— Не знаю. Я работал на их летней вечеринке в прошлом году, — ответил Бишоп, утирая ладонью рот. — Еще двое наших ребят тогда поехали со мной, чтобы помочь с подачей еды и напитков. — И кого туда обычно приглашают? — В основном там их друзья. Те, что богатые, из местных. Тристан пролистал галерею в своем телефоне и нашел фотографию с открытия Джесперса — ту, где Макс перерезал красную ленточку. — Кто-то из этих людей бывал на вечеринках? Бишоп вгляделся в снимок. — Это откуда? Фото кажется знакомым. — Висит на стене у вашего бара. — А, точно. Я их уже и замечать перестал, так часто я хожу мимо. Я помню вот его, — Бишоп указал на Ноя Хантли. Тристан заставил себя сохранить спокойное лицо. — А имя его помнишь? Бишоп поднял глаза вверх и улыбнулся. — Его зовут Ной. Не уверен, какая у него фамилия, но как-то раз он очень напился и попросил меня и Сэма — это другой официант — сходить с ним на пляж. — И его точно зовут Ной? Бишоп кивнул. — Ага. Он еще пошутил, что мы как раз подходящая пара тварей для его ковчега. — Умеет он уговаривать, — заметил Тристан. — И как, вы согласились? — Конечно, нет! Во-первых, это пошло, а во-вторых, мне нужна моя работа, чтобы я и дальше мог платить за университет. Он предложил нам деньги, но я на такое не согласен. — И сколько он предложил? — Сто фунтов каждому. У него была наличка в гульфике. — В гульфике? — Это был римский бал-маскарад. Ной был одет как Казанова, белые колготки, что-то типа корсажа и маска в стиле Зорро. В тот раз это вообще был популярный костюм. — А жены Ноя там не было? — Нет. Он не говорил, что женат. — На вечеринке вообще были женщины? — Да, было несколько. Там вообще много разных людей было. — Ты долго говорил с Ноем? Он не сказал, откуда знает Макса и Ника? — Он сказал, что вложился в «Джесперс», но потом они выкупили его долю и он занялся более крупными проектами. Ной говорил, что часто вкладывается в недвижимость. По-моему, ему нравилось хвастаться, какой он богатый. — Ты не сфотографировал вечеринку? — Нет, мы же работали. Я сделал пару фоток дома, пока мы только все подготавливали. Дом просто чудесный. Там даже есть огромный бассейн с видом на море. — А они у тебя с собой на телефоне? — спросил Тристан. — Погоди. — Бишоп достал свой телефон и принялся листать огромный список фотографий. — Вот, держи. Он повернул телефон к Тристану и показал ему несколько фотографий огромного дома, выполненного в современном стиле. Он стоял на самом краю великолепного пляжа, а неподалеку плескалось море. — Это что, правда Британия? — И не говори. Выглядит так, будто это заграница. Макс и Ник живут в самом конце песчаного пляжа. Он длинный, несколько километров, наверное, и там почти никого нет. И домов рядом тоже немного, — рассказывал Бишоп, продолжая листать фотографии. — Это Макс? — уточник Тристан, когда заметил фотографию крепко сбитого мужчины в бейсболке, снятого со спины. Он руководил парочкой официантов с тележкой, наполненной напитками. — Ага. Мы тогда как раз все готовили к приходу гостей. А это Ник, — Бишоп указал на высокого мужчину, тоже повернутого спиной к камере. Он стоял под большим белым навесом, расположенным неподалеку от бассейна. У Ника были короткие светло-каштановые волосы, и он был неплохо сложен. На фотографии он как раз снимал с тележки какие-то коробки. — А других фотографий Ника и Макса у тебя нет? — спросил Тристан. — Дай проверю. — Теперь он пролистывал фотографии, сделанные внутри большого шатра. Работники разбирали бар и устанавливали на место гигантскую ледяную скульптуру. — Нашел фотографии пляжа. Перед домом есть песчаная насыпь, что-то вроде дюны. Это туда нас с Сэмом звал Ной. Мне показалось, что он уже бывал в этих дюнах. — И как он отреагировал, когда вы ему отказали? — Меня позвал другой гость, но Сэм потом рассказал, что Ной никак не хотел оставить его в покое. В конце концов Сэм сказал ему отвалить нахер, и тогда Ной взбесился, перевернул поднос с напитками и обругал Сэма вдоль и поперек. — Макс что-нибудь сделал? — Я не знаю, был ли он вообще рядом. К тому времени вечеринка уже была в самом разгаре, было очень шумно, так что никто ничего и не заметил. Макса больше беспокоило, что люди уходят слишком далеко к пляжу. — Почему? — Я снял фото, когда мы ходили на пляж перед вечеринкой, — сказал Бишоп. — Смотри. Фотография изображала большой пустынный пляж, над которым уже садилось солнце. Прилив отхлынул от берега, обнажая мокрый песок. Слева виднелся большой знак, на котором было написано: «Машинам, велосипедам, мотоциклам и квадроциклам запрещено проезжать дальше этого знака Штраф за нарушение до 400 фунтов ВНИМАНИЕ! ВО ВРЕМЯ ОТЛИВА НЕЛЬЗЯ ВЫХОДИТЬ НА МЯГКИЙ ПЕСОК И ГРЯЗЬ, А ТАКЖЕ ЗАЕЗЖАТЬ НА ЛЮБОМ ВИДЕ ТРАНСПОРТНЫХ СРЕДСТВ» — Макс рассказывал, что у Ника пунктик насчет прилива. Он вечно за ним следит — когда прилив, как далеко уходит вода и все такое. Не осталось ли на пляже людей, потому что это очень опасно — можно крепко застрять в грязи. Пару раз получалось так, что гости напивались и заходили слишком далеко в море, а когда вода начинала прибывать, их чуть не утопило. Тристан уставился на фотографию. — Воды даже не видно. — Ага. Вода отливает очень далеко, но и возвращается она очень быстро. Макс рассказывал, что каждый раз, когда Ник уезжает в командировку, то просит его следить за прогнозом погоды на случай, если будет шторм. — Дом может затопить? — предположил Тристан. — Не думаю. По-моему, у Ника просто какой-то ПТСР на этот счет. — ПТСР? Он застрял в песке во время прилива? — Не знаю. Но в новостях часто рассказывают, что на их побережье прилив накрывает машины или даже людей. Макс не очень любит оставлять Ника одного надолго, потому что он реально с ума сходит на эту тему. — Ему ставили официальный диагноз? — спросил Тристан.