– Как же, недоразумение! – сквозь зубы процедил Цент, жалея лишь об одном – что в школьные годы не посещал спортивную секцию, где обучали такой замечательной науке, как метание копья. Будь он мастером спорта в этой дисциплине, сейчас не слушал бы этого тухлого вруна, а как запустил бы в него бабкино копье, и делу конец. – Вас всех ввели в заблуждение, – продолжал складно врать некромант. – Не знаю, что наговори вам злые люди, но я не враг вам. Я ваш друг. – Все твои друзья на параше прописаны! – не выдержав, крикнул в ответ Цент. – Среди нас их нет. – Этот человек солгал вам, – заговорил некромант. – Он сказал вам, что я монстр и желаю истребить человеческий род. Это не так. Я желаю его спасти. Мой посланник по имени Владик должен был сообщить вам детали моего плана. Задумайтесь, и вы поймете, что это единственный шанс вернуть живым людям их мир. – И за это мы должны добровольно пустить себя на органы? – закричал кто-то со стены. – Не бывает войны без жертв. Неужели вы так и хотите прятаться за этими стенами до конца своих дней? А что будет, когда в округе не останется еды? Что будет, когда среди вас вспыхнет какая-нибудь эпидемия, вроде тех, что опустошали в свое время целые города? Эти заразы никуда не исчезли, их сдерживала только вакцинация. Вы сможете создать вакцину? Сможете защитить себя от чумы, холеры и оспы? Сможете преодолеть еще сотни и сотни проблем, которые встанут перед вами в будущем? Сейчас еще не поздно возродить цивилизацию, но пройдет лет пятьдесят, и этот шанс будет потерян навсегда. Вырастет поколение, не помнящее старого мира и ничего не знающее о нем. Не умеющее ни читать, ни писать, не способное разобраться в приборах и механизмах, которые хорошо знакомы вам. Чудом уцелевшие превратятся в дикарей, утративших знания и навыки, накопленные за многие тысячелетия развития человеческой цивилизации. Неужели вы хотите для своих детей такой судьбы? – Да ты детьми-то не прикрывайся! – закричал Цент, который с тревогой заметил, что многие из бойцов внимательно и с интересом слушают слова некроманта. – Вот же перец тухлый! Как запел-то складно, что твой соловей. Прямо кандидат в президенты. Только успевай уши под лапшу подставлять. Только мне-то он совсем другую песню пел. Не про деток и не про цивилизацию, а про то, что для существования нужна ему свежая человеческая плоть. Не собирается он нам помогать, так и знайте. Он хочет жить вечно, притом за счет нашего мяса. А люди ему нужны исключительно на запчасти. Он и меня в свои подельники записать хотел, предлагал разные заманчивые штуки, думал, что Цента вот так просто купить можно. Говорил, мол, помоги мне этих людишек превратить в послушное стадо, дабы они плодились да размножались, а я бы по мере надобности их хватал, да для личных нужд использовал. Вот в чем его план коварный состоит! Хочет он, чтобы мы у него вроде домашней скотины были, которую специально для того и разводят, чтобы после в супе помянуть. Мы не скоты, братья и сестры! Скоты не мы! Мы люди! А человек, братья и сестры, это звучит гордо. Не всегда, конечно. Если, к примеру, человек программист, то тут, понятное дело, гордиться нечем, ну да это редкое исключение. Но мы-то с вами не программисты. И скотами мы быть не хотим. Так ведь? Народ выразил горячее согласие со словами предводителя. Некромант пытался еще что-то говорить, обещал всякие заманчивые штуки, сулил дружбу и сотрудничество, но его уже никто не слушал. Своими речами он только больше и больше злил Цента, что, в итоге, не кончилось добром. Озверевший предводитель человечества попросил у одного из бойцов винтовку, вскинул ее, и метким выстрелом уложил недруга на месте. Некромант растянулся на земле без признаков жизни после смерти, Цент подался вперед, лелея надежду, что убил гада и всему конец. – Вы видели, что не я начал эту войну, – хором прогремели мертвецы, и Цент понял, что зря израсходовал патрон. Тот, кого он принял за колдуна, оказался переодетой пешкой. Главный злодей то ли вовсе не пожелал явиться на битву, предпочтя контролировать свое воинство из безопасного места, то ли прятался в гуще мертвецов и не светился. – Можно ли спасти человечество, если само оно не желает себе спасения? – вопросил некромант