* * * При оформлении путевок никаких накладок не произошло. Только самого Давида Вениаминовича поселили в номере с дверью в середине коридора, а офицеров его группы поддержки в самом конце. А капитана Молочаева сначала вообще хотели поселить где-то в городке на верхней поляне, но капитан умело отговорился, сославшись на то, что он хотел бы устроиться рядом со Старобубновым, своим товарищем, с которым вместе покупали путевки. В городке на верхней поляне оказалось только одно свободное место, и потому капитана устроили рядом со старшим лейтенантом. Впрочем, звания при оформлении никоим образом не звучали, так как офицеры прибыли по гражданским документам, хотя и по своим собственным, и под своими собственными именами, точно так же, как подполковник Кольчугин. Офицеры группы поддержки считались спортивными работниками, а Кольчугин назвался военным пенсионером. Что такое «спортивный работник», сказать точно никто не мог, да никто и не спрашивал этого. На всякий случай заранее было обговорено, что Молочаев со Старобубновым будут считаться тренерами по смешанным единоборствам, а старший лейтенант Сичкарь зарегистрировался как программист. Конечно, Кольчугину удобнее было бы, если бы группа поддержки располагалась рядом, за стеной. Но это, в принципе, особого значения и не имело, поскольку официально он и группа поддержки прибыли отдельно, и для посторонних, в том числе для обслуживающего персонала туристической базы, друг с другом были не знакомы. Значит, и никаких претензий предъявлять было нельзя. Радовало, что относительно Валдая никаких возражений не последовало. Только дежурный администратор попросил на территории базы собаку водить на поводке и в наморднике, на что Кольчугин возразил, что эта собака по своей внутренней сути не «кусатель», а спасатель, значит, не опасна. И даже в нудной дряблой Великобритании, где законы о содержании животных суперстрогие, разрешается гулять по улицам без поводка и без намордника только с ньюфаундлендом, хотя даже мелких декоративных собак положено водить на поводке. Администратору этих уверений хватило, и он настаивать на своих ранее воздвигаемых условиях не стал. Тем более что Давид Вениаминович с улыбкой добавил, что уже пытался купить Валдаю намордник, но ни один из предлагаемых в магазинах на его впечатлительный и впечатляющий нос не налез. А самому сделать не получилось, поскольку руки, как оказалось, как у многих современных городских людей, не из того места растут. Комната, отведенная Давиду Вениаминовичу, была небольшая, чистая и уютная, с минимумом мебели. И вдвоем с собакой они там легко смогли поместиться. Самого Кольчугина волновало только то, что приближалась весна и Валдай вот-вот должен был начать линять. Специальную щетку для вычесывания шерсти он с собой захватил, но хорошо знал, что в период линьки сколько Валдая ни вычесывай, он везде будет оставлять за собой шерсть. Горничным на базе это может не понравиться, потому что такая шерсть быстро выведет из строя любой пылесос, а уж про чистку ковров и говорить не приходилось. С одного раза их отчистить было уже невозможно. Но Валдай словно чувствовал опасения хозяина и линять, кажется, пока не намеревался. Это радовало, потому что недовольство горничных может легко перейти в недовольство самого Валдая. А недовольная собака непредсказуема. Даже если собака спасатель, она все равно остается собакой, и забывать об этом было нельзя. Прямо через коридор от Кольчугина, видимо, стараниями подполковника Известьева, непонятным образом вмешивающегося в местные дела, проживал тот самый профессор Скипидаров, которым, возможно, и интересовался полковник Мартинес. Известьев просил присмотреть за профессором и сообщил Кольчугину номер его комнаты. Естественно, присматривать требовалось не в замочную скважину, но как-то присматривать придется. Если полковник ЦРУ здесь вертится, то его что-то интересовать должно. Знают ли офицеры ФСО, охраняющие профессора, о присутствии здесь полковника ЦРУ, неизвестно. Скорее всего, Известьев не стал бы посвящать их в свои дела, и это правильно. Хорошо бы на самого этого полковника посмотреть внимательнее. Но это, вероятно, вскоре удастся, точно так же как и посмотреть на Тенгиза Габиани. Видимо, фамилия Габиани имела какое-то магическое значение, иначе чем было объяснить, что сразу, как только Давид Вениаминович подумал о Тенгизе, зазвонил телефон и определитель высветил номер Анзора Георгиевича Габиани. Давид Вениаминович сунул в шкаф свой рюкзак, так и не разобрав его и не поинтересовавшись, что за одежда в пакетах, которые приготовил для него подполковник Известьев, понимающий, что сам Кольчугин не имел времени, чтобы подготовиться к неожиданной поездке на горнолыжный курорт. – Да, Анзор Георгиевич, я слушаю