— Ну что ж, я познакомилась с твоими собаками, так что пойду по своим делам. Удачи на работе. Я поворачиваюсь к дому, но его рука обхватывает меня за талию, притягивая к себе и прижимает к своему телу. — Прости, если они тебя напугали, — говорит он рядом с моим ухом. — Я скажу своим людям, чтобы они выпускали их бегать только ночью. — Спасибо, — говорю я. Видимо, он все еще думает, что я боюсь собак. Ну и ладно. Я не собираюсь объясняться. Она не боится собак. Я замираю, положив руку на дверную ручку. Не совсем понимаю, почему это осознание вдруг пришло ко мне сейчас, спустя несколько часов, но я знаю, что прав. Что бы ни было причиной нежелания Сиенны, это был не страх. — Где моя жена? — спрашиваю я Йована, который дежурит у входной двери. — В комнате отдыха. Я захожу внутрь и поворачиваю направо, в большую комнату отдыха, которая занимает большую часть первого этажа с этой стороны дома. Здесь стоят несколько телевизоров с большим экраном и игровые приставки, а также бильярдный стол и автоматы для пинбола, которые Мирко купил в прошлом месяце. В одном из углов расположен небольшой бар с разнообразными напитками. Когда под одной крышей проживает около пятидесяти человек, необходимо предусмотреть какие-то развлечения, если не хочешь, чтобы твоя жизнь превратилась в ад. Особенно по вечерам. Войдя в комнату, я ожидал увидеть свою жену за просмотром фильма или сплетничающей с кем-то из женщин. Но вместо этого она сидит с тремя моими мужчинами за покерным столом, установленным недалеко от бара, и полдюжины человек наблюдают за разворачивающейся игрой. Основное верхнее освещение выключено, горит только подвесной светильник над столом, создавая в помещении атмосферу фильма в жанре нуара. Я захожу в бар, наливаю себе напиток, затем прислоняюсь к стене и наблюдаю за происходящим. Моя жена сидит на стуле, скрестив ноги, и держит карты в левой руке, пожевывая подушечку большого пальца правой. Справа от нее стоит Мирко с самодовольным выражением лица. По другую сторону от нее сидит Адам, и хотя по его покерному лицу этого не видно, он уверен, что выиграет. Мы дружим со школы, и я знаю все его уловки. Напротив Сиенны - Релья. Я нашел его замерзающим на улице, когда он был еще ребенком, и привел сюда. Как обычно, он совершенно загадочен. Я не уверен, что когда-либо встречал человека, которого было бы так трудно прочитать, как Релью. В центре стола лежит мизерная кучка денег, наверное, не больше пары сотен баксов мелкими купюрами. Вряд ли это игра с высокими ставками, они явно играют на интерес. Мое внимание переключается на жену: она снимает свои большие золотые серьги-кольца и бросает их на стопку денег. Сиенна продолжает грызть большой палец, ее глаза быстро перебегают с одного мужчины на другого. Они думают, что ее карты - дерьмо. Мои губы растягиваются в улыбку. Все трое мужчин за столом считают, что моя жена проигрывает. И все трое ошибаются. Я оставляю пустой стакан на стойке и направляюсь к ним, затем останавливаюсь позади Сиенны. Ухватившись за край ее стула, я поворачиваю его на сто восемьдесят градусов и прижимаю спинкой к краю стола. Должно быть, она слегка вскрикнула, когда я ее развернул, потому что она смотрит на меня с немного диким выражением в глазах. — Драго? — задыхается она. — Что... Мои руки опускаются на талию Сиенны. Я поднимаю ее со стула, занимаю ее место, а затем сажаю верхом к себе на колени. Растерянно моргая, моя жена прижимает карты к груди, чтобы скрыть их от глаз своих противников. Я слышу, как парни за моей спиной тихонько переговариваются, принимая наше новое положение, и замечаю в периферийном зрении несколько любопытных взглядов. — Не стесняйтесь продолжать, — говорю я, мои глаза возвращаются к лицу Сиенны, всего в нескольких дюймах от моего. — Вот так? — Да. Ее губы изгибаются в озорной улыбке. Она опускает взгляд на карты в своих руках, затем наклоняется