Что-то надо ответить. Что же?.. Я же помнил. А, да. — Эта операция — не часть войны, — говорю прямо как тогда. — Это какая-то блядская резня. Да, точно. Именно это я и говорил. — О, а я обожаю эту блядскую резню, — лицо Эрвина оранжевое от огня. Огонь на его лице. Оно плавится, исчезает, трансформируется. — Обожаю резать этих черножопых. Никогда так не кайфовал. И вот что, кэп, вас не было в том подвальчике. Знаете, что они сделали со мной сначала? Они отхреначили мои яйца. Догадайтесь, чем? Что-то такое я… Старик, ты помнишь? Старик помнит. — Щипцами? — Бинго! — Эрвин хохочет, будто отмочил отличную шутку. — Щипцами! Представляете?.. — Это были не они! — вонючий старик хватается за голову. — Это не они оторвали тебе яйца щипцами! Не эти дети, не эти женщины! — Нет, ты точно больной, — скалится чёрный гангстер. — Да, это были не они, — отвечает Эрвин, стреляя бандиту в голову и обшаривая его тело. — И что? Я вообще никогда себя лучше не чувствовал. Как будто нашёл себя! Блю Ай большие молодцы. — Они используют нас! — возражает старик. Эрвин смеётся. Сейчас он ответит: — И что? Сейчас наши интересы совпадают. Если они хотят провести акцию устрашения, я не возражаю. Уличный агитатор — молодой парнишка с бледным лицом и пирсингом в щеках — смотрит на меня с ужасом. Рядом с ним бледнеет и оседает на асфальт молодая девчонка с зелёными волосами. — Акцию устрашения?.. Послушайте, мы всего лишь… За спиной парня портрет Юнгера с дырками от пуль во лбу. У головы агитатора пистолет. Он в чьей-то ладони. В ладони старика. Нет, в моей! Что он тут делает? Сейчас день?.. — Маки, очнись! — вскрикивает Эрвин над моим ухом. Снова огонь. Скаут в чёрной броне указывает на трупы за его спиной. — Да, они не стреляют в нас, но поддерживают этих уродов. Кормят, укрывают. Кэп, что происходит? Это у меня яйца откусили, а не у вас. Кстати, знаете чем откусили-то? Оборжаться можно!.. — Щипцами, — отвечает… отвечаю я. — Мы солдаты, а не убийцы. Эти люди… — Да, кэп, — ухмыляется скаут. Мы с ним вдвоём заходим в неприметный бар, возле которого припаркованы крутые мотоциклы. Внутри играет какая-то тяжёлая музыка, под потолком висят флаги со свастикой. Куча лысых мужиков в татуировках: кто-то играет в бильярд, кто-то бухает. — Привет, пидоры! — орёт Эрвин, почему-то моим голосом. — Так вот, они может быть и люди, но мы-то теперь точно нет. — Стой-стой-стой! — кричу я и размахиваю руками, глядя то на Эрвина, то на злобных лысых громил. Из-под стойки появился дробовик, чёрное жерло которого похоже размером на ствол грёбаной гаубицы. — Арийского братства нет в списке! — я указываю на бетонную стену моей берлоги. Там, как в детективном фильме, висят распечатанные фотографии, соединённые между собой ниточками. — Они не приведут меня к нанимателям. Зачем мы пришли сюда?.. — Больной уёбок, — морщится ближайший ко мне жирдяй в кожаном жилете. У него два или три подбородка, кожа на затылке тоже собралась в складки, а… Стоп, почему я вижу его затылок? А, вот почему. Старик держит его за шкирку и макает в сортир. Но зачем, если байкер давно мёртв?.. — Да, они не приведут тебя к тем, кто нанял тебя убить Юнгера. И к Юнгеру тоже не приведут. Я сам не понимаю, зачем вы здесь, кэп. Может, ещё таблетку? Да. Точно. Спасибо. А лучше пару. Ай!.. Белые кругляшки высыпаются на ладонь. Ладно, не пару, а больше. Запить из стакана. У воды какой-то странный привкус. Как у виски. Странно. Всё очень-очень странно. В баре темно и страшно. Столы перевёрнуты, под ногами хрустит битое стекло. Стена с моим расследованием исчезла. Сначала я удивился, но затем вспомнил, что