тебя очень внимательно. Ты где сейчас? – Давид Вениаминович без труда изобразил в голосе радость. Подполковник Известьев уже предупредил Кольчугина, что и его трубка, как и трубка полковника грузинской армии Габиани, находятся под контролем спутников ГРУ, и в случае, если обнаружится прослушивание с американских или других спутников, а это тоже исключить нельзя, разговор сразу заблокируется. Но он не заблокировался, значит, постороннего контроля не было. – Я в Тбилиси, Давид Вениаминович. Что там относительно моего дела? Ты в Москву так и не съездил? – Обижаешь, Анзор Георгиевич. Разве я могу старого товарища обмануть. Обещал и съездил. И поговорил с командующим. Он дал «добро». Мне готовы выделить группу поддержки. Ждем только твоих данных. – Спасибо. Я надеялся на тебя. Как мне передать данные? – Электронной почтой. Мой адрес ты знаешь. – Хорошо. Относительно Тенгиза разговор был? – Был. Обеспечение его безопасности я взял на себя. И сделаю все, что нужно сделать. Тебе достаточно будет моего слова? – Достаточно. Это более надежно, чем межправительственный договор. Спасибо, Дато. Данные переброшу в течение часа. Как у тебя дела? Ты сейчас дома? – Пока еще не добрался. Но готов выехать на место, как только ты пришлешь данные. – Я не задержу. Через час можешь посмотреть электронную почту. Ты, надеюсь, недалеко от компьютера? Габиани доверял, но проверял. Его вопрос не был вызван простым любопытством, как легко понял Давид Вениаминович: грузинский полковник желал все же знать, где находится Кольчугин. Но сообщать следовало осторожно. – От своего – далеко. Я сейчас в бригаде. Подбираю себе несколько человек в группу, которые в любой момент будут готовы со мной вылететь. Командующий обещал отправить нас сразу, как только возникнет необходимость. Но компьютеры есть в бригаде. Так что я все получу вовремя, не переживай. Прочитаю, позвоню командующему, он распорядится относительно транспорта, и вылетим. Видишь, ради тебя даже самолет зарезервировали. Это походило на правду, поскольку было нормальной практикой в работе спецназа ГРУ, и Анзор Георгиевич о такой практике хорошо знал. – В своей бригаде? – задал он уточняющий вопрос. – Нет. До моей далеко добираться. А бригад у нас хватает. И спецназовцы везде остаются спецназовцами. Сам это знаешь. Думаю, они ими остаются, даже когда в Грузию уезжают. – Хорошо. Передавай привет своему агрессивному четвероногому другу. – Не обижай доброго зверя. Он не агрессивный, он только наделен повышенным чувством справедливости. И вообще охрана вверенного объекта не есть проявление агрессивности. – Удачи. Я буду звонить. До связи. Стандартная спецназовская фраза в данном случае для завершения разговора была очень даже к месту. Кольчугин вдруг подумал, что ему со старым товарищем сейчас, кроме как о текущих делах, и поговорить не о чем. Это казалось странным, но, наверное, было и естественным, потому что в настоящее время они представляли противостоящие лагери. – До связи… – До связи… Оперативной необходимости в этой связи не было, но была оперативная необходимость делать вид, что эта связь является очень важным звеном во всей цепи предстоящей операции… * * * Полковнику грузинской армии вовсе не обязательно знать, что отставной подполковник спецназа ГРУ несколько опережает события, уже на месте и начал работать, хотя Габиани еще не дал ему конкретного адреса для работы. И пусть даже данные, присланные Анзором Георгиевичем, будут только дублированием уже известных фактов. Важно уже то, что Габиани начал сотрудничество и даже оставит документальное свидетельство того, что он начал сотрудничать. Интернет-сообщение никуда не пропадет, останется в памяти компьютера вместе с адресом, с которого будет отправлено сообщение. Это уже была маленькая победа над обстоятельствами. Хотя, если смотреть на вопрос с точки зрения товарищеских отношений, Давид Вениаминович вовсе не намеревался заниматься вербовкой Анзора Георгиевича Габиани, но сработала профессиональная привычка, и он вынудил старого товарища, что называется, засветиться. А это было равнозначно подписанию договора о сотрудничестве, почти такого же, какой подписал сам подполковник Кольчугин в самолете с подполковником Известьевым. Разница между договорами состояла в том, что Кольчугин подписывал документ с силовой структурой своего государства только для того, чтобы ему была произведена выплата за «рабочее время», причем независимо от результата. Габиани же «подписал» договор с другой страной, официально считающейся, если уж говорить откровенно, недружественной и даже поддерживающей потенциальных противников. Россия поддерживает потенциальных противников Грузии – сепаратные государства, некогда бывшие определенное время частью Грузии, а Грузия поддерживает