– Ну пока. Он положил трубку, поглядел на постовых в будке и сказал: – Можете снимать ограждение, больше не понадобится. Пусть проезжают. – А ты? – Поеду домой. – Еще не умаялся? Гюнвальд Ларссон вдруг осознал, что давно не смыкал глаз. Он и впрямь умаялся. Уже в Карлстаде сдался и подъехал к городской гостинице. В Хельсингборге Фредрик Меландер положил трубку и довольно улыбнулся. Потом посмотрел на часы. Лицо Рённа, который сидел рядом и слушал разговор, тоже выражало откровенную радость. Сочельник они отпразднуют дома. В пятницу 10 января 1975 года выдался как раз такой вечер, каких хотелось бы побольше. Когда все относительно спокойны и пребывают в ладу с миром и собой. Когда все плотно поели, выпили и знают, что завтра свободный день, если только не стрясется что-нибудь из ряда вон выходящее, непредвиденное и ужасное. Подразумевая под словом «все» очень маленькую частицу человечества. Человека четыре. В этот вечер Мартин Бек и Рея пришли к Леннарту Колльбергу и его жене, и вместе они выполнили названную выше программу, создав тем самым предпосылки к тому, чтобы чувствовать себя так хорошо, как это вообще возможно. Говорили они не очень много, главным образом потому, что были заняты игрой, которая называется «составление кроссворда» и выглядит весьма просто. У каждого участника по ручке и по листку бумаги, на котором начерчено двадцать пять клеток, и каждый по очереди называет какую-нибудь букву. Эти буквы вписывают в клетки; заглядывать в чужие листки нельзя. – Икс, – сказал Колльберг в третий раз подряд, и все тяжело вздохнули. Что-то в этой игре не так, подумал Мартин Бек. Хотя бы то, что Колльберг выиграл четыре раза из пяти. В пятый раз выиграла Рея. Впрочем, Мартин Бек и Гюн Колльберг привыкли к тому, что им не везет в игре, и не очень переживали. – Икс, как в слове экс-полицейский, – юмористически пояснил Колльберг. Как будто все и без того уже не убедились, что нет никакой возможности в третий раз найти применение этой злосчастной букве. После долгого раздумья Мартин Бек оторвал глаза от своих клеток, пожал плечами и сдался. – Слышь, Леннарт. – М-м-м? – Помнишь – десять лет назад? – Когда мы охотились на Фольке Бенгтссона, сразу после реорганизации? Да-а, есть что вспомнить. А все, что потом было? Нет, лучше не вспоминать. – Думаешь, все тогда началось? Колльберг поежился. Потом произнес: – Нет, не тогда. И, к сожалению, не сегодня кончится. – Игрек, – сказала Рея. После чего все надолго примолкли. Настало время подсчитывать очки. Записав цифры, Мартин Бек убедился, что и на этот раз проиграл. – Но одно совершенно ясно, – заговорил Колльберг. – Была допущена ошибка. Сделать полицию зачинщиком насилия – все равно, что ставить телегу впереди лошади. – Ха, я выиграла, – сказала Рея. – Точно, – подтвердил Колльберг. И продолжал, сжалившись над Мартином Беком: – Да брось ты себя терзать. Преступность весь западный мир захлестнула в эти последние десять лет. Эту лавину в одиночку не остановишь и не отведешь. Она будет расти и расти. И ты тут не при чем. – Будто бы? Все перевернули свои листки и начертили новые клетки. Кончив чертить, Колльберг снова посмотрел на Мартина Бека: – Твоя беда в том, Мартин, что тебе досталась не та работа. И живешь ты не в те времена. Не в той части мира. И система не та. – Это все? – Приблизительно все, – сказал Колльберг. – Ну так, мне начинать. Я говорю икс. Икс, как в слове Маркс. * * * notes Примечания 1 Центральное полицейское управление. 2 так 3 Осталась двадцать одна минута, если я не ошибаюсь (англ.). Здесь и далее, если не отмечено другое, видимо, прим. перев. или ред., хотя в исходной электронной версии не указано. 4 Видимо, якоря.