устами сотен мертвецов. – Но я попытаюсь. Я сделаю это вопреки вашему желанию. Вы одурманены ложью, но я освобожу вас от нее. Всех, кто предпочтет сдаться, я приму, как родных, остальных попытаюсь пленить без жертв. Мы построим новый мир, хотите вы того, или нет. – А что, если он говорит правду? – выпалил какой-то паренек на стене. – Зачем нам умирать? Давайте договоримся с ним. Отдадим ему наших стариков и больных, и будем живы. Ребята, ну? Вы гляньте, сколько их там! Да нам никогда с ними не…. Ой! Ай! Стой! Не надо! Нет! Возникший рядом с провокатором Цент церемониться не стал – схватил слабого духом юношу, подтащил к краю стены, и, преодолев слабосильное сопротивление, сбросил того вниз. Однако национал-предатель и тут повел себя по-свински, поскольку не разбился насмерть при падении, ограничившись переломами конечностей. Теперь он валялся под стеной и орал, деморализуя войско. Но Цент был толковый полководец и талантливый организатор, а потому решил эту проблему мгновенно: взял автомат и дал очередь под стену. Вопли подранка стихли, из чего стало ясно, что отмучился. – Еще кто-нибудь хочет сдаться мертвецам? – спросил Цент, неподъемным взглядом обводя ряды бойцов. – Кого еще прельщает мысль стать набором запчастей для этого демона? Желающих не нашлось, чему Цент очень обрадовался, ибо в тайне побаивался массового дезертирства. Он тут же объяснил, что сброшенный со стены субъект давно находился под подозрением в государственной измене, получал деньги от врагов на подрывную деятельность внутри крепости, а под его койкой был обнаружен целый ящик с консервами, которыми предатель планировал заманивать людей на несанкционированные митинги. – Я все момент подходящий выбирал, чтобы его разоблачить перед всем народом, – растолковывал Цент. – Ну а тут вон как все вышло – сам он себя и выдал. Вечный позор ему. Нам такие негодяи в войске не нужны. – Как-то это слишком сурово, – озвучила свое мнение Алиса, имея в виду только что произошедшую расправу. – Зато эффективно. И вообще, слушай, у меня к тебе приказ есть. Точнее, просьба. Сам не могу отлучиться, нехристи с минуты на минуту на приступ пойдут, а дело важное. – Говори, я все исполню, – выразила готовность Алиса. – Понимаешь, какое тут дело. Была у меня непроверенная информация, что мертвецы сделают подкоп под стену. И выйти он должен был прямо в наш продовольственный склад. Я послал туда берсеркера, ну, чтобы он, значит, наблюдал за обстановкой. И вот что-то он там задержался сильно. – Подкоп? – испугалась Алиса. – Что же ты молчал раньше? – Тише, тише, не поднимай панику. Говорю же, информация непроверенная. Но ты сходи, посмотри, что там и как. Если подкопа нет, то веди берсеркера сюда. Нечего ему там делать. – Но если есть опасность подкопа, не лучше ли взорвать склад продовольствия? – С ума сошла? – испугался Цент. – Никаких взрывов! Просто приведи сюда Владика, и все. Алиса пообещала все сделать и поспешила вниз, а Цент остался на месте с неспокойным сердцем. Не дай бог бабе хватит ума взорвать кладовую с едой. Тогда хоть сам со стены прыгай головой вниз. Там ведь, в секретной секции, такие вкусности припрятаны, без которых жить дальше просто незачем. Но и оставлять все так, как есть, было невозможно. Неспроста Владик там задержался, уж что-то там происходит немыслимое. Алиса бегом сбежала со стены и бросилась к складу продовольствия. Обычно дверь, ведущая в него, была закрыта на огромный замок, а рядом еще и охрана стояла, но теперь все было иначе. Весь личный состав оказался на стенах, старики, дети и небоеспособные женщины сидели по своим контейнерам и активно боялись. Людям в сложившейся ситуации было, мягко говоря, не до еды. Тут был до утра дожить. Так что никакой охраны возле склада не было, а всегда крепко запертая дверь оказалась гостеприимно распахнута. Титанический замок валялся на земле вместе с ключом. Держа оружие наготове, Алиса осторожно подобралась к входу, и тихонько позвала: – Владик? Ответа не последовало. Внутри было темно и жутко. Включив фонарик, Алиса не без опаски проникла внутрь, ожидая увидеть все, что угодно, в том числе и толпу мертвецов, лезущую из прокопанной норы. Но склад оказался пуст. Однако радоваться было