она на базе. В подвале. В том самом, где нас держали с Эрвином? Скаут смеётся за моей спиной: — Да ты совсем двинутый. Там был бункер, а не подвал. Бункер! — огонь расползается по его лицу, будто ярко-рыжая борода. — Да, это бункер, — с другой стороны говорит бородатый мужчина в белом халате. Он похож на доктора, которого ограбил Эрвин. Нет, не похож — это он и есть, только теперь работает на Блю Ай Фармасьютикалс. Надо же, какие выверты судьбы. — Вы не должны были выжить! — говорю я. — Вас же убили. — Что? — лицо меняется. Борода остаётся, но в остальном — другой человек. Футболка с мультяшками, толстые щёки. — Мужик, вали отсюда, пока я полицию не позвал! — Вы нас пока не убили, но ещё убьёте, — доктор всё это время был рядом. Буквально за спиной. И с ним огромный мужик в серой форме, здорово смахивающей на нацистскую, — начальник службы безопасности нашего объекта. — Вернёмся к делу. Ваш бывший подчинённый Эрвин Бауэр сбежал и натворил дел. Много убитых и раненых. Он просто сошёл с ума и принялся громить всё направо и налево, резать местных, собирать их головы в кучу… Это какое-то безумие. Он неуправляем. Помогите остановить его. — Но почему я? Я не смогу! — жалкий вонючий старик. Когда-то ты мог. — Наши люди окружили его в деревне, — доктор не слушает меня и продолжает. А, погодите, я же ничего не сказал, только подумал. Нужна ещё одна таблетка. Ничего не соображаю. — Несколько попыток штурма провалились, погибли люди. Но вы — другое дело. Вам он доверяет. Только вы сможете подобраться к нему и произнести кодовое слово. Этот кошмар нужно прекратить. — Да, хорошо, — киваю я. О, уже не «старик». Отлично, таблетки помогают. — Я произнесу. — Это активирует вторую личность, безопасную. — Да, я в курсе, — киваю ещё раз. — Вы уже говорили. Но вот что интересно: мне вы делали такую личность? — Маки, какого хрена? — скаут всё это время стоял за спиной. — Я же всё слышу. Гляди! — он взбирается на кучу голов и садится сверху. По бокам от него тоже чёрные головы на воткнутых в землю пиках. Рты разинуты, внутри мухи и ночная темнота, а на коже огонь, огонь… — Как тебе мой трон? Я король ёбаной Ваканды! Ю-ху! Я на вершине мира! Ух ты!.. Чуть не падаю в пропасть. Надо мной палящее солнце, подо мной — сотни метров пустоты. Вокруг чёрные фигуры в строительных жилетах, в руках молоты. Странно, почему сотрудники Блю Ай выглядят так необычно? И здание… Я точно помнил, что оно было достроено, а тут какие-то балки, перекрытия, над головой высятся жёлтые строительные краны. Зато вертолёт тут есть. Но тоже другой: тот был чёрный, а этот какой-то грязно-жёлтый. — Давай! — кричит Эрвин, которому я только что помог сбежать. — Прыгай! Нам ничего не будет! Свобода!.. Странно, я ведь только что произнёс Слово, которое превратило его в овоща. Когда я успел его освободить? Хронология истории какая-то рваная, всё путается, в голове туман. Таблетки. Точно. Мне нужны таблетки. Так, что там? Как там было? Ах да. — Эй! Эй! Ему плохо! — нависшее надо мной женское лицо расплывается. — Врача! У него пена изо рта! — Обыкновенная предосторожность, — отмахивается добрый доктор из Блю Ай Фармасьютикалс, закатывая мне рукав. — Неизвестно, чего вы могли нахвататься в деревне, поэтому мы сделаем укрепляющий укол и… Эй! Что вы себе позволяете?! Девушка кричит: — Пустите! Пустите меня! А-а-а! Псих! — Держите его! Боже… Я вскакиваю на ноги и почему-то оказываюсь не в бункере Блю Ай, а в метро. Вокруг толпа людей, смотрят испуганно, пятятся. Человек в белом халате лежит, закрывая ладонями лицо. По пальцам в голубых перчатках стекает кровь. — Сумасшедший! Сумасшедший! — кричат