— Ты что, в пещере живёшь?.. Вопрос не требовал ответа, и я не стал его давать — признаваться в оторванности от мира было стыдно. Тем временем мой друг продолжал: — Он же крут! Серьёзно! Это надежда всего города! Как глоток свежего воздуха! Последняя фраза была явно не в стиле Эрвина: видимо, подцепил её в каком-нибудь пропагандистском материале. — Да брось. Все они — одного поля ягоды. — Нет-нет! — с несвойственной ему горячностью принялся доказывать Эрвин. — Я и сам так думал раньше, но потом проверил: он и правда вышел из самых низов. Бедный район, всё такое. — И данные ты брал из открытых источников, да?.. — о сарказм в моём голосе можно было уколоться. Мой приятель смутился, но быстро опомнился и затараторил: — Ну… Вообще, да, но то, что говорят, похоже на правду! К тому же, он никак не связан с корпорациями. Ни с одной. Он самостоятелен, понимаешь? Я очень выразительно промолчал. — Он делает хорошие вещи! — в голосе Эрвина послышалась паника. Он отчаянно бросался в меня доводами. — Помогает людям, борется с корпорациями! Тут я не выдержал и расхохотался. — Бороться с корпорациями в городе, который был ими основан, — это самая смешная вещь, которую я слышал. — Но!.. Но!.. — Эрвин. Заглохни, — жёстко прервал я приятеля. — Я пристрелю его, и ты мне с этим поможешь. Только так. — Я не буду помогать тебе убивать Юнгера! Чёрт, кого угодно, только не его! Он же… — Мне плевать, кто он такой. Но если тебе от этого будет легче, то я уверен, что это просто очередной мудак на зарплате у чьего-то совета директоров. Только в этот раз неявно, чтобы сделать шоу поинтереснее. Нельзя быть частью системы и бороться против неё, это ж долбаный абсурд!.. Так что подбери нюни и радуйся, что мы вдвоём избавим город от хитрожопого мерзавца, который умудрился всех обмануть. Эрвин помрачнел, а я продолжил выкидывать из ящика то, что могло пригодиться для операции. — И когда ты успел стать таким козлом?.. Громкий хлопок крышки заставил моего приятеля дёрнуться. — А ты разве не помнишь?.. Бывший подчинённый, дважды обязанный мне жизнью, опустил глаза и постарался выдавить ответ, но я лишь отмахнулся и передразнил его мычание. Самая главная часть в любом покушении — знать, что клиент окажется в определённом месте в определённое время. Свалить поиск информации на Эрвина я не мог, поскольку симпатизирующий жертве засранец легко мог что-нибудь провернуть. До серьёзной подставы дело бы не дошло: в обычном состоянии он был слишком труслив для этого, но напакостить по-мелкому вполне себе мог. Обычно я держался подальше от публичной сети, но сейчас иного выхода не было. Впрочем, отсутствие альтернатив не отменяло неприязни и не помешало мне откладывать момент соединения до последнего. На всякий случай я подготовился технически: прочитал несколько статей о протоколах передачи данных, но ни черта не понял. Затем тщательно подобрал фильтры рекламы и нежелательного контента, которые помогли бы не сойти с ума от информационного шквала. Ну и когда оттягивать подключение было уже нельзя, я удостоверился, что Эрвин приготовил обед и кофе, выгнал приятеля на улицу, и, устроившись поудобнее в кресле, открыл браузер. Комната преобразилась: каждая линия была выделена чёрным и немного выпрямлена для красоты. Цветов стало меньше, но они были куда ярче и приятнее прежних: скучная и тусклая палитра реальности поменялась на весёленький виртуальный RGB. Грязь, мусор и прочие свидетельства несовершенства реального мира исчезли. — Ну ладно… — пробормотал я, ткнул пальцем в адрес популярного поисковика и надиктовал запрос: — Адам Юн… Я не успел даже закончить фразу, как со всех сторон хлынули информационные помои. Включились десятки рекламных видео — и белозубые актёры принялись, перекрикивая друг друга, убеждать, что именно их товар нужен стороннику Юнгера. Сверху посыпались купоны, дающие право на скидку — к счастью, ненастоящие, потому что подобный вал бумаги вполне мог меня похоронить. Параллельно с ними приходили сообщения о начислении миллиардов бонусных баллов на первую покупку, а за вторую обещали носить на руках