Эми прервала его воспоминания, издав сладкий посткоитальный вздох. Интересно, подумал Кристофер, что ей снится? Лично ему никогда ничего не снилось, или, по крайней мере, если и снилось, он никогда не помнил своих снов. Впрочем, он не слишком переживал по этому поводу. Ведь что такое сон? Пустая игра сознания, исчезающая при пробуждении; какой смысл пытаться запомнить их, если нет шансов на успех? Такого секса, как с Эми, у Кристофера не было ни с кем. У него ни разу не возникало желания удовлетворить хотя бы одну из семидесяти или около того женщин, которые были у него с тех пор, как он в двенадцать лет потерял девственность. Секс неизменно предполагал лишь его собственное удовлетворение. Но Эми стала исключением, и Кристофер был горд тем, что именно он заставлял ее стонать и, доведя до экстаза, мог умерить пыл, пока она не была готова раствориться в нем. Он наслаждался тем, что контролировал ее оргазмы. Впрочем, с не меньшей готовностью он отдавал инициативу в ее руки и не позволял себе кончить, пока она не давала на то согласия. Он ни разу в жизни не позволил никому повелевать им, и только с Эми это было совершенно нормально. Что порождало внутренний конфликт — Кристофер отнюдь не стремился быть нормальным. Он полагал, что его мозг устроен таким образом, что был гораздо мощнее любого «нормального». Это был дар, позволявший ему делать все, что он хотел, без страха и — до сегодняшнего дня — без последствий. Кристофер придвинулся ближе к ней и почти уткнулся носом ей в затылок. Глубоко вдохнул, втягивая в себя аромат шампуня с лимоном и морской травой, которым она накануне вымыла голову. Это был его самый любимый — ему нравилось, когда она пахла цитрусовыми. Всего одно быстрое движение, и проволока обовьет ее шею, и она станет цепляться за нее, как и все остальные. — Почему ты все время ерзаешь? — пробормотала Эми, к его удивлению. — Извини, я думал, ты спишь. — Я спала, но потом почувствовала, что тебе не спится. В чем дело? — Ничего такого. Просто не могу уснуть. Все время думал о тех женщинах, смерть которых ты расследуешь. — О жертвах. — Да. — Он сглотнул комок. Это слово все еще оставляло неприятный привкус во рту. — И что ты думал о них? Кристофер хотел сказать, что помнит каждый запах и марку шампуня, которым мыла голову каждая девушка; как он вдыхал этот запах, когда, накинув им на шею проволоку, дергал их головы назад. И что с тех пор, как начал свой проект, он понял, что человеческая красота — вещь преходящая, потому что после всего нескольких дней биологического разложения все они выглядели одинаково: раздутые, покрытые пятнами, изъеденные внутри и снаружи собственными бактериями. — Мне было интересно, что произошло у них в голове, когда они поняли, что скоро умрут, — ответил он. — О чем бы подумала ты? Эми ответила не сразу. — Наверное, пожалела бы о том, чего не успела сделать в этой жизни, пока у меня был такой шанс. А ты? — То же самое, — солгал Кристофер. Он снова поднял проволоку над ее головой и опустил туда, где та лежала под кроватью. В принципе, он может задушить ее в любой момент. Предвкушение доставляло ему куда большее удовольствие, нежели свершившийся факт. Кристофер знал, что существенно продвинулся с проектом, который начал несколько месяцев назад, но в бочке меда, увы, присутствовала ложка дегтя. Он встретил женщину, которая ему нравилась, и он впервые в жизни влюбился. Что совершенно не входило в его планы. Глава 43 Джейд Прошло чуть больше недели с момента приезда Джейд в Австралию, а здоровье Кевина быстро пошло под уклон. Он терял аппетит и почти все время спал в своей комнате. Хотя на улице стояла тридцатипятиградусная жара, он вечно жаловался, что ему холодно, и надевал на себя несколько слоев одежды. Каждый день он глотал такое количество таблеток, что Джейд была готова поклясться: она слышит, как те гремят внутри него. Джейд злилась, что их время вместе утекает, проскальзывая сквозь пальцы. Она не была готова к близкой развязке. Поэтому, когда Кевин бодрствовал, делала все возможное, чтобы вовлечь его в разговор и провести с ним время. Они проводили бо?льшую часть дня, рассказывая друг другу о своей жизни — до того, как она покинула Англию, а ему поставили диагноз «рак». Они часами лежали, растянувшись на диване в его спальне, глядя на компьютере классические фильмы 1980-х годов. Им было так хорошо друг с другом, что в иные моменты Джейд забывала, что их совместные дни на исходе. Стоило ей вспомнить об этом, как она пыталась представить, как изменится ее жизнь, когда его больше не будет рядом, и у нее моментально портилось наст роение. В начале их отношений, когда Джейд жила в блаженном неведении о его болезни, беседы с Кевином стали неотъемлемой частью ее повседневной рутины: она планировала свой день так, чтобы успеть пообщаться с ним. Ставила будильник, чтобы проснуться раньше, чем нужно, и поговорить с ним, пока оба ели: она — завтрак, он — ужин. Записывала все телепередачи, что шли после 22.00, чтобы посмотреть их позже, а бо?