— Берегла, но кое-что произошло прошлым летом, — пожала плечами Барбара. — Из-за него. — Не думаю, что из-за него, — покачала головой я. — Твоя кузина, как бы сказать помягче, пафосная стерва, которая увидела, как я целуюсь с Рикки Армстронгом на твоем дне рождения и сказала, что я буду гореть на костре, как рождественская свинья за это. Барбара усмехнулась. — Как видишь, черти развели второй костер, над которым, по всей видимости, будет крутиться она, и я с радостью засуну яблоко в ее высокомерную, лживую задн… — Я поняла! Мне не удалось договорить, потому что Барбара перебила меня и закрыла своей ладонью мой рот. Я терпеть не могла Саванну. Еще один человек, чья внешняя оболочка совсем не соответствовала внутренней. Они были так похожи с Барбарой внешне, но внутренне были так же далеки друг от друга как зима и лето. — Ты же знаешь, я не очень люблю общество своих родственников. А Саванна иногда бывает просто невыносима, но она все равно дорога мне. Мы росли вместе, она мне как родная сестра. Блейк поступил с ней отвратительно. Саванна была влюблена в него, — сказала Барбара в защиту кузины. — Как бы я не относилась к Саванне, мне жаль, если Блейк причинил ей боль. Пожалуй, это еще один довод в мою защиту. Он получил по заслугам. Пусть разгребает последствия. Хотя с его состоянием и властью, я не думаю, что это будет проблемой. — О, кажется, это наше такси, — воскликнула Барбара. — Так и куда мы едем? — Ко мне домой. Глава 6 Джоанна Я жила в просторной квартире на Манхеттене. Большая гостиная, одна хозяйская и целых две гостевые спальни. Две ванные комнаты, библиотека-кабинет и королевская гардеробная. Но всего этого для меня было много. Я чувствовала себя в этой квартире одиноко. Когда-то эти апартаменты подарил мне отец, в честь моего восемнадцатилетия. Он не спрашивал меня, нужна ли мне такая квартира. Просто сделал это. Устроил сюрприз, а я ненавижу сюрпризы больше всего в этой жизни. Это лишний раз доказывало то, что Томас не знал меня. Я с детства боялась темноты, а в такой большой квартире мои страхи лишь усиливались. Мне казалось, что я слышу звуки или вижу тени. Все это было лишь игрой моего воображения, но спокойнее не становилось. Однако в этой квартире были и плюсы. Мне нравился вид из окна на Статую Свободы и залив Аппер-Бэй. Кроме того, я хотела бороться со своими страхами, а не поддаваться им. Поэтому не собиралась ничего менять, я была взрослой девочкой, давно выросшей из своих детских штанишек. Открыв ключом дверь, я пропустила Барбару вперед и собиралась уже войти в квартиру, но замерла, почувствовав на себе чей-то настойчивый прожигающий взгляд. Еще не обернувшись, я уже знала кто это. В воздухе витал запах отвратительнейших духов с лилией. Ненавижу Лилии. Парфюмом в базе которого были лилии, пользовался только один человек — моя пожилая соседка миссис Скотт. Обернувшись с самой милой улыбкой из своего арсенала, я кивнула старухе. — Добрый вечер, Дороти. Женщина, одетая в твидовый фиолетовый костюм, в тон ему круглую шляпку, и с полоской черного жемчуга на шее, скривила губы. Одной рукой она опиралась на черную трость, а другой вцепилась в кольцо с поводком, удерживающим вредного фокстерьера. По всей видимости, старушка собиралась на вечернюю прогулку со своей собакой. Стоп. Какая прогулка? Сейчас же три часа ночи. У этой женщины точно проблемы с головой. Хотя если подумать, мы с подругой ведь тоже не в кроватях. Собака тихо, но грозно рычала на меня. А я с плохо скрываемым отвращением, поглядывала на наглую страшную морду, угрожающую вцепиться в мои щиколотки. Я давно смирилась с тем, что не ладила с братьями меньшими. И даже приняла тот факт, что вредный фокстерьер будет терроризировать меня еще ближайшие лет десять. И мне совсем не было стыдно за то, что заехав в новую квартиру, я первым делом спустилась на ресепшн и нажаловалась консьержу на старушку, которая не в состоянии была контролировать своего четвероногого питомца. В тот день меня укусили за ногу, и я просто не могла спустить это с рук. Дороти даже не извинилась передо мной за поведение своего «фоксика», а после доноса, миссис Скотт затаила обиду вселенского масштаба, и при каждом удобном случае не упускала возможности как-нибудь уколоть меня. Старуха еще несколько секунд смотрела на меня. В глазах ее проскользнули безграничное высокомерие и неприязнь. Дороти сморщила нос, словно от меня плохо пахло. В этом была некая ирония. Миссис Скотт, пользующаяся отвратительными духами с запахом лилий, раньше работала парфюмером, и была весьма успешна. Либо с годами ее хватка и нюх растеряли навык, либо всему виной отвратительнейший вкус старухи. Проигнорировав мое приветствие, Дороти заговорила: — Каждый раз водишь к себе каких-то новых мужчин, думаю, стоит пожаловаться на тебя, кто знает, чем ты занимаешься в своей квартире, блудница. Я моргнула несколько раз, находясь в полнейшем изумлении, пришлось сильно прикусить язык, чтобы не рассмеяться, все-таки Дороти годилась мне в бабушки или даже в прабабушки. — Хорошо, — ошеломленно