рано. Потому что из распахнутой настежь двери, ведущей в особую секцию, вдруг донеслись такие кошмарные звуки, что девушка едва не завизжала от страха. Кто-то там неистово чавкал, при этом всхлипывая и похрюкивая. Такие звуки обычно издавали мертвецы, когда поедали своих жертв. Алиса все поняла – берсеркер Владик, отправленный на защиту важнейшего рубежа, пал смертью храбрых. Но оставлять все вот так было нельзя. Если мертвецы действительно прорыли подземный ход, нужно выяснить это, и взорвать его, не смотря на приказы Цента. У Алисы в сумочке как раз завалялась парочка гранат, этого должно хватить. Но прежде она отмстит за героически павшего Владика, который только с виду был трусом и нытиком, а на деле оказался еще тем воином – просто бери и вешай на доску почета. Особая секция продовольственного склада была невелика, и о том, что тут хранилось, большая часть обитателей крепости даже не догадывалась. Ходили только слухи, что руководство Цитадели прячет в этой коморке все самое вкусное, дабы вкушать все это в узком кругу, а народ пусть питается китайской быстрорастворимой лапшой. Что ж, слухи эти были правдивы. Так оно все на самом деле и обстояло, что, в общем-то, не было удивительным, потому что если не использовать власть в личных корыстных целях, то не совсем понятно, зачем она вообще нужна. И вот, в этой секретной коморке, полной самой вкусной вкуснятины, Алиса увидела такое, что у нее прическа зашевелилась под каской. Владик был тут. Живой. И он ел. Впрочем, трудно было назвать этот процесс просто приемом пищи. Владик даже не обжирался, даже не лопал не помня себя. Он поглощал материю как черная дыра. Гравитация Владика была столь сильна, что даже фольга или полиэтиленовая упаковка многих продуктов не могла преодолеть ее, и исчезала во рту бездонном. То было неистовое и безудержное пожирание всего сущего, торжество чревоугодия, опустошение мира. Владик ел так, будто был Прометеем, что, не жравши, провисел тысячу лет на скале. Его аппетит был титаническим. Он был словно волк Фенрир, сорвавшийся с волшебной цепи, дабы пожрать Луну и Солнце. До небесных светил Владик, покамест, еще не добрался, но по консервам ударил как торнадо. Банки с тушенкой, кукурузой, зеленым горошком и ананасами он не просто вскрывал, он рвал их на части, оставляя на жести глубокие следы от зубов. Но одним только избиением консервов дело не ограничилось. Ничто не могло спастись от всепожирающего берсеркера. Копченая колбаса, запаянная в герметичную упаковку и благодаря этому сохранившая свою свежесть до нынешних времен, тоже пала жертвой необузданного поглотителя. Владик терзал ее зубами, со звериным рычанием и звериной же яростью. Он был подобен ужасному дракону, а изжеванные консервные банки под ним напоминали латы тех самонадеянных рыцарей, что, на свою беду, дерзнули бросить вызов могучему чудовищу. Еще и тем он напоминал дракона, что голову вроде бы имел одну, но ел в таком количестве, будто у него их минимум три. Владик сам не понял, как это все случилось. Получив приказ Цента, он направился на склад с твердым намерением исполнить поручение, то есть взять пиво для изверга и вернуться с ним обратно. Но уже в первой секции склада ему стало нехорошо, будто его душой начала овладевать некая темная сущность. Эта темная сущность была столь темна, что клала и на Цента и на его приказы, вместо чего нашептывала Владику столь греховные речи, что того оторопь вязла. Она шептала – сожри, сожри, сожри…. Но Владик устоял, ибо крепка была вера его. Крепко он верил в то, что если ослушается Цента, тот в точности исполнит свою угрозу, то есть разорвет его части и разбросает куски во все стороны. Но дьявол подготовил ему иной, куда больший соблазн. И когда Владик с трудом снял с петель богатырский замок и проник в секретную секцию склада, он увидел здесь такое, что утратил над собой контроль. На полках выстроились в ряд всевозможные консервы, лежали колбасы, конфеты, шоколад, и все это так близко, только протяни руку и возьми. И в какой-то момент Владик уступил соблазну. Он решил, что скушает только одну маленькую шоколадку, ведь ее исчезновения никто не заметит. Одна крошечная шоколадка, которая, возможно, спасет ему жизнь. Одна шоколадка