Томас показал на свой кабинет. — Хотите кофе? И налил две чашки темной жидкости. Он не знал лучшего средства расположить к себе собеседника. — К сожалению, кофе из автомата не такой вкусный, но что имеем, то имеем. Садитесь. Томас показал на стул напротив его письменного стола. Кики Берггрен села, закинув ногу на ногу. Один из сандалетов повис на пальцах, угрожая упасть. — Могу я закурить? — с надеждой спросила она. И уже раскрыла сумку, нащупывая в ней пачку «Принца» и зажигалку. Взгляд Томаса стал сочувственным. — К сожалению, запрет на курение распространяется на все отделение. Может, все-таки обойдетесь? Кики Берггрен кивнула и закрыла сумку. Томас отметил беспокойство в ее глазах. — Так о чем вы хотели со мной поговорить? — спросила Кики. — Неделю назад я разбила мобильник, поэтому только дома смогла прослушать ваше сообщение. Что-то случилось? Я много раз пыталась дозвониться до Кристера, но он не отвечал. Что он там натворил? Что-нибудь серьезное? Вопросы громоздились один на другой. Томас медлил. То, что ему предстояло, было самой тяжелой частью работы полицейского. Как, в самом деле, сообщить о смерти самого близкого человека? Томас предпочел начать с вопроса. — Вы были близки с кузеном? Она быстро кивнула. — Он единственный, кто у меня остался из родственников. Мы часто виделись, еще с детства. Кристер всего на год моложе меня. Мы вместе встречали Рождество. На последней фразе Кики попыталась улыбнуться, но вышло неубедительно. Томас взял паузу, прежде чем перейти к главному. — К сожалению, ваш кузен мертв. Его тело нашли на Сандхамне в Стокгольмских шхерах около недели назад. Он утонул и был выброшен на берег. Сумка Кики Берггрен соскользнула на пол. Рот открылся, но первые несколько секунд она молчала. — Он умер? — Да, примите мои соболезнования. Ее глаза наполнились слезами. Томас вытащил из ящика в столе упаковку одноразовых платочков и протянул Кики. Она взяла один и утерла нос. — Хотите что-нибудь выпить? — участливо спросил инспектор. — Может, воды? Кики Берггрен отрицательно замотала головой. Потом медленно наклонилась и подняла сумку. Положила ее на колени, крепко держа обеими руками. Губы дрожали. Она с ужасом смотрела на Томаса и ждала продолжения. — Думаю, это произошло ранней весной. Когда вы разговаривали с кузеном в последний раз? — Мы не общались с марта. Я уезжала на три месяца, работала в шведском ресторане на Косе. — У вас имелись какие-то особые причины для отъезда? — Да нет… Просто уехала с подругой, которая уже работала там раньше. Вчера вернулась домой, услышала ваше сообщение и сразу позвонила. — Как часто вы с ним общались? Томас снова полез за бумажными платочками, и Кики Берггрен взяла еще один. — Бывало по-разному. Она опустила глаза, разглядывая розовый педикюр. — Но вы контактировали регулярно? — Конечно. Мы ведь были одной семьей. Пока Кики рассказывала о семье кузена и его одинокой маме, Томас думал о том, что в прошлом Кристера не усматривалось ничего, что могло бы объяснить его пребывание на Сандхамне. — Не знаете, что он мог делать в шхерах? Может, отправился навестить кого-то из знакомых? Инспектор внимательно вглядывался в собеседницу. Кики Берггрен смотрела в пол. Прежде чем она успела ответить, Томас продолжил: — Он не пользовался финскими паромами? Кики Берггрен откусила кусочек ногтя. Похоже, она и в самом деле страдала без сигареты. — Иногда, а что? — У нас есть версия, что он упал в воду с такого парома. Они курсируют мимо Сандханма каждый вечер. Это объясняет, почему тело прибило к берегу. — Кристер никогда не умел плавать и вообще не особенно любил море. Но он пользовался финскими паромами, особенно когда у них