и признать воплощением бога на земле. Каждый сантиметр свободного пространства был занят непонятными картинками и заголовками в духе «Эта ужасающая херня довела до инфаркта всех жителей…». Ну и поверх всего этого великолепия всплывали окна с грозными сообщениями, большинство из которых гласили, что мой член был замечен в несанкционированных виртуальных контактах, и с минуты на минуту полицейские придут его конфисковывать, а если я не хочу его лишиться, то нужно заплатить огромный штраф прямо сейчас. Куча текста, море видео, анимации и мемов, килотонны эмодзи и грёбаная гора трясущихся у моего лица голых задниц. Я закрыл браузер и потянулся к бутылке, но вовремя себя остановил. Поиск данных — не та работа, которую можно выполнять пьяным. — Хорошо, попробуем ещё раз… Только с третьего раза я всё-таки сумел найти хоть что-то. График встреч Юнгера с избирателями был в открытом доступе, но любая крупица полезной информации терялась в океане дерьма. Ближе к концу расследования реклама стала более целевой: на меня со всех сторон смотрело лицо политика, которого я должен убить. Однако смуглые задницы не исчезли, и я благодарил бога за то, что ни одна из них не принадлежала Юнгеру. Отключившись, я какое-то время сидел с закрытыми глазами и пытался побороть ужасное головокружение. Реальный мир оказался куда хуже виртуального. Всё та же грязища, те же коробки из-под лапши и консервные банки, та же гора пыльного снаряжения посреди комнаты — рыжие пятна камуфляжа для саванны перемешивались с чёрными и тёмно-серыми городскими паттернами. — Долбаные рекламщики… — я потёр затылок. Перед глазами водили хороводы яркие цветные пятна, а в голове ещё звучали убедительные голоса. Неожиданно выяснилось, что я знаю о Юнгере куда больше, чем до выхода в сеть. Похоже, неосознанно всё-таки впитал в себя немного пропагандистских помоев. Человек эпохи информационного перепроизводства учился фильтровать данные ещё в пелёнках, и это был важнейший навык, сродни хождению и развитию речи, потому что в противном случае маленький человек рисковал свихнуться. Да, прогресс лишил людей необходимости быстро убегать от саблезубого тигра, но вместе с тем подобрал новый критерий успешности отдельного представителя вида. К счастью или нет, но я рос в строго противоположных условиях. Постоянный недостаток информации выработал способность поглощать всё увиденное, услышанное и прочитанное в надежде, что потом я смогу это обдумать и решить, что пригодится, а что нет. Но увы, времена изменились, и потреблять всё подряд означало установить на собственный мозг пиратскую программу, скачанную с подозрительного сайта, не проверив перед этим все заковыристые галочки. В современном мире я был как голодающий крестьянин из восемнадцатого века, перенесённый в современный супермаркет. Да, кругом куча еды, даже редчайшего в то время мяса, но от синтетической говядины вскоре откажет печень, а от условно настоящей мгновенно вырастут одновременно борода и грудь. Разумеется, существовал блокирующий софт, настройки отображения и алгоритмы индивидуальной подборки контента, но их никто и никогда не воспринимал всерьёз. Во-первых, они не работали на сто процентов — рекламное лобби не допустило бы на рынок продукт, способный поставить под угрозу их благополучие, а во-вторых, без умения анализировать и критически смотреть на информацию, они всё равно были бесполезны. Манипуляции мнением стали куда тоньше и интереснее, чем во времена моей молодости, и встречались практически везде. Тот, кто не мог их распознать, терял ресурсы, здравый смысл и в конце концов проигрывал в эволюционной гонке. «Юнгер, Юнгер, Юнгер», — думал я, пытаясь побороть навязанное и уже успевшее укорениться мнение, что он действительно классный малый. Безукоризненное прошлое, отличное образование, широкая улыбка, крепкое рукопожатие, правильные слова, прогрессивные идеи, борьба за справедливость. Последняя не была успешной — вовсе нет. Если б он победил хоть раз, то лишился бы всех избирателей, которые почуяли бы неладное: потому что победить корпорации в их городе просто