и больше ничего. И вот он потянулся к этой шоколадке, а затем в глазах у него потемнело, в ушах зазвенело, и наступило помрачение. – Владик! Владик! Знакомый голос заставил Владика вернуться в реальный мир. Он обнаружил себя сидящим на полу склада с раздувшимся как на девятом месяце животом, а вокруг валялись пустые консервные банки и фантики от конфет. – Что произошло? – прохрипел он, одновременно чувствуя, как в горле булькает заполнившая весь организм пища. – Я не знаю, – ответила Алиса, не без опаски проникая в помещение. Девушке просто не верилось, что это эпическое опустошение сумел организовать один щуплый Владик. Казалось, что склад пережил набег сотни голодных людей. Сожрано было многое, а надкусано просто все. Прояснившимся взглядом Владик осмотрелся вокруг себя, и едва не завыл от отчаяния. Темные силы, овладевшие им на почве затянувшегося принудительного голодания, подвели страдальца под монастырь. Цент мог бы простить ему банку тушенки, ну, допустим, две. То есть, он бы не простил, он бы наказал, и тяжким было бы то наказание, но все же обошлось бы без летальных последствий. Но за вот это…. Владик попытался представить, в какую форму выльется гнев Цента, когда тот узнает о случившемся недоразумении, и не смог. Одно было ясно – его ждет нескончаемый поток нарастающей боли, бездна мучений, океан страданий, апофеозом чему станет крайне нескорая и весьма к тому времени желанная смерть. Вообразив себе лишь сотую долю грядущих кар, Владик схватил крышку от консервной банки, и попытался перерезать себе горло. Однако Алиса отследила его маневр, и вовремя воспрепятствовала акту избавительного суицида. – Пожалуйста! – рыдал Владик. – Дай мне себя убить! – Что ты? – испугалась Алиса. – Перестань. Ничего страшного не произошло. – Да в том-то и дело, – взвыл страдалец. – Все страшное впереди. – Владик, возьми себя в руки. Мы сможем отстоять Цитадель. Мертвецы не одолеют нас. Но для этого нужно сплотиться и быть сильными. Программист осознал, что девушка просто не понимает всей тонкости ситуации. Похоже, она ошибочно решила, что он боится предстоящей битвы. В этом была доля правды, битвы Владик действительно страшился, но куда меньше, чем гнева объеденного изверга. – Убей меня нежно, – взмолился Владик. – Положи конец моим мучениям. Только чтобы я ничего не почувствовал. Однако Алиса не исполнила его просьбу, вместо чего отвесила суицидальному юноше мощнейшую оплеуху. У Владика от нее звон пошел по всему организму, от головы до копчика. Видимо, Алиса пыталась взбодрить его таким вот образом, но получилось у нее скверно. – Соберись! – прикрикнула девушка. – Ты мужчина или кто? – Уже и не знаю, – возрыдал Владик. – Я так давно одинок. Когда-то у меня была невеста, Мариночка, я ее так любил, так любил…. Но ее отняли у меня, и с тех пор живу, не ведая ласки и нежности. А еще…. Как всегда, процесс излияния души на посторонние уши обернулся у Владика цитированием жалобной книги наизусть. Коснувшись одной болезненной темы, то есть тотального одиночества и отсутствия в жизни даже намека на секс или хотя бы его возможность в перспективе, Владик, не будучи в силах удержать поток сетований, пошел вываливать одно за другим. Алиса вначале пыталась слушать и сочувствовать, затем даже она перестала что-либо понимать. Владик к тому моменту уже добрался до таких вещей, которые, казалось бы, вообще не касались настоящего момента ни прямо, ни косвенно. Стал жаловаться, что целый месяц выбивал из мобов особый тип руды для улучшения двуручного топора, но из необходимых десяти кусков добыл лишь три. – Сколько можно-то? – стенал мученик. – У меня от круглосуточного фарма все руки и попа в мозолях были, здоровье пошатнулось, нервы стали пошаливать. Это если по три куска в месяц добывать, а мне десять надо, то три с лишним месяца в таком режиме жить. Да я ведь натурально погибнуть мог, все к тому и шло. Что за фашисты эту игру придумали? – Владик, ну ты так-то не убивайся, – уговаривала его Алиса, успевшая крепко пожалеть, что получила это задание. Сейчас бы стояла со всеми на стене, готовилась к подвигам, а теперь вон чего. – Не убиваться? – ужаснулся Владик. – Да как же не убиваться, если без улучшения топора мне босса не