они успели аномальной энергией выше крыши напитаться. А мы уже второе поколение. Способности нам от них передались по праву рождения. А та энергия, которая каждую ночь выбрасывается, для всех губительна, поэтому всё живое от неё под землю на ночь прячется или как мы, по пещерам. — А откуда она берётся? — Да кто ж её знает? Но под неё попадать никому не советую. Мозги выжигает напрочь. Часто со смертельным исходом. Да и, если выживешь, хорошего мало по окрестностям тупой куклой шарахаться. Григорий пошёл дальше, прокладывая путь среди аномалий, которых тут хоть и стало меньше, однако всё равно было много. Постепенно, продвигаясь по территории, буйно заросшей растительностью, вышли к скале, густо истыканной пещерами. Между пещерами были сооружены переходы, а наверх, к ярусам вели мостки и лестницы. Мужик кивком отпустил своих людей и повёл Лаки к одной из пещер. — Дед, можно к тебе? — прокашлялся у входа Григорий. — Заходи, — раздался голос из глубины, — пришли уже, Гриша? — Да, пришли, — ответил мужик, пропуская вперёд себя девушку, — и не одни. Лаки прошла в пещеру и осмотрелась. Ну, в принципе, жить можно. Грубо сколоченная кровать у стены, такой же кустарный стол, лавки и, даже, какое-то подобие шкафа. За столом сидел совершенно седой старик, с негодованием глядя из под кустистых бровей на нежданную гостью. — Это кого ты сюда привёл, поганец? — дребезжащим голосом возмутился седой. — Тебе кто давал право в долину людей из внешнего мира приводить? Я ещё издалека чуял что-то неладное с вашей группой. Но то, что ты чужака приведёшь, это вообще немыслимо! — Не ругайся, дед. Она не из этого мира. — Как это? — А как ты в своё время здесь оказался? Так и она. — Не может быть. — А ты сам поговори с ней. Да и приглядись повнимательней. Ничего не замечаешь? Старик вперился в Лаки слезящимися глазами, подслеповато моргая. — Не может быть! — опять повторил он. — Иди-ка сюда, девонька. Меня дед Семён кличут. А чаще просто дедом. — А меня Лаки. — Садись и рассказывай, как здесь очутилась?