– Пойми, Джилл, время не стоит на месте. Системы, протоколы… Вряд ли ты разберешься после такого перерыва. Имей в виду, на работе придется быстро соображать! Ты моментально начнешь паниковать, даже не сомневаюсь, – сокрушался он, и я соглашалась. При одной мысли о новой работе в совершенно незнакомом коллективе, где вчерашний студент вводит меня в курс дел, я чувствовала жгучее унижение. Гораздо проще и удобнее остаться дома. Когда я раздумывала, не вернуться ли в библиотеку, Роберт опять выступил против. – Сегодняшние библиотеки делают ставку на технологии, а не на твои любимые книги. Там сразу же поймут, что ты – один сплошной комок нервов. В итоге нажмешь не на ту кнопку и обрушишь им весь сервер или еще похуже. Небрежные замечания мужа били не в бровь, а в глаз. Увы, я запросто могу перепутать кнопки и все испортить или ненароком сотру какой-нибудь исторический документ, ведь мои навыки сильно устарели. В конце концов я отказалась от идеи вернуться на работу и вместо этого пошла к врачу, чтобы разобраться с тревожностью и постоянной черной меланхолией. Врач посмотрел на часы и выписал ряд препаратов, которые с тех пор я и принимаю. Моим спасением стала Одри. Она все-таки убедила меня выйти на работу в магазин хотя бы на пару часов в день. И мое состояние начало понемногу улучшаться. За несколько лет до освобождения Тома я начала планировать, как смогу ему помочь, когда он вернется домой. – По-моему, ты слишком рано этим озаботилась, – заметила Одри. Теперь я понимала, что она была права. Одри пыталась оградить меня от ужасного разочарования. «Живи настоящим, не надо все время бежать впереди паровоза», – часто советовала она. Однако Одри не понимала, никто не понимал, что, с головой уйдя в организацию возвращения Тома, я спасалась от полной безысходности, которую ощущала ежечасно. Я начала медленно взбивать яйца. Пару дней назад мы готовились забрать Тома домой. Я думала, что моя жизнь резко изменится – и внешне, и на уровне ощущений. Но этот новый этап больше походил на очередной круг ада. Мне бы сейчас готовить семейную трапезу, а не омлет на одного. Все бы заглядывали на кухню поздороваться, а я бы шутила, мол, у меня ни минуты покоя. Вместо этого записалась к врачу, потому что таблетки не помогали. Я сбрызнула небольшую сковородку оливковым маслом и включила конфорку. Кто-то скажет, что я жалела себя. Но ведь я переживала вовсе не за себя, а за Тома и за его будущее. Когда Том сел в тюрьму, местные жители очень ему сочувствовали. Они знали об обстоятельствах гибели Джесса. Когда соседи услышали, что Том скоро освобождается, все стали спрашивать про него. Люди знали, что мой сын – честный, порядочный парень, тогда как Джесс всегда был непредсказуем. Через некоторое время Том снова встроился бы в привычное окружение и начал бы новую жизнь. Неужели я хотела слишком многого, мечтая, что в ближайшем будущем он женится и обзаведется парой ребятишек? Когда настала дата освобождения, я хотела только одного – чтобы мой сын вернулся домой. Туда, где его место. Хотела заботиться о нем, приносить пользу… снова заниматься нужным делом. Наверное, я рассуждаю старомодно, но разве это такой уж страшный грех? Хлопнула входная дверь. Я выскочила из кухни, думая, что Роберт ушел не предупредив, и встала как вкопанная. Сжимая в руке выданный мной ключ, в холл вошел сын. Он был один. – Том! – прошептала я, пока он закрывал за собой дверь. Мне казалось, будто я вызвала его силой мысли. Наша связь еще не ослабла. – Нам надо поговорить, мам, – произнес он тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Хочу обсудить с тобой кое-что важное. Я взглянула в лицо Тома: ни тени улыбки, брови нахмурены. И моя надежда испарилась. Я с ужасом ждала, что последует дальше. Глава 19 Том Джилл предложила Тому чай или кофе, но он ограничился стаканом воды. Они сели на диван в кухне, и Джилл молча уставилась в сад. Роберт наверняка услышал голос Тома в холле, но так и не вышел из кабинета, чтобы поздороваться. Как это типично. Том поспешил нарушить гробовую тишину: – Мам, надеюсь у тебя все хорошо. Знаю, это было неожиданно. – Я тут вспоминала, как ты по ночам смотрел на березу. Садился на крыльце и не мог оторвать глаз от ее залитого лунным светом ствола. И на полном серьезе верил, что он сделан из кости. Помнишь? – Конечно помню, – тихо ответил Том. – Кстати, пару месяцев назад я говорила с отцом насчет сада. Я предложила нанять специалиста, который подскажет новые решения. Надо бы обновить забор, покрасить в какой-нибудь яркий цвет. Это сейчас газон – просто загляденье, а раньше были сплошные проплешины, ведь вы с Джессом без конца носились с мячом… – Мам, – ласково прервал ее Том. Джилл резко замолчала. Она прижала ладонь к груди, словно опасаясь, что сердце вот-вот выскочит наружу. – Понимаю, вчерашний вечер стал для тебя настоящим потрясением, но надеюсь, ты примешь тот факт, что мы с Бриджет теперь женаты и… – Я уже приняла. Мне пришлось, а как иначе? – Вены на шее Джилл угрожающе вздулись. – По-моему, особого выбора у меня нет. – Мам, пожалуйста, позволь мне