пройти? – Давай сейчас думать о настоящем, – взмолилась девушка. – Меня Цент послал, думал, что здесь подкоп. И тут Владик вспомнил еще кое-что. А именно, зачем вообще он явился на склад. Сколько времени он находился в обжористом забытье, Владик не ведал, но было ясно, что довольно долго. Не мог же он поглотить все содержимое склада в мановение ока. А это означало, что Цент до сих пор не получил свое пиво. Трудно было даже представить, в какой ярости тот пребывает. – Ты не могла бы выполнить одну мою просьбу? – слезно спросил Владик. Алиса нахмурилась. Не так давно она уже согласилась выполнить одну просьбу, и вот чем все кончилось – сидит в темной коморке в компании истеричного юноши-переростка, и слушает исторгаемые им бредни. Но Владик сделал такие большие влажные глаза, такое тошнотворно-беспомощное лицо, что язык не повернулся ему отказать. – Хорошо, – вздохнула девушка. – Что ты хочешь? Но только давай без всяких непристойностей. – У меня ничего такого и в мыслях не было, – соврал Владик, потому что на самом деле было, и немало. С тех пор как он познакомился с Алисой, та прочно заняла место в его личном пантеоне объектов похотливого воздыхания. – Отнеси, пожалуйста, пиво Центу, – сказал он, протягивая ей две банки. – А сам не можешь? – удивилась Алиса. – Да я, это самое…. У меня есть еще одно секретное задание. Тут подкопа не было, но надо в другом месте посмотреть. – Ну, ладно, давай. Алиса протянула руку, но взять пиво не успела, потому что в следующий миг мир взорвался немыслимым грохотом. Все орудия крепости, от скорострельных пушек до персонального автоматического оружия, одновременно заговорили на языке мирового общения. Девушка от неожиданности уселась на попу, Владик, ввергнутый грохотом в ужас немыслимый, наделал в доспехи. Теперь все было неважно, ни пиво, ни ожидаемая кара со стороны изверга. Мучиться оставалось недолго. Глава 12 Трупы пошли в атаку дружно и со всех сторон. Их волны накатились на сетчатое заграждение, и ожидаемо смели его за считанные секунды. Кто-то из зомби запутался в колючей проволоке, но остальные не обратили на это внимания, и бодро зашагали по телам своих соратников прямо на минные поля. Заряды начали рваться один за другим, разнося мертвецов на куски, но существа, не ведающие страха, даже не замедлили хода. – Да чего мы-то ждем? – закричал Цент. – Огонь! Свинцовый шквал обрушился на тухлую массу, разрывая тела на части, мины падали в толпу, вырывая из строя по дюжине зомби за раз. Первые ряды мертвецов оказались буквально перемолоты в фарш, что замедлило продвижение обеих орд. Но это касалось только обычных зомби. Исполинские кадавры, закованные в железо, как рыцари, продолжали свое неумолимое движение. Пули пронзали их тела, отрывали куски плоти и части доспехов, но ходячие танки не останавливались. Цент, видя это, стал орать, чтобы зенитчики сосредоточили огонь на этих великанах, но с тем же успехом он мог бы попытаться отдать свой приказ силой мысли. Грохот стоял такой, что сам себя не услышал. Махать руками тоже было бесполезно, поскольку стены заволокло пороховым дымом. Пришлось ломиться к ближайшей зенитке самолично, долго трясти стрелка за плечи, а потом на пальцах объяснять ему, что делать. Все это потребовало времени, а великаны, меж тем, уже добрались до стен. Вот первый из них поднял свою кувалду и обрушил ее на препятствие. Удар вышел такой силы, что стена контейнера вмялась внутрь, будто была сделана их фольги, а прошедшую по крепости вибрацию ощутили все защитники. Бросив зенитчика, Цент сам кинулся решать проблему. Выхватил у пулеметчика его оружие, свесился за край, рискуя сорваться вниз, и открыл огонь по исполину. Целился вначале в голову, но та была укрыта столь толстым шлемом, что даже пулемет не мог пробить его. Тогда героя осенило, и он стал целиться в запястья великана. Те как раз оказались не защищены латами, и очень даже напрасно, потому что второй же очередью Цент аккуратно срезал недругу правую кисть. Многие из бойцов видели это, и разумно переняли опыт. Теперь они не просто бестолково тратили патроны, всаживая их в тела гигантов, но пытались вывести их из строя наиболее эффективными способами, то есть путем отстрела кистей и ступней.