Как оказалось, Зикро даже не понадобилось передавать суть поступившего предложения. Подслушивавший у двери, глабер через миг оказался по эту ее сторону, суетливо накинул куртку и капюшон, не менее нервно натянул маску и ботинки. Подхватил сумку с инструментами, консолями и приборами настройки, сунул под мышку коробку с недоеденной лапшой. Мотнув в мою сторону скрещенными пальцами (еще увидимся, пунчи, но ты тут аккуратнее!), бритоголовый обжора молнией выскочил в затхлый подъездный коридор и был таков… Повернувшись спиной к затемненному окну, Перстни широко расставил нижние лапы, а обе верхние скрыл в карманах: — Приобщаешься к невидимому пути свето-струнной кармы? — Зачем ты здесь? — продолжая проявлять чудеса дипломатического такта, спросил я в ответ. Легкий дурман после пары глотков паймы растворился, словно глабер в недрах комплеблока. Пальцы левой руки чуть подрагивали, и я аккуратно спрятал их в кармане бесформенной хламиды, которую привык считать домашним халатом. Правая рука словно невзначай нависала над диванной подушкой. Я не одобряю, когда вчерашние клиенты снова наносят визит, потому что чаще всего это вовсе не означает повторного найма. Чаще всего это означает претензии, попытки вернуть деньги или неловкие попытки подружиться. Ничего из перечисленного меня не интересовало. Особенно с учетом такого заказа, как был отработан для «Котелков». И стопятидесятилетнего чу-ха в инвалидном саркофаге, что за ним маячил… — Сразу к делу, да? — подмигнул мне Перстни. А затем неожиданно вынул лапы из карманов, сложил ладонями перед животом, и медленно поклонился: — Меня попросили еще раз засвидетельствовать искреннюю и всестороннюю благодарность за исполнение несложного, но деликатного задания, которое было отработано тобой в полном соответствии с высочайшими канонами профессионализма, чести и уважения к клиенту. У меня снова чуть не отвисла челюсть. Не могу сказать, что повторная благодарность от престарелого Хадекина фер вис Кри (в том, что Перстни говорил от его имени, не было ни малейшего сомнения) оказалась уж шибко своевременной. Но она (чего там врать⁈) мне определенно льстила. Впрочем, не настолько, чтобы растаять и доверчиво развесить уши. — Я благодарен за теплые слова, — ответил я чуть мягче, и коротко поклонился Перстням. — Надеюсь, высокая оценка моих рабочих качеств из уст столь уважаемого господина станет достоянием улиц. — Можешь на это рассчитывать, — чу-ха пошевелил жесткими усами, отчего шрамы на морде задвигались бледными змеями. — Также меня наделили полномочиями узнать (если ты понимаешь), не нужно ли уважаемому Лансу фер Скичире чего еще? Я хотел было ответить, что за выполненную работу мне и без того заплатили достойно… но вдруг задумался. Через очень короткое, но очень гадкое мгновение поразившись очевидности и нечистоплотности своей последующей мысли. Вовремя прикусил язык и сделал вид, что старательно размышляю над предложением. Разумеется, меня чуть не угораздило попросить Перстни о поддержке в деле с Песчаным Карпом! Логично, ага… Ведь кто лучше моих новых приятелей из «Диктата Колберга» прикроет в таком щекотливом вопросе, как увеличение дистанции с их прямыми конкурентами из «Уроборос-гуми»? Но, хвала прикушенному языку, подлая мысль не обрела плоти. Потому что так в Юдайна-Сити дела не делаются, и даже куда менее значительные. Если (предположу хотя бы на секунду) у меня когда-нибудь затрясутся поджилки настолько, что придется просить «Диктат» о протекторате, сделать это предстоит иначе. А сейчас передо мной стоял даже не их представитель-криит, а обыкновенный «Желтый котелок», пусть даже недавней волею улицы соподчиненный более сильной казоку. Показать ему свою слабину⁈ При этом собственному казоку-хетто не обмолвившись ни словом⁈ Нет-нет, об этом и речи быть не могло… И вообще! Половина могущества таких кланов, как «Уроборос-гуми», держится на слухах об этом самом могуществе и банальном страхе. А я не боялся. Ни в момент разговора с Данавом фер Шири-Кегаретой, ни в прошедшие после этого дни, ни сейчас… Ложь, конечно, но думать об этом было приятно. Перстни, однако же, по-своему истолковал затянувшееся молчание. — Ну так что надумал? — спросил он. При этом изучая мое бледное лицо с пытливым прищуром, в котором неприкрыто читалось, что сам чу-ха так долго над просьбами бы не размышлял. И не успел я сообразить что-то хоть отчасти толковое, как услышал собственный голос: — Бабу бы… И ведь еще с деланной ленцой попросил, мечтательно… А вместо того, чтобы сразу же заткнуться и мысленно признать, что мечты о возможной защите от «Уробороса» сбили меня с толку: — Самку. Человеческую. А то ну совсем уж приперло, сисадда? И чтоб красивая. — Хао… — только и выдавил Перстни. Скулы его опасно отвердели, и было заметно, каких усилий стоит потрепанному улицей йодда не прокомментировать эту идиотскую шутку. Снова спрятанные в карманах пальцы хрустнули, когда чу-ха сжал их в кулаки; пасть приоткрылась в отстраненной улыбке. Или оскале, это как поглядеть… — Смешно, — наконец прокомментировал «Котелок». — Я передам. А в заключение беседы хочу выразить нашу общую надежду, что ты продолжишь и дальше молчать. — Вне сомнений… — промямлил я, чувствуя себя все более и более неловко. — Обращайся. Ну, то есть, разумеется… это же мои правила, да… так что… И наконец-то завалил свою тонкогубую пасть. Перстни тоже выглядел так, словно разговор подошел к финалу. Но с места при этом не сходил, чуть заметно качаясь на пятках и опираясь на хвост. И мне далеко не сразу удалось упорядочить взбудораженные его визитом мысли, чтобы заметить и понять очевидное. — Хм… — легко прокашлялся я, покрутив на пальце колечко Аммы. Невзначай задвинул диванную подушку так, чтобы спрятать рукоять «Молота» от случайного взгляда. — В общем, мне правда очень приятно, но… Ты ведь тут не только для того, чтобы передать мне благодарности своего господина? По панцирю непроницаемости Перстней словно шарахнули кувалдой. Брови его сдвинулись, причем смущенно; нос мелко задергался, взгляд метнулся из одного угла в другой. Вот так и сбивают спесь даже с самых опасных мордоворотов, на поверку под всей этой пугающей мишурой оказывающихся простыми чу-ха. Причем смертными, облаченными в хрупкие скорлупки статусов… Теперь настала очередь прокашляться моему гостю. Поиграв желваками, Перстни провел ладонями по мохнатым ушам, осмотрелся так, будто хотел что-нибудь сломать (причем с особой жестокостью), а затем чиркнул когтем по «болтушке» и пересыпал мне визитную карточку. Просмотрев ее лаконичное содержание, я тихонько усмехнулся и отметил, что до настоящего времени и правда не знал настоящего имени «Желтого котелка». — Так чем я могу быть полезен, уважаемый Галло Ш’Икитари? — спросил я, привычно покручивая одинокое украшение на безымянном пальце. — Можешь, — угрюмо буркнул Перстни. При этом таким тоном, будто я не имя его узнал, а постыдную тайну. — «Котелкам»? — очень осторожно уточнил я, уже догадываясь об ответе. — Или вдруг самому «Диктату»? — Не совсем, — вздохнул чу-ха, продолжая переминаться на пятках и будто не находя себе места. Да, к этому моменту я уже совершенно точно знал, что господин Ш’Икитари пожаловал в жилище специалиста по деликатным вопросам Ланса фер Скичиры по исключительно личному вопросу. И сейчас ему было жутко неловко от нашего общего осознания этого факта. — Выпьешь? — Отлепившись от дивана, я подобрал с пола оставленную Зикро бутылку и небрежно помахал ею. Галло снова насупился, но было заметно, что первый лед надломлен. — Вино или эль