— Белый старик лучше молодой чёрный? — прошипела негритянка, склонив голову в знакомом жесте стервятника, заметившего чудесную вкусную падаль. — Ага, — падаль кивнула с широкой улыбкой. — Намного лучше. Мама одним гибким пантерьим прыжком оказалась рядом с Эрвином и ткнула ему в голову пистолетом с такой силой, что голова моего напарника склонилась едва ли не до плеча. — Давай! — кивнул скаут одними глазами. — Давай, пристрели меня, а затем одного за другим всё своё ебучее племя. Второго, третьего, десятого… Ты же давно их перебираешь, да? На лице Мамы так играли желваки, будто из её щёк хотел выбраться демон. — И за всё время никто из этих придурков себя не проявил, верно?.. Я прав?.. Вижу, что прав, иначе твои люди не боялись бы, когда ты их зовёшь. — Не твоё дело! — Мама заскрипела зубами. — А я скажу, почему ни у кого не получилось, — продолжал Эрвин. Я почувствовал, что у меня взмокла спина от напряжения. «Что он творит?» — Потому что все твои люди — шайка ссыкунов. И у них хуи падают, как только они заходят к тебе в трейлер. Да? Мама наотмашь стукнула Эрвина рукоятью пистолета, из рассечённой брови брызнула кровь. Крупная капля долетела до моих стоп и упала в песок, мгновенно сворачиваясь. Скаут расхохотался. — Значит, да!.. Но самое главное — они все тебе не нравятся. Ни один. Ни один этот черножопый сукин сын тебя не привлекает. — Нет! Не так! — Тогда почему я до сих пор жив?! — заорал Эрвин, рванувшись к Маме с такой силой, что мне на мгновение показалось, что наручники не выдержат. Женщина отшатнулась. — Он был белым, да? Белым? — Нет, — Мама отвела глаза, давая понять, что солгала, но тут же, опомнившись, тряхнула головой и вернула себе прежний грозный вид. — Ты хочешь сбежать. — Конечно, хочу, — ухмыльнулся мой напарник. — А ты хочешь то, что есть у меня. — Пошёл ты! Я тебя не выпустить! — А разве я просил меня выпускать? Мне, собственно, плевать. Считай, что я хочу развлечься напоследок. — А если у тебя нет то, что я хотеть? — прищурилась Мама. Эрвин фыркнул: — Тогда я стану очередным мужиком, которого ты застрелила. Дай мне шанс. Пока мама думала, напряжённо вглядываясь в лицо Эрвина, само время, казалось, задержало дыхание. Задержал его и я, ожидая ответа и не понимая, что здесь вообще происходит, как на это реагировать и к чему всё это в конце концов приведёт. Мама выпрямилась, заехала моему напарнику ещё раз по морде и подозвала двух громил с автоматами. Эрвин усмехнулся и сплюнул кровавую слюну негритянке под ноги. Я сжал зубы до хруста, наблюдая за тем, как негры поднимают оружие и приставляют его к голове скаута. Щёлкнул замок, с глухим звуком упали наручники. — Они смотреть за тобой, — Мама облизнула губы. — Идём. Странная процессия скрылась в «доме на колёсах», оставляя снаружи поселение, изумлённых боевиков, сидевших вокруг костра, и меня, успевшего забыть, как дышать. 24 Пьяные боевики разбрелись, стараясь не шуметь, техники выключили генераторы и погасили лампы, а костёр почти потух сам — в темноте багровели последние угли. Ньянговцев с киберусилениями на ночь закатили в мастерскую и повесили спать в «гробах». Последний негр, оставшийся меня караулить, засопел, сидя на покрышках, и уронил автомат, на который я жадно уставился, прикидывая, как бы его достать. Поселение засыпало. Голоса стихли — и на их место пришли храп, бессвязное бормотание, хрюканье, шорохи и скрип дома на колёсах. Похоже, Эрвин давал там жару, не в пример покойному Мбате, изувеченный труп которого валялся совсем рядом со мной. Ритм менялся, и несчастный трейлер то замирал, то натурально ходил ходуном. Я улыбнулся, представив, что это хитрый план моего напарника: набрать такую амплитуду, чтобы сдвинуть дом с места, а затем дотрахать его до города. Сквозь дыры в крыше проникал свет непривычно ярких звёзд, и я смотрел на них, не отводя глаз, потому что такого зрелища не видел очень давно. Годы? Или десятилетия?.. Да, пожалуй, десятилетия. В Корпе только неприлично богатые люди могли позволить себе каждый день видеть чистое небо без бетона над головой, но даже им не доставалось звёздного света: багровое зарево городских огней затмевало их, оставляя лишь пару-тройку самых заметных. Наблюдать за далёкими светилами быстро наскучило, а ритмичное покачивание трейлера убаюкивало, и вскоре я мягко и незаметно провалился в дрему. Сквозь сон я чувствовал холод и твёрдость бетона под затылком, ноющую боль в затекших плечах и запястьях, слышал какие-то звуки, но упорно не хотел просыпаться. Затем пришли сны — яркие и реалистичные, но в то же время непонятные и обрывистые. Я пытался искать связи между фрагментами, напряжённо думал и ждал, что вот-вот всё станет ясно, но этот момент всё не наступал, а затем в ангаре в мгновение ока стало слишком шумно. Застрекотали громкие голоса, к мастерской пронеслись чёрные тени. Треск, стук, яркий свет, искры, суета. Стрельба! От неё я и проснулся окончательно, осознав, что всё происходящее вокруг не очередная картинка, подброшенная подсознанием, а самая что ни на есть реальность. С громким свистом винтов над крышей завис невидимый вертолёт, а луч прожектора, белоснежный и плотный, как мраморная колонна, скользнул по внутренностям ангара и на мгновение меня ослепил. С