ответила я и медленно зашла в квартиру. Закрыв дверь, наконец смогла вздохнуть и улыбнуться. О каких мужчинах она говорит? Я ведь пришла с подругой. Или она о Конраде? — Бабулька все еще достает тебя? — насмешливо спросила Барбара. — Каждый день этот божий одуванчик портит мне жизнь. — Пожалуйся на нее еще раз, — предложила она, стараясь казаться серьезным советчиком, хотя сама сжимала губы, словно боялась рассмеяться. — Боюсь, что если я пожалуюсь на нее еще раз, то найду перед своей дверью горку собачьего дерьма, — предположила я. Свет был включен только в прихожей, значит Конрада еще не было дома. Облегчение накрыло меня как снежная лавина, позволяя выдохнуть: все же он не притащил сюда очередную девицу. Закинув ключи в стеклянную вазу, я скинула туфли и пошевелила пальцами ног. В такси Барбара не замолкала ни на минуту, и от этого шума у меня разболелась голова. Подруга и сейчас не собиралась молчать, второй раз рассказывая мне о симпатичном бармене, который подавал нам напитки. Краем уха я услышала стук когтей о каменные полы. Брюс — толстый английский бульдог Конрада, ковылял нам навстречу с задранной вверх мордой, и таким выражением на ней, словно был недоволен тем, что его оставили в одиночестве на такое долгое время. Его нижняя челюсть немного заходила на верхнюю. Небольшие глаза потонули в складках кожи, а нос лениво подрагивал, изучая меня и мою подругу. Задние лапы были немного длиннее передних, приподнимая его зад выше головы, из-за чего его походка была, как у типичного английского сноба: напыщенная, но при этом неуклюжая. У Брюса была небольшая степень ожирения, что сильно удивляло меня, ведь хозяин пса — мой брат, обожал спорт и старался вести здоровый и активный образ жизни. Почему же он так запустил пса? Останься Брюс у меня ненадолго, чего я, конечно же, не хотела, но все же, я посадила бы его на диету. Через пару недель Брюс стал бы более мобильным псом. Не сводя с меня внимательного взгляда, Брюс высунул наружу язык и облизнулся, когда он закрыл пасть, один его зуб все еще выглядывал наружу. — Мерзость, — буркнула я. — Брюс! — протянула Барбара, выбегая из-за моей спины, задевая меня плечом и падая на колени перед псом. — Привет, мой хороший! Своенравный пес сделал над собой усилие и шагнул к протянутым рукам Барбары, виляя своим маленьким, точно обрубок, хвостом. Мощные когтистые лапы застучали по каменному полу, и мне показалось, что от этого звука у меня начинается мигрень. — Чувствуй себя, как дома, — кивнула я Барбаре. Хотя в моей реплике не было необходимости. Она уже прошла в гостиную. Брюс собирался пойти за ней, но вдруг остановился и взглянул на меня. — Ты следишь за мной? Хочешь, чтобы я тоже пошла в гостиную? Или хочешь просто действовать мне на нервы, здоровяк? Он не ответил. — Ясно, — кивнула я. Нужно срочно смыть с себя следы Блейка, которые как ядовитые разводы все еще ощущались на моей коже. На пороге в душевую Брюс остановился. — Э-э нет, Сатана, останься в комнате, — сказала я и захлопнула дверь перед мордой собаки. Горячие струи воды, наконец, помогли мне расслабиться. Плечи и спина затекли и побаливали, а ноги устали от активного вечера. Я выдавила немного шампуня в ладони и принялась намыливать голову. Вечер был веселым, я уже не помнила, когда в последний раз так хорошо проводила время. Не за статистикой и данными по отелю, а в компании подруги. Не в стенах своего кабинета, а в шумном клубе. Завернувшись в белое пуховое полотенце, я вышла из ванной комнаты. Брюс, по всей видимости, терпеливо ждал меня, и как только открылась дверь, гавкнул. Я подпрыгнула от неожиданности, и сердито уставилась на бульдога. — Зачем ты это сделал? Но Брюс не ответил, лишь клацнул челюстями, не сводя черных глаз с моего лица. — Что? Есть что ли хочешь? — Он ответил очередным клацаньем зубов. — Отлично, я думала, ты преследуешь меня из-за большой любви, а ты просто хочешь набить свое брюхо. Устало вздохнув, я прошла мимо пса, и поплелась в кухню. Миски собаки были пусты. — Ну что, толстяк, корм с курицей или нежным кроликом? Я достала две упаковки с собачьим кормом, но Брюс, кажется, не был впечатлен ни одной из них. Пес любил сырое мясо, и был таким привередливым и упертым бульдогом, что подай я ему сейчас корм, он не стал бы его есть. — Ох, не заставляй меня, — застонала я. Брюс недовольно взирал на меня, поэтому я нехотя убрала пачки с кормом обратно в шкаф и достала из холодильника упаковку сырой говядины. Фыркнув, я принялась нарезать говядину на кусочки витая в своих мыслях. Я не ела мясо уже много лет, даже в руках держать его не хотела. Брюс, видимо, любил смотреть на мои мучения. Пес, учуяв запах мяса, довольно завилял хвостом, а затем уселся прямо на мои ноги в ожидании, наблюдая за каждым действием. На пороге появилась Барбара. Зевнув, она запрыгнула на барный стул. — У меня в глазах двоится, — пожаловалась подруга. — Я сейчас дам тебе таблетку обезболивающего, — ответила я, проходя мимо бульдога, и выкладывая нарезанное мясо в стеклянную собачью миску.