найдется? — с возвращающейся надменностью пробурчал он, а на предложенную бутыль покосился с откровенным недоверием. — Разумеется, нет. — Я пожал плечами и плеснул себе, совсем чуть-чуть, на самое дно пиалы. — Но могу разбавить пайму водой. Будет гадость, зато не унесет. — Шутник? — угрюмо пробасил Перстни. — Слушай, я уже и забывать начал… Ладно, шутник, свари-ка мне тогда чингу. Это я мог. Особенно с Сапфир в помощниках и лучших почти друзьях. А потому отставил бутылку на низкий столик, поплелся в пищевую зону и открыл отдельную тумбу с концентратами, недостатка в которых не испытывал уже очень давно. Вынул легкую колбу, сыпанул в нее ароматного порошка и залил водой, поставил на плитку и терпеливо дождался закипания, лишь после этого добавив щепотку специй. За эти несколько минут Галло, все еще неловко переминавшийся под аркой моей постряпочной, успел довольно немало рассказать. Неторопливо, малость путано и делая огромные паузы между фразами, но все же оттаивая и раскрываясь. — Есть у меня один давний знакомец, зовут его Скрот Мокки. Мутный типчик, если понимаешь… Вроде как торговец, но чем он только не промышляет. Слушай, говорят на проспектах Уробороса таких даже специальным старым словом кличут: слибу, ага… Это почти обидно, вроде, но занозам вроде Мокки на это точно насрать… У него пара точек на Гариб-базаре, и к «Котелкам» он прямого отношения не имеет. Хотя пару раз помогал кому-то из парней с лицензированием грязных фаэтонов, сисадда? В общем, не самый чистый чу-ха в гнезде, но нам ли судить? В общем, слушай, у Мокки появились подвязки уровнем повыше, ага… Чуть ли не в Пиркивелле, веришь? Но даже ты, Ланс, понимать должен, что туда входной билет подороже… Слушай, в общем он предложил мне дело. Я кивал, аккуратно приглядывал за нарастающей пеной, и снова кивал, краем глаза наблюдая за смущением гостя. Перелив обжигающую чингу в кружку, выключил плитку и протянул напиток Перстням. — И что за дело предложил тебе слибу Скрот Мокки? Галло взял кружку, благодарно кивнул, с удовольствием втянул запах свежесваренного порошка. А после нахмурился и поглядел на меня исподлобья, словно не сразу разобрал смысл вопроса. — Лансик… — с упреком ответил он, поднося кружку к пасти, но не спеша отпивать. — Слушай, вот на*уя тебе детали? Спишь слишком крепко? Тогда, байши, завидую… — Галло, не заводись, — стараясь не копировать его менторский тон, я остановился напротив чу-ха и упер руки в бока. Несмотря на нелепость мешковатого халата, поза придавала уверенности, ведь сейчас передо мной находился не опасный посланник чужой казоку, а потенциальный клиент. — Ты не у тетронов в гостях, верно? Хочешь меня нанять, придется рассказать чуть больше. А о моем умении молчать и сам знаешь. Чу-ха прищурился. Свободной лапой расстегнул верхнюю пуговицу рубахи под стильным черным френчем, осторожно глотнул чинги. Вздохнул, попятился в гостиную, где по-хозяйски завалился на диван со спрятанным башером. Глотнул еще. — В общем, — наконец решился он, — речь про формулу сверхнового полимерного покрытия. Которую знакомые Мокки получили от корпоративных ученых Пиркивелля. Не совсем честным путем, если понимаешь. Я понимал. — Теперь Мокки и новый хозяин формулы собираются открыть свое производство. Подальше от глянцевых высоток, что логично, и поближе к окраинам. Слушай, Ланс, большего я и сам толком не знаю, я ж не бухгалтер, и не химик… — Пока все внятно, — успокоил его я и уселся на край столика. — Что за новый хозяин формулы? Галло покривился, и причиной была вовсе не добротная чинга. — Фиррикру фер Приш. Делец среднего эшелона из центра. С семьями и кланами не замазан, в тетронский чан тоже хвоста не окунал. У него вроде и своя контора есть, называется «Репутация». Но кое-чего им обоим не хватало.