ко мне и тянется через мое плечо к карте на столе. Я кладу руку ей на поясницу и притягиваю ее ближе, пока ее груди не прижимаются ко мне, а ее киска не устраивается на моем быстро твердеющем члене. Болтовня в комнате стихает. Внешне Сиенна остается невозмутимой, но от меня не укрылось, как быстро вздымается ее грудь. — Отвлеклась? — спрашиваю я и слегка наклоняюсь назад, чтобы видеть ее ответ. — Ничуть. — Хм… — Взяв карты из ее рук, я бросаю быстрый взгляд на то, что у нее есть. Выигрышная рука, как я и думал. — Она выиграла. Вы все можете идти, — говорю я и бросаю карты через плечо на стол. Раздается скрип стульев по полу и торопливые удаляющиеся шаги за моей спиной. Толпа вокруг нас тоже медленно расходится. — Ты испортил мне игру, — шепчет Сиенна, глядя мне в глаза. — Да. — Я поднимаю руку и глажу линию ее челюсти. — Что там с собаками, Сиенна? Ее тело становится застывает в полной неподвижности, но уже в следующее мгновение она расслабляется и улыбается. — Что ты имеешь в виду? Я наклоняю голову в сторону и просто наблюдаю за ее лицом. Ее улыбка кажется искренней. Но она не достигает ее глаз. И она точно знает, что я имею в виду. — Что ж, мне пора идти. Мне нужно помыть голову, — промурлыкала она и слезла с моих коленей. — Увидимся позже. Я провожаю ее взглядом, пока она торопливо собирает со стола свои сережки и деньги, а затем быстро выходит из комнаты. Скрестив руки на груди, я смотрю на дверь, через которую она исчезла. Я узнаю ее секреты. Это займет время, поскольку давление на нее не даст никаких результатов. Но это неважно. Я очень терпеливый человек. Глава 8 Я просыпаюсь от успокаивающего звука душа, доносящегося из ванной комнаты, но мне не нужно было его слышать, чтобы понять, что Драго больше не лежит со мной в постели. Его тепла нет, и мне не хватает того ощущения покоя, к которому я привыкла за последние десять ночей. После первой попытки заснуть в отдельной комнате, чтобы утром снова оказаться в постели Драго, я пыталась проделать этот трюк еще дважды. Каждый раз муж переносил меня в свою комнату. После этого я перестала пытаться "сбежать", потому что мне нравится спать, когда его тело прижимается к моему, больше, чем я готова это признать. И это все, что мы делали до сих пор. Спали. Кроме того, что он обнимал меня, он ко мне не прикасался. А мне бы хотелось. Несколько раз, когда я просыпалась, а он еще лежал в постели, то притворялась, что все еще сплю, наслаждаясь тем, что прижимаюсь к его твердой груди. Его грудь была не единственной твердой вещью, и это меня немного пугало. У меня никогда раньше не было секса. У меня было несколько парней, но дальше первой базы дело не заходило. Не то чтобы я берегла себя для брака, я не боюсь самого интимного акта. Просто... физического влечения ко мне никогда не было достаточно. Соблазнительное тело, которое не оказывало на меня никакого воздействия в психическом плане, интересовало меня не больше, чем бумажное пресс-папье с ослепительным узором. На него приятно смотреть, но в моей жизни это не главное. Если парень требовал секса, я бросала его. Я просто не могла смириться с мыслью о такой близости с кем-либо. У меня были свои причины. Обычно, когда отношения достигают определенного уровня, люди считают, что они имеют право на "большее". Больше разговоров. Больше объяснений. Больше тебя. Но частички меня всегда были заперты. Всегда были скрыты, особенно от тех мужчин, с которыми встречалась. А что, если я все-таки откроюсь, позволю ему увидеть то, что скрывается за моим тщательно выстроенным фасадом, и он решит уйти? Или, что еще хуже, он останется, а у меня возникнут к нему чувства. Нет. Отсутствие чувств означало отсутствие боли, если бы случилось что-то плохое. Боль и разбитое сердце не стоили плотских переживаний. Моя сестра знает это. Она всегда меня знала. Ася как-то сказала, что мне нужен мужчина, который