– Что вы сказали, кто вы? – спросила Йоуханна, слегка нечетко выговаривая слова. – Я хотел бы задать вам пару вопросов о Бернхарде, если можно, – ответил Конрауд. Он сразу проникся жалостью к этой неухоженной женщине и захотел что-нибудь сделать для нее – он сам не знал, что именно. – Это связано с ДТП на улице Линдаргата несколько лет назад, – добавил он. – Наезд на пешехода. – А? – переспросила женщина. – Какое еще ДТП? – Там сбили молодого человека, и он погиб. Я выполняю поручение его сестры. Можно с вами на минуточку поговорить? – А Бернхард знает, что вы здесь? – Бернхард? Нет. Йоуханна пристально смотрела на него. – А с самим Бернхардом вы встречались? – Он не пожелал со мной разговаривать. Йоуханна замялась. – Входите, – наконец произнесла она и ушла обратно в квартиру, оставив дверь для него открытой. Конрауд тихонько вошел и закрыл за собой. – Извините, у меня тут бардак, – сказала Йоуханна. Она прихватила с собой по пути пару предметов, чтоб убрать их – но больше для видимости. Конрауд никогда не встречал более захламленной квартиры, даром что большую часть жизни проработал в полиции и перевидал там много чего. Повсюду валялись одежда, вещицы, коробки и газеты, мебель и кухонная утварь, немытые тарелки, кастрюли с запекшейся коркой внутри, стаканы и пустые бутылки. В квартире был не только хлам – там стояла кислая вонь. Конрауд осмотрелся вокруг и вспомнил Бернхарда. Если причиной развода была неряшливость – ею грешили оба супруга. Он не решился входить дальше в эту помойку, к тому же не хотел сильнее необходимого беспокоить женщину, потому остановился между прихожей и гостиной. – У меня как-то на уборку вечно времени нет, – произнесла Йоуханна, окидывая взглядом гостиную. – Да, – сказал Конрауд, только для того, чтоб не молчать в ответ. – До нее часто руки не доходят. – Я вам вот что скажу: мы с Бернхардом не дружим, – вздохнула она. – Ума не приложу, как это я столько лет его терпела. Я ему говорила. Часто. А он не слушал. Вообще ничего не слушал, что я говорю. И был такой мрачный. Наверное, это депрессия. Из него целыми днями слова нельзя было вытянуть, а если ты делал что-нибудь, что ему не нравилось, он смертельно обижался и мог днями, неделями с тобой не разговаривать. Разве можно такое долго выносить? Нельзя. Никто такого не вынесет. – Он пил? – Да, и это тоже. Да-да. А потом пошел лечиться от алкоголизма и с тех пор, по-моему, ни капли в рот. – А тогда он в бары часто ходил? – Да не особенно, только футбол посмотреть. Футболом он сильно увлекался, а на подписку на спортивные телеканалы раскошеливаться не хотел. Хотел, чтоб бесплатно. Так что… короче, он туда матчи смотреть ходил. А еще это у него был предлог, чтоб выпивать. Я сперва подумала: а вдруг вы из социалки? Но вы же не оттуда, да? – Нет, я насчет того ДТП. – Ах, да, ДТП. – Насколько я понимаю, вы тогда были вместе с ним. Женщина рассеянно глядела на свалку, в которую превратилась ее квартира. – Хотите, я замолвлю за вас словечко социальной службе? – через некоторое время спросил Конрауд. У него возникло ощущение, что Йоуханна немного не в себе. – Вам нужна помощь? – Нет-нет, что вы, я отлично справляюсь. Тут только немного прибраться надо. – А когда Бернхард пошел лечиться, для вас это стало неожиданностью? – Учитывая, сколько он пил – нет. Но случилось это буквально ни с того ни с сего. – Что он отправился на лечение? – Да, это все так внезапно произошло. – Сам Бернхард говорит, что ни о каком ДТП не знает, и в свое время, когда искали свидетелей, не дал знать о себе полиции, – сказал Конрауд. – Но в округе его видели. Он утверждает, что вы были с ним. – Да, – ответила Йоуханна. – И вы никакого наезда не помните? – Нет. – А с тех пор Бернхард жил один? После вашего с ним развода? – Да. – Вы с ним как-нибудь поддерживаете общение? – Нет. Никак. Я с ним даже почти не виделась… с тех пор, как… нам друг от друга ничего не нужно, а детей у нас нет. – Он вам когда-нибудь рассказывал про те времена, когда был скаутом? – Скаутом? Нет. На вызовы-то он ездил, а вот… – Вызовы? – Ну, когда ему звонили. – Кто? – Да эти, из спасательного отряда… – Он работал в спасательном отряде? – Да, а потом бросил. – А Сигюрвин? Бернхард когда-нибудь упоминал человека с таким именем? – Сигюрвин? – Это имя в новостях было. Его тело недавно нашли на леднике Лаунгйёкютль. Даже если бы Конрауд внезапно ударил Йоуханну в челюсть – это едва ли ошеломило бы ее больше. – Его…? Бернхард его знал?! – Они когда-то были в одном скаутском отряде, – ответил Конрауд. – Очень недолго. – Неужели?! А я и не знала. – И Бернхард при вас это никогда не упоминал? – Нет. Вот как странно. Я и понятия не имела… – Когда вы жили с Бернхардом, он был состоятельным? – Состоятельным? – Деньги у него водились? – Он всегда был ужасным сквалыгой. Этого не отнять. Нет, серьезных денег у него не бывало. Он держал эту лавку запчастей, и дела там шли ни шатко ни валко. И еще он там машины ремонтировал. Конечно, нелегально. И на этом он неплохо наживался, гораздо больше, чем на продаже запчастей. Все это время Йоуханна смотрела на кучу одежды на полу, а сейчас подняла глаза на Конрауда. И в ее взгляде читался вопрос. – Он был как-то с этим связан? – С чем? – не понял Конрауд. – С Сигюрвином? И всем этим вот? Конграуд помотал головой. – Я про это ничего не знаю, – ответил он. – А зачем вы тогда спрашиваете, были ли у Бернхарда деньги? Откуда бы он их брал? – Такой вопрос всем задают в обязательном порядке, – успокоил ее Конрауд. – Извините, что здесь такой беспорядок, – произнесла женщина после непродолжительной паузы. – Надо бы мне тут прибраться. Просто… вот как-то руки не доходят. – Наверное, я к вам лучше попозже зайду поговорить, – сказал Конрауд. Задерживаться у этой женщины чересчур долго ему не хотелось. Ей требовалось время, чтобы «переварить» этот внезапный визит, – и тогда она, может быть, вспомнит что-нибудь, полезное для Конрауда.