страны НАТО, которые никогда дружественными по отношению к России не были. Убрав в карман трубку, размышляя о звонке и чувствуя некоторое смущение от того, что он обманывает боевого товарища и даже заманивает его в ловушку, Кольчугин переоделся, сменив свой камуфлированный охотничий костюм на костюм спортивный. Помнится, на подходе к зданию администрации туристической базы, когда Давид Вениаминович осматривал окрестности, он заметил небольшое квадратное здание с надписью «Интернет-кафе». Если это заведение работает, можно было бы оттуда посмотреть свою электронную почту и скачать то, что пришло, на заранее припасенную флешку. Флешку Давид Вениаминович всегда, выходя из дома, клал в карман. К сожалению, пенсия подполковника не позволяла Кольчугину обзавестись вдобавок к основному компьютеру еще и ноутбуком, хотя намерение такое он имел. И сейчас, подумав, Давид Вениаминович решил, что лучше всего воспользоваться ноутбуком старшего лейтенанта Сичкаря. Хотя профессиональные компьютерщики обычно не любят допускать к своей технике посторонних людей, особенно в чьих знаниях науки информатики они не очень уверены. Тем не менее это не вопрос личного времяпровождения, а рабочая ситуация, и Сичкарю придется с ней смириться. Для того он, по большому счету, группе и придан. Сейчас бойцы группы сопровождения должны были выйти на свежий воздух, чтобы осмотреть базу и ее окрестности. Такова была договоренность. И Кольчугин поспешил на выход, чтобы найти Сичкаря, который, конечно же, не отстанет от Молочаева и тем более от Старобубнова, которому, как уже заметил Кольчугин, чуть ли не в рот заглядывает с восхищением… * * * На площадке перед одним из корпусов собралась большая и шумная группа людей. Видимо, в том корпусе выдавали для желающих комплекты лыж с горнолыжными ботинками. Кто-то уже получил лыжи, осматривал их внимательно, и многие, как понял Давид Вениаминович, смотрят на них как на диковинку, не зная, с какой стороны к ним подступиться. Здесь же стоял человек, который только покрикивал на других, делая замечания излишне любопытным, и терпеливо ждал, когда группа получит свои лыжи. Должно быть, это был инструктор, а группа – новички. Лицо профессора Скипидарова Давид Вениаминович запомнил по фотографии, показанной ему в самолете, присмотрелся, но в этой группе его не нашел. Хотя Скипидаров приехал только недавно, он, должно быть, проходил обучение в другой группе. Через час после обеда будет формироваться еще одна группа, тогда свои лыжи с ботинками получат и сам Кольчугин, и его сопровождающие. Правда, перед этим они пройдут часовой теоретический курс. Об этом предупредил администратор базы. Можно было подождать. Но до обеда времени осталось много, и потратить его хотелось бы с делом. Офицеров своей группы Кольчугин пока не увидел. Очевидно, еще устраиваются на новом месте. И потому он сам, позвав Валдая жестом, двинулся с ним вместе по дорожке между корпусов. Любая работа спецназовца всегда начинается с рекогносцировки на местности. Это закон. Осмотр городка много времени не занял. Валдай вел себя вполне прилично, а местные собаки, которых хватало, как в каждом населенном пункте России, проявляли к такому громадному гостю уважение и если лаяли на него, то лишь издали, с безопасного расстояния. Сам же Валдай на них внимания практически не обращал. Вернувшись к своему корпусу, отставной подполковник увидел на скамейке рядом с входом двух старших лейтенантов – Старобубнова и Сичкаря. И к ним направился. Капитан Молочаев еще не вышел, но он пока Давиду Вениаминовичу и не был нужен. Со стороны посмотреть, незнакомый человек подошел к незнакомым людям что-то спросить. Слово за слово, и познакомились. И даже руки друг другу пожали. После недолгого разговора Сичкарь встал и направился в корпус. Вернулся он с ноутбуком в специальной сумке. Сел на свое место и предложил пожилому человеку присесть рядом. Что Кольчугин сразу и сделал. У ног Кольчугина, важно посматривая по сторонам, улегся Валдай. Старший лейтенант Сичкарь вставил к разъем ноутбука USB-модем, внешне такой же, как те, что продаются в магазинах и салонах сотовой связи, но не имеющий символики оператора, и загрузил компьютер. Ввел пароль и только после этого передал технику со своих колен на колени подполковника Кольчугина. – «Винда» запускается через «виртуальную машину», – предупредил Сичкарь и показал пальцем, как активизировать обычную и самую распространенную операционную систему. Операционная система загрузилась быстро, и старший лейтенант отвернулся, чтобы не мешать подполковнику – читать чужие письма, известное дело, некрасиво, читать секретные письма еще более некрасиво и даже бывает опасно. Давид Вениаминович вошел в почтовый сервер, увидел, что ему уже пришло