из толпы, но шум прерывается поездом, который скрежеща въезжает на станцию. Нет! Нет, это не поезд! Это скрипит дверь в бункере, и моя тесная камера заполняется вооружёнными людьми. Доктор мёртв: старик давно свернул ему шею. А дед отбивается, ломает руки и кричит, кричит как… Как сумасшедший. Именно. — Я не верю вам! Оставьте меня!.. — Прыгай, Маки! — орёт Эрвин, и я прыгаю вниз с платформы. И с крыши здания Блю Ай. Бегу вперёд в кромешной тьме, спотыкаясь о рельсы и набрасываясь на сотрудников Блю Ай, как дикий кровожадный зверь. Выход. Мне нужен выход из темноты. Прижимаюсь к стене, когда мимо проносятся ржавые изрисованные вагоны и пули охранников, не желающих меня выпускать. Таблетки… Чёрт, их нет. Кончились. А вот это уже плохо. А вот это уже дело дрянь. Прямо перед глазами вырастает металлическая дверь, на которую я набрасываюсь с кулаками, как на злейшего врага, и сбиваю с петель. Внутри темнота, какие-то банки, швабры, робот-уборщик и Эрвин, сидящий на постели. Его взгляд тоскливый, как у побитой собаки. — Зачем ты пришёл? — спрашивает он, и я произношу Слово. — Прыгай! Прыгай, говорю! — пол проваливается, и я почему-то опять на крыше. Стоп, это не крыша. И не метро. Это… Как же трудно думать, как же трудно искать связи. Это та штука… Нет, то место, где туннель заканчивается и метро превращается в монорельс. Но почему так высоко? И откуда краны? И откуда вертолёт? И логотип Блю Ай? И Эрвин, который призывает прыгнуть?.. Мозг сейчас взорвётся, я падаю, скрючившись в позе эмбриона, и рыдаю. — Эй! Эй! Ему плохо! — нависшее надо мной женское лицо расплывается. — Врача! У него пена изо рта! Нет, это уже было. — Ух, кэп! — скалится Эрвин, глядя на меня. На его лице опять огонь: где-то за нашими спинами ярко и красиво горит здание Блю Ай. О том, что творится внизу, в бункере, где сталь и бетон спеклись в чудовищном пироге, не хочется даже думать. Стоп, но ведь я в бункере! А, нет, я в подвале. В метро. Короче, где-то в другом месте, но тоже внизу. — Огромное спасибо. Наконец-то свобода. Наконец-то я отдохну. Старик хочет спросить, как его бывший подчинённый собирается отдыхать, но тот будто читает мысли: — Сожгу пару деревень, сделаю ещё одну кучу голов, затем ещё и ещё — пока вся эта черножопая погань не исчезнет с лица земли! Огонь в глазах, огонь на лице. Я произношу Слово. — Что вы сказали? — девушка прислушивается. — Не волнуйтесь, скоро будет врач. — И охота тебе возиться с бомжом? — кто-то рядом с большим и красным лицом морщится от отвращения. Таблетки! Мне нужны таблетки!.. Но их нет. Их опять нет. И доктора нет, и Эрвина нет, и Юнгера… Нет, Юнгер есть. Мысль. Уцепиться за хвостик и тянуть, тянуть, тянуть до тех пор, пока она не покажется на свет. Юнгер. Кандидат. Мэр. Убить. Наниматели. Точно! Мне надо найти нанимателей. Или найти Юнгера и наконец-то завалить его. Он же жив? Или мёртв? У него отлетела голова, я помню. Или не помню? Как можно остаться в живых после того, как тебе оторвали голову? Хотя, старик же остался. Его спасли Блю Ай. Блю ай Фармасьютикалс. Корпорации. Расследование. Нити на бетонной стене. Да, корпорации. — Здесь. Я здесь, не нервничай, — Эрвин кладёт прохладную ладонь на мой раскалённый лоб. — Маки-Маки… Сумасшедший ты старый хуй. Собраться. Собраться. Сконцентрироваться. — Не надо плакать, капитан, — добрый доктор из Блю Ай с лицом другого врача из другого времени следит за моими первыми шагами в новом теле. — Соберитесь. Все изменения к лучшему даются через боль. Где ваша сила воли? — «Где твои яйца?», — спросил тот негрила. А потом показал: «А во-от они!»