Он проехал прямо на Тюлегатан, и, пока Рея на кухне жарила рубленые бифштексы, залег в ванне, обдумывая программу работ на завтра. Подключить и ввести в курс дела отдел наркотиков. Произвести тщательный обыск на даче в Юрсхольме, в помещении фирмы и в доме Мод Лундин. Бенни Скакке пусть попытается выяснить, не было ли у Петруса тайного убежища – квартиры или другого помещения, снятого под чужим именем. Девушку, с которой беседовала Оса, следует допросить построже. Этим тоже займется отдел наркотиков. Сам Мартин Бек уже много дней собирался снова поехать в Юрсхольм, чтобы поговорить с госпожой Петтерссон и садовником Хелльстрёмом. Но с этим можно еще повременить. Завтра ему надлежит быть в своем кабинете. Пусть Оса поговорит с прислугой в Юрсхольме. Интересно, чем занята Оса? Целый день не показывалась. – Ужин готов! – крикнула Рея. – Тебе пива или вина? – Пива! – отозвался он. Вылез из ванны и перестал думать о завтрашнем дне. VIII Начальник ЦПУ улыбался Гюнвальду Ларссону, однако улыбка эта не была ни мальчишеской, ни обаятельной, он попросту оскалил два ряда острых зубов в попытке скрыть неприязнь к посетителю. Стиг Мальм был на своем месте, а именно стоял позади шефа, чуть сбоку, с таким видом, будто все происходящее пока что его не касается. Мальм выдвинулся на свой пост благодаря, как говорится, незаурядному умению делать карьеру, а проще – потому, что умел лизать задницы. Он знал, сколь опасно перечить высокому начальству, но знал также, что не менее рискованно чересчур помыкать подчиненными. Ведь может настать день, когда они окажутся наверху. Поэтому он пока держался нейтрально. Начальник ЦПУ оторвал ладони от стола и снова опустил их на столешницу. – Что ж, Ларссон, – начал он. – Нужно ли говорить, как искренне мы рады, что ты вышел из этой ужасной истории практически невредимым. Гюнвальд Ларссон посмотрел на Мальма, лицо которого не выражало ни малейшей радости. Заметив его взгляд, Мальм поспешил изобразить широкую улыбку и сказал: – Да уж, Гюнвальд, заставил ты нас поволноваться. Начальник ЦПУ повернул голову и холодно поглядел на своего ближайшего помощника. Видимо, Мальм хватил через край. Он поспешил убрать с лица улыбку. Опустил глаза. Тоскливо подумал: «Что ни делай, все не так». У него были причины для мрачности. Если он сам или начальник ЦПУ допускали какую-нибудь промашку, на которую могли накинуться вечерние газеты, все шишки валились на Мальма. Оплошает кто-нибудь из подчиненных – опять же Мальму отдуваться. Все могло быть иначе, обладай он толикой гражданского мужества, но до таких высот Стиг Мальм никогда не поднимался. Выдержав паузу, начальник ЦПУ (он почему-то полагал, что долгие паузы укрепляют его авторитет) сказал: – Но вот что странно: ты оставался там одиннадцать дней после покушения, хотя место в самолете было забронировано на следующий день. Другими словами, ты должен был вылететь шестого июня, а вернулся домой только восемнадцатого. Как ты это объяснишь? У Гюнвальда Ларссона было два ответа на этот вопрос. Он избрал тот, который больше отвечал его нраву. – Я заказал новый костюм. – Неужели на пошив костюма нужно одиннадцать дней? – удивился начальник ЦПУ. – Нужно, если хочешь, чтобы костюм был приличный. Конечно, можно и быстрее управиться, но тогда спешка тебе же выйдет боком. – Гм-м, – раздраженно промычал начальник ЦПУ. – Не забывай о ревизорах. По какой статье бюджета прикажешь проводить твой костюм? И вообще, почему ты не мог купить его здесь? – Я не покупаю готовых костюмов, – ответил Гюнвальд Ларссон. – Я шью на заказ. А во всей Европе вряд ли найдется портной, который справился бы с задачей так, как мне надо. – Мог бы все-таки подумать о расходах и ревизорах, – вставил Мальм. Он был убежден, что нашел правильные и безопасные слова, но начальник ЦПУ вдруг утратил интерес к гардеробу Гюнвальда Ларссона. – Своеобразный ты человек, Ларссон, но с годами у нас сложилось о тебе впечатление как