сможет соблазнить мой мозг, прежде чем я позволю ему трахнуть мою киску. Что бы это ни значило. Я переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок, размышляя о том, как одиноко на этой огромной кровати, когда Драго нет рядом. Что бы он сказал, если бы я попросила его вернуться в постель после душа, чтобы мы могли пообниматься подольше? Он либо рассмеется, либо подумает, что я пытаюсь соблазнить его к сексу. Если бы он согласился, я бы набросилась на него, к черту последствия. Но мне нужен не секс. У меня странное желание просто быть рядом с ним, уткнуться лицом в его шею и впитывать его запах. Это глупо, я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Вода выключается, и через две минуты мой муж выходит из ванной в одном лишь полотенце, обернутом вокруг талии. Я притворяюсь, что еще сплю, и наблюдаю за ним из-под полуопущенных век. У него одно из самых красивых мужских тел, на которые я когда-либо смотрела. Не то чтобы я видела их много, но все же. Широкие плечи и мускулистые руки. Твердый, рельефный пресс, от которого, наверное, можно было бы отбить четвертак, если бы я его бросила. Он идет к шкафу на другой стороне комнаты, и я перевожу взгляд на его спину, отмечая шрамы от ожогов, покрывающие левую сторону его тела. В основном они сосредоточены на лопатках и чуть ниже, но есть несколько на предплечье и тыльной стороне кисти. Я заметила их совсем недавно, потому что они покрыты татуировками. На днях я набрала в "Гугле" "Ожоги" и, исходя из всего прочитанного и изображений, показывающих различные стадии заживления, пришла к выводу, что у Драго была пересадка кожи. Он попал в пожар , когда был моложе? Драго убирает полотенце, и я закрываю глаза. Инстинктивное действие для той, кто не привык видеть обнаженного мужчину. Но любопытство берет верх, и я приподнимаю веки, чтобы рассмотреть его задницу. Когда он тянется, чтобы взять что-то с полки, я мельком подглядываю на его член и снова зажмуриваю глаза. Неужели он должен быть таким огромным? Я представляю, как его большой член входит в меня, галая, каково это будет на ощупь, и прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы подавить вздох. Эхо приближающихся шагов доносится до меня за долю секунды до того, как одеяло слетает с моего тела. — Вставай. Я закрываю глаза, притворяясь, что все еще сплю. — Я знаю, что ты не спишь. Черт. Он знает, что я пялилась на его член? Я приоткрываю веки и вижу Драго, стоящего у изножья кровати. Он одет в черные треники и красную толстовку с капюшоном. — Который час? — спрашиваю я. Я пропустила вчерашний завтрак, и мне пришлось идти на кухню, чтобы попросить у Кевы остатки еды. Здешний график питания не очень хорошо сочетается с моим биоритмом. Завтрак в восемь? Это тирания. — Шесть тридцать. Ты пойдешь со мной на пробежку. — Я так не думаю. — Я фыркаю и зарываюсь лицом в подушку. Рука обхватывает мою лодыжку и тянет меня к краю. Я вскрикиваю и пытаюсь оттолкнуть его свободной ногой. Драго наклоняется, поднимает меня на руки и несет в ванную комнату. Я бьюсь ногами, сжимаю его предплечья, тщетно пытаясь освободиться. Как только он усаживает меня в ванной, я бью его в грудь. — Я не одна из твоих подчиненных, Драго! — Я снова бью его. —Ты не можешь мне приказывать. — Ты не моя подчиненная. — Он делает шаг вперед, заставляя меня сделать два шага назад. — Но ты принадлежишь мне. И я не позволю тебе ходить бледной, как лист бумаги. Мы отправимся на пробежку и не вернемся, пока ты не обретешь цвет лица. —Я не твоя собственность, — я хотела сказать это с ухмылкой, но в итоге получилось полуулыбка сквозь зубы. По какой-то причине мой фильтр "приятной личности" не работает так хорошо, когда он рядом. Драго смотрит вниз на мою руку, которая все еще прижата к его груди. — А оно говорит о том, что это так. Я прослеживаю его взгляд и вижу, что он сосредоточен на моем обручальном кольце.