земли открыли огонь, пара удачных выстрелов рассыпалась искрами, ударившись о броню, и винтокрылая машина убралась подальше. Пальба усиливалась. Снаружи ревели моторы и хлопали взрывы, а я сидел на земле и тоже хлопал — но глазами, не понимая, что происходит и как отсюда выбираться. В том, что выбираться надо, не было никаких сомнений: я прожил свою жизнь так, что не мог ждать ничего хорошего ни от одного человека на свете, и поэтому чудесное спасение из лап бандитов представлялось мне чем-то очень маловероятным. Мимо носились негры — и вооружённые боевики, и просто перепуганные местные. Мой охранник, спавший на покрышках, куда-то исчез. В считанные секунды всё вдруг перевернулось вверх дном, но посреди бушующего хаоса остался-таки единственный островок спокойствия и стабильности: трейлер всё так же трясся и скрипел, словно мчался по разбитой дороге. Интересно, они там совсем не слышат, что происходит или?.. Дом на колёсах замер, будто подслушав мои мысли. Затем изнутри послышались приглушённые вопли, и трейлер опять качнулся несколько раз. Выстрел! Пуля пробила потолок и срикошетила от крыши ангара. Недолгая пауза. Я забыл о перестрелке: всем вниманием завладела злосчастная дверь трейлера. В следующую секунду она вылетела вместе с петлями, как выпущенная из пушки, и скрылась где-то в грохоте и треске за моей спиной. Я выдохнул с облегчением. Голый и перемазанный в кровище с головы до ног Эрвин выскочил наружу, держа на плече обмякшую бесчувственную Маму. — Не ждал? — усмехнулся он. — Ждал, причём слишком долго. Она-то тебе нахрена? — кивнул я на женское тело. — Прикончил бы, и дело с концом. — Я подумал, что нам пригодится заложник, — произнёс он из-за моей спины, схватившись за наручники. — Давай, напрягись. Тяни на счёт три. Несколько секунд пыхтения и рычания, и браслеты исчезли. На радостях я быстро взмахнул руками, отчего мышцы свело жуткой судорогой. — Отлично, — я с шипением разминал болевшие плечи и запястья. — Хватай её и валим. Прогрохотала длинная автоматная очередь — хаотичная и явно неприцельная. Я рефлекторно бросился на землю, заметив стрелка: в нас палил висевший в «гробу» боевик, которому техники успели присоединить только одну руку и вложить в неё автомат. Несмотря на то, что негр старался изо всех сил, пули летели куда попало: уходили в землю, щёлкали по перегородкам, пробивали потолок. В следующую секунду над головами что-то ахнуло — и с потолка сплошным потоком посыпались железки и мусор, поднявшие целую тучу пыли. — Сука! Сука!.. Пчхи! — я вовсю работал локтями, отползая подальше, и неистово чихал на весь ангар. Рядом точно тем же занимался Эрвин, бросивший Маму и свои идеи насчёт её использования в качестве заложницы. — Что будем делать? — спросил скаут, когда мы сели, привалившись спинами к перегородке, сделанной из старого рекламного щита Ньянга-колы. Над головой грязного и взъерошенного напарника как раз начиналась надпись «полностью натуральный!» — и мне это показалось очень ироничным. Перестрелка на улице набирала обороты: работало одновременно несколько десятков стволов, если не больше. С мерзким свистом над крышей прошёл на бреющем полёте вертолёт, и тут же где-то за нашими спинами застучала автопушка. — Давай за мной! — я побежал по узким улочкам, переполненным напуганными людьми. К счастью, в здешней темноте и неразберихе до нас никому не было дела. — Куда ты? — мы промчались мимо загона со свиньёй, которая забилась в угол и испуганно визжала. — Наружу! — Там же бой! — Он сейчас будет тут! Я повернул за угол и чуть не сбил с ног негра с «калашниковым» в руках. Ему требовалась всего секунда, чтобы сориентироваться, но я не дал даже половины — схватил оружие за ствол и залепил боевику в лоб с такой силой, что тот отлетел назад, сшибая хлипкие перегородки. Автомат остался у меня в руках, и я успел обрадоваться, но трофей оказался совершенно бесполезен — магазин был пуст. Кто-то подсуетился и намертво заблокировал двери ангара всяким хламом: покрышками, мешками с песком, бочками и железками. К тому же, вход был хорошо защищён — его обороняли минимум пятнадцать человек и пулемёт. — Сука, не пройти, — выругался я, прикинул, где находится моя цель, и повернул обратно. Снова взрыв и вспышка пламени. Я пригнулся, но лишь для того, чтобы получить по затылку какой-то твёрдой и угловатой хреновиной. На мгновение в глазах потемнело, но Эрвин встряхнул меня и толкнул вперёд, крикнув что-то, чего я не разобрал. Скорее всего, это было банальное: «Веди!» * * * — И что? — скаут развёл руками, когда мы очутились перед стеной ангара. На гофрированном металле расплывалось огромное пятно ржавчины. — Ты сюда меня вёл?! — Дай руку! — не дожидаясь, пока напарник подчинится, я сам крепко ухватился за его запястье обеими ладонями и завертелся на месте, раскручивая Эрвина так, чтобы тот оторвался от земли. — Ты что?! Ты!.. Сука! Пида… А-А-А! — я разжал пальцы, а скаут улетел прямиком в стену и проломил её, открывая проход на улицу. Самое время: после не знаю, какого по счёту взрыва перестрелка переместилась в ангар. Прямо за спиной я слышал гортанные команды, частые очереди и рёв мощного двигателя — видно, не одному мне пришла в голову идея сделать себе личный вход в ангар.