невозможно. Сверившись со списком встреч Юнгера с избирателями, я связался с Эрвином: — Вызови такси и захвати мне пива в магазине под домом. Прокатимся в пару мест. 7 — Э-э, да, конечно. Сейчас вызову, — ответил Эрвин. — А пиво я, кстати, уже купил. Прямо как чувствовал, хе-хе… Открой мне, а то я с пакетами. — Круто, — обрадовался я, подошёл к двери и отпер замок. — А что ты ещё взягха-а-а… Видимо, чутьё на опасность начало притупляться с возрастом — и пистолетный ствол у меня во рту был тому самым убедительным доказательством. — Ни звука! Один квадратный громила, похожий на шкаф в чёрном костюме, дал мне по роже и лёгким движением выдернул на лестницу, а два других помогли заломать руки и согнуть меня чуть ли не до пола. Старые кости трещали и протестовали, но я молчал, стиснув зубы: пистолет по-прежнему был рядом. На запястьях со щелчком сомкнулись холодные металлические браслеты, мои карманы шустро охлопали, огромная ручища провела по паху и ягодицам. — Ай! — дёрнулся я и тут же схлопотал новую затрещину, от которой потемнело в глазах. — Чисто, — отрапортовал громила, и меня, оторвав от пола, понесли вниз по пожарной лестнице. Эрвин тихонько заскулил: — Может я пойду, парни, а? Не надо! Я же всё сделал! Можно? — но глухой звук положил конец его словоизлияниям, а шелест и тихий «шмяк» указали на то, что приятель отключился. Прекрасно, просто прекрасно. «Кто это такие? Чего им надо?» — лихорадочно соображал я, пока перед глазами проносились серые ступени, усыпанные окурками. Эти ребята совершенно точно не были простыми бандитами: очень уж профессионально себя вели. Корпорации?.. «А вот это возможно», — согласился я, чувствуя, как страх заворочался в животе ледяной змеёй. Почему-то я раньше не думал о том, что будет после убийства Юнгера. А подумать стоило: если уж я влезал в большую игру и собирался исподтишка пнуть Голиафа, требовалось приготовиться к тому, что Голиаф ударит в ответ. К сожалению, я слишком зациклился на собственных терзаниях и не обращал внимания на мелочи вроде анализа последствий. Но стоп. Откуда они могли знать, что я планирую его убить? Может, меня взяли за ту неудачную попытку?.. Вопросы, вопросы, вопросы. И все, как один — без ответа. Пока я думал об этом, меня вытащили на улицу, донесли до чёрного фургона и с негромким «Хэть!» закинули внутрь. Следом швырнули бесчувственного Эрвина. Проехаться лицом по металлическому полу, усыпанному песком, — удовольствие ниже среднего. Я прочувствовал щекой каждую крупинку: ощущение — как будто кожу тёрли наждаком, но когда громилы забрались внутрь, сели на скамейку у борта и немного по мне потоптались, чтоб не дёргался, стало ещё хуже. Двери захлопнулись, в полной темноте прозвучал короткий стук в перегородку между кузовом и водителем, зафырчал двигатель, мелко завибрировал пол — и машина тронулась. Интересно, когда Эрвин придёт в себя?.. Было бы круто активировать приятеля прямо сейчас, чтобы он расправился со всей этой шайкой, но, во-первых, существовала вероятность, что он предпочтёт убить сначала меня, а во-вторых, было любопытно, кто пришёл по мою душу. В конце концов, не пристрелили же меня в дверях квартиры, хотя легко могли это сделать. Эти костюмированные ребята выглядели так, словно имели возможность завалить кого-нибудь среди бела дня на оживлённой улице, а потом стоять возле трупа с дымящимся оружием и на голубом глазу утверждать, что это не они. — Что происходит? Кто вы вообще такие? — спросил я и получил ботинком по рёбрам. Хорошо. Будем считать, что знакомство состоялось. — Серьёзно, парни, я ни в чём не винова-ай!.. Уф-ф… Второй удар оказался куда больнее и пришёлся в солнечное сплетение. Мир перед глазами вспыхнул и рассыпался искрами, а я очень долго произносил про себя всякие ругательства, прежде чем сумел вновь протолкнуть воздух в лёгкие. Да, диалога не получится. К сожалению, я был прав — эти ребята профессионалы. Будь на их месте обычная шпана, мы бы уже вовсю выясняли, кто и с чьей матерью состоял в отношениях, а там по оговоркам можно было бы понять и реальные причины моего похищения.