о хорошем следователе. – Да, – подхватил Мальм, – впечатление сложилось. – Уже сказано, – раздраженно произнес начальник ЦПУ. – Но все же ты странный человек. – И строптивый, – добавил Мальм. Начальник ЦПУ повернулся к Мальму и отчеканил, явно распаляясь: – Я не выношу ни строптивости, ни суетливости. Пора бы тебе, Стиг, уразуметь это. Мальм явно очутился на линии огня, и было очевидно, что теперь ему надо думать, как поскорее убраться с нее. Он лихорадочно искал выход. Гюнвальд Ларссон подмигнул ему. Мальм был поражен, ведь их никак нельзя было назвать друзьями. Напротив, до сих пор, когда им приходилось сотрудничать, дело неизменно кончалось серьезным конфликтом. – Стигу известно, что эти одиннадцать дней я провел не только у портного, – беззаботно произнес Гюнвальд Ларссон. На самом деле Мальм не имел ни малейшего представления, чем занимался Гюнвальд Ларссон в командировке. Типично для высшего начальства ЦПУ, что никто не удосужился до этого дня побеседовать с Гюнвальдом Ларссоном, хотя он вернулся больше полутора месяцев назад. Да и то главной причиной вызова явно был его финансовый отчет. Так или иначе, начальник ЦПУ перестал терзать Мальма. Небрежно бросив: «Это хорошо, Стиг. Хорошо, что ты успеваешь следить за работой наших сотрудников», – он с любопытством обратился к Гюнвальду Ларссону: – И чем же ты был занят? – Ну, во-первых, разумеется, борделями. Я всегда считал, что нам следует произвести широкое обследование всех борделей мира в интересах наших моряков и других шведов, выезжающих за границу. Гюнвальд Ларссон посетил однажды публичный дом, когда ему было двадцать два года, и тогда же решил, что это посещение останется первым и последним. Мальм ждал, что начальник ЦПУ запустит в Гюнвальда Ларссона пресс-папье или забьется в эпилептическом припадке, однако сей важный сановник совершенно неожиданно закатился смехом. – Ну ты силен, Ларссон, – выдохнул он через несколько минут. – Честное слово, не помню, когда я последний раз так смеялся. Гюнвальд Ларссон подумал, что не мешало бы кому-нибудь подготовить исследование на тему о чувстве юмора у начальника Центрального полицейского управления. Вслух он произнес: – Ну и, раз уж я там очутился, и все равно надо было ждать костюма, я заодно воспользовался случаем выяснить, что же произошло. – А какой смысл, – сказал начальник ЦПУ. – Тамошняя полиция провела тщательнейшее расследование. Кстати, мы получили все данные. Еще когда ты там был, так что с таким же успехом могли передать их с тобой. Но ты, наверно, был занят борделями… И он снова расхохотался. Мальм ошалело поглядел на обоих, потом задумчиво пригладил свою шевелюру. Дождавшись, когда начальник ЦПУ перестал хохотать и вытер глаза, Гюнвальд Ларссон ответил: – Лично я убежден, что тамошняя служба безопасности допустила немало ошибок и выводы полицейского дознания неверны, особенно в некоторых существенных деталях. Кстати, у меня в кабинете лежит экземпляр их отчета. Вручили перед отъездом. На минуту воцарилась тишина. Потом Мальм осмелился произнести: – Это может оказаться важно для ноябрьского визита. – Ошибаешься, Стиг, – заявил начальник ЦПУ. – Это не просто важно, это чрезвычайно важно. Надо немедленно созвать совещание. – Вот именно, – подхватил Мальм. Он был дока по части совещаний. Не мыслил себе жизни без них. Считал, что совещания просто необходимы. Без совещаний все общество провалится в тартарары. – Кого вызывать? Мальм уже стоял у селектора. Начальник ЦПУ погрузился в раздумье. Гюнвальд Ларссон тоже нашел себе занятие: поочередно растягивал свои мощные пальцы, хрустя суставами. – Гюнвальд, конечно, должен участвовать в качестве докладчика, – сказал Мальм. – И не просто докладчика, а эксперта, – поправил начальник ЦПУ. – Но я о другом думаю. Оперативная группа еще не сформирована. Конечно, у нас в запасе много времени, но ведь и задача большая и ответственная. Пожалуй, пора создать узкую руководящую группу.