сказать. Я знаю, ты ужасно расстроена. Бриджет все понимает, на самом деле. Говорит, естественно, что ты шокирована. – Конечно шокирована, такой удар! – При упоминании супруги сына Джилл разозлилась. – Знаю, это твой выбор. Очень жаль, что ты не решился мне рассказать, когда я приезжала на свидания. Том молча опустил голову. – Я все гадаю, как же так вышло? Как ты додумался жениться на матери своей жертвы? И хоть ты тогда действовал в целях самозащиты, представь, что станут болтать люди? Скажут, что она мать твоего лучшего друга, которого ты убил. – Мам. Признаю, ты вряд ли поймешь, как мы в результате полюбили друг друга. Но это случилось не вдруг. Бриджет приезжала ко мне последние два года. Могу сказать только, что Бриджет как моя супруга и Бриджет как мама Джесса когда-то давно – это для меня совершенно разные люди. Я чувствую, что теперь у нас совсем другая жизнь. Мы будто заново познакомились, в некотором смысле. Судя по лицу Джилл, для нее эти слова были начисто лишены смысла. – Понятно, – наконец, произнесла она, прислоняя тыльную сторону ладони то к одной, то к другой пылающей щеке. – Не уверен, что тебе действительно понятно. – Том внимательно посмотрел на мать. – А если бы все случилось наоборот и я вышла бы за Джесса? Как бы ты себя почувствовал? Пару секунд Том ошеломленно молчал. А затем честно ответил: – Я был бы потрясен. Первое время наверняка отказывался бы признавать очевидное. На несколько мгновений его слова повисли в воздухе, а потом Джилл проговорила: – Между нами с Бриджет лишь два года разницы. Полагаю, ты в курсе, верно? Два года между твоей матерью и новоиспеченной женой. – Конечно, я в курсе, но все не так просто. Бриджет ведь… не знаю, как сказать… молодая и в душе, и внешне. Понимаешь, о чем я? – Да, – коротко ответила Джилл. – Но с кем-то ближе к себе по возрасту ты мог бы завести детей. А Бриджет уже бабушка! На одном из первых свиданий она рассказала Тому, что до ее подруги Одри дошли слухи, будто Корал родила от Джесса ребенка. – Мне не нужен никто другой, мам. Я люблю Бриджет. И то, что у нас не будет детей, не столь уж важно. В любом случае у нас есть Эллис. – Эллис не твой сын, а Джесса! – Джилл закусила губу. – Я только одного не пойму: почему надо было жениться до освобождения? Прямо в тюрьме! Зачем так спешить со свадьбой вместо того, чтобы просто встречаться некоторое время? Она заставила тебя жениться? – Нет, конечно! Это была моя идея. – Ты знал, что она опубликовала фотографию с вашей свадьбы на своей странице? – Нет, не знал. – Парень озадаченно нахмурился. – Ну и ладно. Что в этом такого? Том еще не завел страницу в социальных сетях, так как долгое время провел в тюрьме, но Джилл очень переживала. – Не понимаю, почему тебе приспичило жениться втайне? – не унималась она. – Вот из-за этого, – тяжко вздохнул Том. – Из-за твоей реакции. Мы догадывались, что скажут окружающие. Мы знали, что ты попытаешься нас остановить. – Только я? – Все. Мама Эллиса, Корал… тоже устроила сцену Бриджет. А парнишка на меня даже не взглянул. – Ничего удивительного. Джесс был парнем Корал и отцом Эллиса. Их сын еще мал, и ему сложно вот так сразу тебя принять. – Ну вот, видишь! – Том взмахнул рукой. – У каждого есть мнение о нас, о том, что мы сделали. Но мы теперь женаты. Мы обменялись клятвами, потому что, вопреки всему, полюбили друг друга. Мне не нужна ровесница, у которой еще ветер в голове. Мне нужна Бриджет – сильная, познавшая жизнь личность, которая понимает, через что мне пришлось пройти. При общении с девушками ему не хватало уверенности Джесса. Все свидания Тома можно было перечесть по пальцам одной руки, и каждый раз он мучительно стеснялся и не знал, что говорить. Вместо этого Том увлекся боксом. «У меня нет времени на девушек», – каждый раз отмахивался он, когда кто-нибудь спрашивал. Джилл попробовала зайти с другой стороны: – Боюсь, Бриджет не рассталась с прошлым. Если бы Джесс сел в тюрьму, потому что убил тебя, я бы видеть его не могла. Какое там выйти замуж! – Мам, вы с ней очень разные. Бриджет сумела меня простить еще до того, как мы полюбили друг друга. И это доказывает, какой она чудесный человек. Джилл молча смотрела в сторону, словно раздумывая, говорить или нет. Наконец, она решительно взглянула на сына. – Пойми меня правильно, Том, но я должна сказать. Десять лет ты провел за решеткой. А Бриджет тем временем жила в большом мире, организовывала свой благотворительный фонд и, как видно, многого добилась. Подумай, легко ли ей убедить тебя, что вас ждет блестящее будущее, а в душе по-прежнему ненавидеть за убийство Джесса? – Мы всегда говорили друг другу правду и ничего не скрывали. – Том запустил руку в волосы, гадая, сколько еще придется повторять одно и то же, чтобы мама, наконец, поняла. – Бриджет призналась: она долго меня ненавидела, но теперь знает, что я не хотел убивать Джесса. Ведь то, что случилось, разрушило и мою жизнь. – А вдруг единственная цель Бриджет – погубить тебя, поквитаться за гибель Джесса? Что, если она тщательно все спланировала, и когда ты очнешься, будет слишком поздно?