льшую часть вечера провести болтая с Кевином. Джейд привыкла к тому, что ее сердце трепещет, когда он присылал ей сообщение или когда на дисплее высвечивался его номер. Она знала: когда придет неизбежное, ей будет всего этого не хватать. Но еще не решила для себя, станет ли скучать по Кевину или же ей будет грустно осознать, что в этом мире жил кто-то, кто был создан только для нее. Когда Кевин спал, Джейд лежала с ним рядом, положив голову ему на живот, и слышала, как тот поднимается и опускается с каждым неглубоким вдохом. Когда Кевин плохо себя чувствовал, она предлагала его родителям, Сьюзан и Дэну, помощь по дому или ездила в город, выполняя их поручения. Они показали ей, как работает молочная и овцеводческая ферма, брали ее с собой на грузовике, чтобы она помогла им пригнать в загон овец, и даже научили прикреплять к коровьему вымени доильное оборудование. Это был совершенно иной мир, нежели тот, в котором она прокисала у себя в Сандерленде. Но теперь к ней пришло понимание: проблемой был не город, проблемой была она сама. Что-то в тихой фермерской жизни импонировало ей. Ей казалось, что она может наконец расслабиться и быть собой. Джейд была поражена тем, сколь близкими ей стали люди, с которыми она познакомилась всего две недели назад. И как жаль, что она не может помочь им избавиться от боли, которую они наверняка испытывали, видя, как угасает их сын… Чем больше времени Джейд проводила с ними, тем больше они как бы сглаживали ее острые углы. Это также заставило ее задуматься о своих родителях, о той печали и разочаровании, которые она доставила им в последние годы. Джейд так долго носила в себе эту ненужную обиду на них за то, что по окончании университета они заставили ее вернуться домой, — и только теперь поняла, что это было ради ее же собственного блага. Это были хорошие и надежные северяне из рабочего класса: отец работал слесарем сборочного конвейера на автомобильном заводе, мать — в пекарне. Она же отплатила им черной неблагодарностью… Ей стало стыдно за себя. Как рак у Кевина и боль у Сьюзан и Дэна, имелось и у нее нечто свое, от чего она желала избавиться — и ни за что не призналась бы в этом своей новой приемной семье. Увы, с каждым днем эта страсть разгоралась в ней все сильнее. Глава 44 Ник — Чему я обязан этим удовольствием? — спросил Алекс Ника, когда они уезжали с площадки для регби на его машине. Ник сжал кулаки. От запаха влажных волос Алекса и его лосьона после бритья по его рукам как будто пробегала легкая щекотка. — Честно? Я не знаю, — ответил он. — Просто само собой пришло в голову. Я вспомнил, за кого ты играл, и прочитал о тебе в интернете. И в следующий момент сделал Салли ручкой, чтобы она провела выходные с мамой, а сам приехал посмотреть, как ты играешь в игру, которую я совершенно не понимаю. Я переступил черту? — Я должен бы сказать «да», но нет, ты ее не переступил. Ник был рад это слышать. Он сидел и обдумывал свой следующий вопрос, пытаясь, прежде чем задавать его, правильно и четко сформулировать в голове. — Наверное, это прозвучит пафосно, но я должен спросить: ты много думал обо мне с тех пор, как мы виделись в последний раз? — Ник отвернулся и стал ждать, что Алекс ответит ему, надеясь в душе?, что ответ будет положительный. — Ты хочешь знать, думал ли я о тебе последние восемь дней, одиннадцать часов и — одну секундочку — сорок семь минут? Да, можно сказать, что иногда думал. Оба мужчины улыбнулись. — Теперь могу я кое о чем спросить тебя? — продолжил Алекс. — Когда мы в первый раз разговаривали по телефону, ты сказал мне, что прошел тест на совместимость ДНК, хотя и не верил в него. Тогда зачем ты это сделал? — Моя подружка, ну, моя невеста, настояла. Мы скоро поженимся, и она хотела убедиться, что мы подходим друг другу. Ник заметил, что Алекс слегка отодвинулся от него, когда он это сказал, как будто эта новость стала для него неприятным сюрпризом. — А когда она узнала, что твоя ДНК-пара — мужчина?.. — Расхохоталась. Но именно Салли настояла, чтобы я встретился с тобой, и я назначил встречу под вымышленным именем. — Почему ты просто не послал ее? — Это было важно для нее… Я действительно не знаю почему. Наверное, хотя я не хотел этого признавать, мне тоже было немного любопытно. — Большинство женщин не позволили бы нам даже находиться рядом друг с другом, не говоря уже о том, чтобы поощрять наше знакомство. — У нас с Салли всегда были честные отношения. Мы привыкли говорить друг другу всё. — Значит, она в курсе, где ты сейчас? Ник отвел взгляд. — Думаю, ты уже знаешь ответ на этот вопрос. А Мэри, она знает, где ты? — Знает, что отправился выпить с ребятами из команды после матча. Она не ждет меня до вечера. В субботу днем улицы пригородного Бирмингема были тихими и малолюдными. «Мини Купер» Алекса свернул на трассу M6. — Куда мы едем? — спросил Ник. — Не имею ни малейшего понятия, дружище. Глава 45 Элли Тим поднял брови: — Ты шутишь?