бывали специальные предложения. Мы вместе плавали на Мариеханм два года назад. Томас сделал в блокноте отметку о плавательных навыках Кристера и решил сменить тему. — Как он относился к алкоголю? Он ведь выпивал, или как, по-вашему? Кики Берггрен кивнула, жуя ноготь. Носовые платочки, которые дал ей Томас, превратились в груду бумажных хлопьев. Кики буквально раскрошила их, и кучка под столом походила на птичий пух. — Пил, — ответила она на вопрос инспектора. — Он ведь работал в «Сюстембулагете», поэтому имел возможность выбора. Кристер ничем особенно не интересовался и друзей почти не имел. Бутылка и телевизор — вот все, что ему было нужно в жизни. Томас почесал в затылке и задумался. Если пьяный Кристер вышел на палубу подышать свежим воздухом, запросто мог свалиться в воду. Такое случается сплошь и рядом, только судоходные кампании молчат по понятным причинам. — Могло ли быть, что он упал за борт намеренно? — задал он следующий вопрос. — Я имею в виду, сознательно свел счеты с жизнью? Томас подумал о канате и выжидательно посмотрел на Кики. Вопрос повис в воздухе. Он дался инспектору нелегко, но должен был прозвучать. Если ее кузен проявлял склонность к суициду, это могло бы кое-что объяснить. Кики Берггрен раскрыла рот, собираясь что-то сказать, но потом будто передумала и сникла на стуле. В уголках глаз потекла тушь. Кики вытащила еще один платочек и как смогла промокнула глаза. — Хотели что-то сказать? Взгляд Томаса стал еще более пристальным. — В феврале Кристер похоронил мать… Он не особенно навещал ее, когда она болела, но очень тяжело переживал ее смерть. — Настолько, что ему расхотелось жить? Кики опустила глаза. — Мне трудно поверить, что он прыгнул с финского парома намеренно. Кристер никогда не говорил о самоубийстве, хотя всегда считал себя обделенным. Полагал, что жизнь так и не предоставила ему настоящего шанса. Глаза Кики снова наполнились слезами, и еще один платочек в ее руке превратился в бумажное крошево. Томас жалел ее. Очевидно, кузина Кристера Берггрена и в самом деле не подозревала о том, какое известие ждет ее в полицейском участке. — Но это ведь мог быть и несчастный случай, — пояснил Томас. — Я просто хотел знать, нет ли у вас своих оснований подозревать самоубийство. Сейчас мы не можем ничего утверждать. Томас завершил беседу просьбой позвонить ему, если Кики захочет что-то рассказать. Как только она ушла, записал возникшие в ходе разговора мысли на листок и вложил протокол допроса в папку. Когда Кики вышла за ворота, мысли так и роились в ее голове. Она была так зла на Кристера, что только сейчас поняла, что же произошло. У нее не хватило сил объяснять полицейскому, почему они не контактировали последние несколько месяцев. Она так и не смогла рассказать о их ссоре во время последней встречи. Тогда Кики сорвалась, а сейчас от стыда не знала куда деваться. Эти жестокие слова были последним, что слышал от нее Кристер. Ну почему все так получилось? Кики остановилась и вытряхнула из пачки сигарету. Наконец-то… Пока никотин разливался по телу, думала о том, как это может быть связано. Что если Кристер все-таки решил попробовать? Воплотить ее идею, не сказав ничего? Такое вряд ли возможно. Кристер не решился бы действовать на свой страх и риск, тем более пока она была в отъезде. Или все-таки решился? Кики пожала плечами, затянувшись долгожданной сигаретой. На выходные Кристер точно ездил в Хельсинки и, конечно, много пил. Можно себе представить. На пароме есть бар, где много дешевых напитков. Разгоряченный алкоголем, на нетвердых ногах, он вышел на палубу вдохнуть свежего воздуха. Потерял равновесие и свалился в воду, как сказал полицейский.