Глава 29 Элизабет — Мне казалось, я просила тебя не звонить мне. — Мой голос острый, как бритва, но я говорю тихо, потому что Деклан в душе. — Я бы не позвонил тебе, если бы не был в отчаянии. Мне нужна твоя помощь, так что пришло время тебе слезть с коня и вспомнить, откуда ты родом, и людей, которые заботились о тебе. Опускаясь на колени у стены рядом со шкафом, я отвечаю: — Заботился обо мне? — Кто помог Пику спасти тебя от твоих приемных родителей? Кто вел машину? Кто позволил тебе жить с ним? — Давай проясним одну вещь: ты был другом Пика, а не моим. — Ты собираешься мне помочь или нет? — Нет. Как я уже сказала, ты умрешь, и у меня будет гарантия, что я смогу двигаться вперед, не оглядываясь через плечо. — Ты тоже умрешь, — говорит он, и его слова застают меня врасплох. — О чем ты говоришь? — Это был единственный способ гарантировать, что я останусь в живых. — О чем, черт возьми, ты говоришь? — Я стискиваю зубы, когда встаю. — Ты думаешь, что управляешь этим шоу? Подумай еще раз. Может, ты и не ценишь мою жизнь, но я не хочу терять ее из—за такой чопорной сучки, как ты. Я стараюсь, чтобы мой голос не дрожал. — Что ты сделал? — Я назвал им твое имя. Сказал им, что у тебя есть деньги. Так что у тебя нет другого выбора, кроме как помочь мне. В конце концов, твоя жизнь сейчас тоже на кону. Шок и ярость, которые бурлят в моих венах — это безудержное топливо, и я даже не думаю о том, чтобы говорить тише, когда выплескиваю свою ярость. — Ты, ублюдок! Он смеется и говорит: — В следующий раз не издевайся надо мной, когда я прошу о помощи, котенок. Я вздрагиваю, когда дверь ванной распахивается и Деклан выбегает оттуда только с полотенцем, обернутым вокруг талии. — Ты в порядке? — Его слова вылетают быстро. — Кто говорит по телефону? — Он не ждет моего ответа, когда берет его прямо у меня из рук. — Кто это, черт возьми, такой? — Он делает паузу, а затем протягивает телефон и переключает его на громкую связь. — Она меня слышит? — Мэтт задает вопросы. — Она тебя слышит. — Они знают, что ты в Вашингтоне. Как только он произносит эти слова, я протягиваю руку и заканчиваю разговор. — Что, черт возьми, происходит, Элизабет? — свирепо требует Деклан. Я рассказываю ему о Мэтте, о том, как он позвонил мне, когда мы вернулись в Лондон, и о ростовщике. А потом я говорю ему, что Мэтт продал меня, чтобы спасти свою жизнь. — Теперь за мою голову назначена награда. Ярость охватывает Деклана смертельным образом, что пугает меня до чертиков. Он стоит в полной тишине, буравя меня взглядом сверху вниз, и когда его ноздри гневно раздуваются, он ровным тоном выпаливает: — Почему ты не сказала мне об этом раньше? — Я думала, что справилась с этим. Я думала, все было под контролем. — Ты неправильно думала, черт возьми! И теперь на тебя обрушился удар! — Его голос рикошетом отражается от стен, его шея покрывается красными пятнами от раскаленного добела гнева. — Я просто расплачусь с ними, Деклан. — Ты думаешь, это решит ситуацию с Мэттом? Легкость, с которой он смог распорядиться твоей жизнью — это не то, с чем можно шутить. И что произойдет, когда он попадет в беду в будущем? Ты действительно доверяешь ему, когда он говорит, что оставит тебя в покое после этого? Деклан проводит рукой по своим мокрым волосам и меряет шагами комнату. Я наблюдаю, как закипают разочарование и жгучий гнев, и быстро принимаю решение. — Я убью его, — говорю я слишком быстро и слишком нетерпеливо. Деклан поворачивает ко мне голову с выражением ужаса на лице. Может быть, мне следует беспокоиться о том, как он отреагирует или что он подумает обо мне, узнав, что я могу так легко лишить кого—то жизни, но это не так. Деклан знает, что у меня за плечами три убийства. Черт возьми, у него самого их два. Он знает, какую смолу качает мое черное сердце. И когда он говорит, я знаю, что мы одно и то же — два монстра, связанные одной душой. — Нет, — заявляет он. — Я убью его. — Деклан, нет. Я не могу позволить тебе сделать это. Мэтт — моя проблема. Он быстрыми шагами подходит ко мне. — Я не позволю тебе убить кого—либо еще, ты слышишь меня? Я больше не хочу, чтобы твои руки были запятнаны кровью. Я позабочусь об этом. — Деклан… — Я не спорю с тобой об этом. Мое слово окончательное, — непреклонно заявляет он. — Собирай свой чемодан. Они знают, где мы находимся, так что мы убираемся отсюда к чертовой матери. — Мы возвращаемся в Чикаго? — Да. Сейчас мы решаем этот вопрос, а затем возвращаемся в Лондон, — говорит он. — Но послушай меня... деньги Беннета... мы перекладываем их на ростовщика. Мы не только наконец избавимся от этого, но и этого будет достаточно, чтобы заставить этих людей забыть о твоем существовании. Тяжело сглатывая, я знаю, что в конечном счете это лучшее решение для нас. И теперь, в очередной раз, меня преследует мое прошлое, которое теперь вынуждает мужчину, которого я люблю, вести другую жизнь. Деклан может запланировать вылет самолета на сегодня, и с учетом тех превратностей, с которыми мы сейчас сталкиваемся, у меня нет времени оплакивать потерю моего отца. Мы переезжаем в срочном порядке, убедившись, что наши вещи упакованы и готовы к отправке, прежде чем отправиться в путь. Мы сидим, держась за руки, во время полета на самолете. — Деклан, ты не обязан этого делать. — Это не подлежит обсуждению. Самолет приземляется, и мы едем прямо обратно в Лотос. Каждый шаг Деклана сделан целенаправленно, он не тратит впустую ни секунды. Напряжение ужасающее, когда я наблюдаю, как Деклан достает пистолет, с которым он всегда путешествует. Он отпускает цилиндр и осматривает его, прежде чем закрутить и зафиксировать на месте. — Деклан? Кладя его плашмя на стол перед тем местом, где я сижу на диване, он смотрит на меня сверху вниз. — Ты позвонишь ему со своего телефона. — Номер, с которого он звонит неизвестный. — Есть служба идентификации, которую я попросил Лаклана установить на твой телефон. Он улавливает номера из любых ограниченных вызовов, которые получает твой телефон. Я достаю свой телефон, чтобы Деклан мог показать мне, где набрать номер, и несколькими простыми щелчками он появляется. — Что я должна сказать? — Ты скажешь ему, что ты здесь, в Чикаго, и хочешь покончить с этим сегодня вечером. Уже больше двух часов ночи, и мой пульс учащается. — Сейчас середина ночи. Не обращая внимания на мои колебания, он продолжает инструктировать меня по всему, что мне нужно сказать. — Ты все поняла?