сообщение, открыл его и, не читая, сохранил на «флешку». Потом удалил письмо из компьютера, но не полностью, поскольку удаленные письма еще хранятся на сервере, и при необходимости такие письма могут послужить доказательством, если что-то доказывать придется, открыл сохраненные на «флешке» данные и стал читать послание полковника Габиани, ибо это было именно послание, а не документ. Анзор Георгиевич своими словами излагал известные ему факты и давал им оценку. Но и этого было достаточно. Полковник грузинской армии начал работать на ГРУ почти официально, хотя и не подписывал договор о сотрудничестве. Впрочем, сам Габиани, как бывший офицер ГРУ, обязан сознавать это. Но он на такое сотрудничество сам пошел и последствия, надо полагать, продумал. – Игорь Евгеньевич, – предупредил Кольчугин Сичкаря. – Письмо осталось в твоем компьютере. Не выбрасывай. Это для архива сгодится. Может, и еще для чего-то. – Понял, товарищ подполковник. На всякий случай… У меня в багаже еще один ноутбук есть, запасной. Если вы пообещаете не выставлять его в качестве мишени на стрельбище, я могу удалить лишние для вас программы и вам временно предоставить. Только вам придется USB-модем подкупить для Интернета. Но он недорогой. Можно себе такое позволить. – Годится, – согласился Кольчугин обрадованно… Глава вторая Полковник Мартинес все-таки вышел покататься на лыжах. Во-первых, чтобы ни у кого подозрения не появилось, будто он с какой-то особой целью сюда прибыл. Раз прибыл на горнолыжный курорт, обязан ходить кататься, как ходят все сюда приезжающие. С группой новичков, к которой его приписали, полковник уже дважды побывал на трассе и быстрее всех освоил азы доселе ему неизвестного вида спорта. Сказались общая его физическая подготовка, хорошо тренированное тело и отличная координация движений. В этот раз полковник решил покататься в одиночестве и даже парней из своей боевой группы брать не захотел. В окно полковник видел, как в сторону трассы для начинающих прошли две группы туристов. Возможно, в одной из этих групп был и профессор Скипидаров. Хотелось попасться ему на глаза, да и самому желательно было взглянуть на профессора и оценить его для начала хотя бы визуально. Полученные на базе лыжи полковник держал в номере. Быстро переоделся, собрался и вышел, рассчитывая только пару раз прокатиться по трассе, «помозолить», как говорят в России, людям глаза и успеть вернуться к обеду в городок. Трасса для начинающих оказалась сильно загруженной. Если Мартинес в окно видел только две группы, то помимо них еще три группы были уже на самой трассе и осваивали под руководством инструктора правильную постановку ног при повороте. Мартинес поднялся на самый верх трассы, откуда новички редко катаются, если не хотят прослыть отчаянными головами, выбрал направление, чтобы проехать между двумя группами, которые уже завершали катание и стояли ближе к концу трассы маленькими толпами, слушая инструктора, который проводил разбор занятий. Полковник начал спуск, стараясь подражать движениям настоящих спортсменов, хотя со стороны это и выглядело, наверное, так же смешно, как ему самому было смешно смотреть на других новичков. И в это время у него в чехле зазвонил сотовый телефон. Участок как раз позволял остановиться, что полковник и сделал, круто развернувшись и выбросив из-под лыж снежные брызги. Вытащить трубку было делом одного мгновения. Звонил Бексолтан. – Ты не представляешь, как трудно разговаривать, когда спускаешься с горы, – сказал полковник. – Я ушел на трассу покататься… – Шеф, тут какой-то тип вашу комнату подчистил. Ризван его застал, когда он выходил из вашего номера с сумкой и с ноутбуком. В сумке ваши вещи. – Что за тип? – обеспокоившись, переспросил Мартинес. – Какой-то карачаевец, не из наших. На улице его еще двое ждали, на машине. Они влезли в дело, мы и их прижали слегка. Дежурная администраторша вызвала ментов. Они должны вот-вот приехать. Что делать будем? – Я возвращаюсь. Ждите меня. Пять минут… Мартинес быстро убрал трубку в чехол и начал разгоняться, чтобы спуститься как можно быстрее. Своих парней Мартинес увидел сразу, как только вышел из-за угла. Они плотно практически окружили троих посторонних парней около машины и не пускали их в машину, даже дверцу открыть не давали. Все жестикулировали, ругались, разговаривали на незнакомом языке, а может быть, и на многих языках. У одного из чужих было окровавлено лицо, у другого светился свежий синяк под глазом, третий левой рукой прижимал к животу, видимо, поврежденную правую руку и сильно морщился. Вокруг толпа собралась. Слышались возгласы: – Воров поймали. – Кавказцы кавказцев поймали… Что-то новое! Обычно они друг друга покрывают. – Значит, кавказцы у кавказцев что-то сперли. Все просто… – Ментовку вызвали?