– Возьми меня под руку, – предложил он Хельге. Они прошлись под ручку вдоль дома, за углом которого была открытая охраняемая стоянка. Красный жигуленок Хельги был заметен издали. Воронцов, сев в машину, только теперь позволил себе оглянуться. Зеленый «опель» продвинулся поближе к ним и явно дожидался их у въезда на стоянку. – Наглые, сволочи, – беззлобно проворчал Воронцов. – Даже ради приличия не таятся. Хельга завела двигатель. Воронцову показалось, что ее движения излишне порывисты. – Ты не дергайся, – подбодрил он ее. – Говорю же – ничего особенного не происходит. – А я и не дергаюсь. Хельга вывела автомобиль с автостоянки, едва удержавшись от того, чтобы не взглянуть на настырных преследователей. Выехали на проспект. «Опель» не отставал. – Они действуют мне на нервы, – через некоторое время призналась Хельга. – А тебе? – Мне – нет. Взгляд, который Хельга бросила на своего спутника, был полон недоверия. – Я тебе поражаюсь, – сказала она, поразмыслив. – Ты презанятный тип. – Никогда больше не называй меня «типом». – Почему? – Мне это слово не нравится. – Ну хорошо, – сказала Хельга. – Не буду. Остановились перед светофором. В зеркале заднего обзора по-прежнему нахально маячил «опель». – Они просто следят за тобой? – Просто следят, – подтвердил Воронцов. – Чтобы не сбежал, да? – Я же тебе уже объяснил. – А если ты попытаешься сбежать – что они будут делать? Этот вопрос интересовал и самого Воронцова. – Не знаю, – признался он после паузы. – Мы ведь едем в Шереметьево. И они могут подумать все, что угодно. – Значит, будем отрываться, – сказал Воронцов. Он произнес это просто так, полушутя, а Хельга его слова расценила как руководство к действию. На следующем перекрестке светофор уже перемигнулся с зеленого на желтый, когда Хельга, резко вывернув руль вправо, направила «жигули» в узкое, в корпус машины, пространство на соседней полосе и далее – через перекресток. Ряды машин за ними сомкнулись, заперев «опель»-преследователь в ловушке. Все произошло так быстро и неожиданно, что Воронцов запоздало почувствовал нечто похожее на изумление. Хельга казалась невозмутимой. – Тебя, наверное, очень любят гаишники, – высказал предположение Воронцов. – Ты такой ездой обеспечиваешь им план по штрафам. – Я никогда не плачу штрафов, – парировала Хельга. – Им достаточно моей улыбки. – Часто же, наверное, тебе приходится улыбаться, – ревниво съязвил Воронцов. – Случается. «Опель» их так и не нагнал. Преследователи отстали, упустили жигуленок. Кочемасов наверняка будет очень недоволен. Воронцов почувствовал облегчение. И еще – благодарность к Хельге. С ней стоит иметь дело, оказывается. …Бэлла они обнаружили у стойки регистрации пассажиров. – Алекс! – выдохнул довольный Бэлл. – Ты приехал! – Я хочу тебя проводить, Ленард. Хельга была поблизости, но не высовывалась, держалась в сторонке, предоставляя мужчинам возможность поговорить на прощание. Возможно, она уже начала продумывать материал о новых русских – так внимательно приглядывалась к Воронцову и Бэллу. – Ты настоящий друг, – тараторил обычно сдержанный Бэлл. – Приезжай, Алекс, я тебя жду. У тебя ведь билет на двенадцатое число? Воронцов, не зная, что на это ответить, с некоторой задержкой кивнул. – Я тебя встречу в Лондоне. Только ты обязательно приезжай! И опять Воронцов молча кивнул. Он никак не мог решиться рассказать этому простодушному парню о свалившихся на него осложнениях. Не надо Бэллу об этом знать. Он не поймет ничего. И так мало понимает, а тут еще больше запутается. – Непременно приеду, – пообещал Воронцов и легонько похлопал англичанина по плечу. – Если только меня не задержат дела. Про дела, которые могут его задержать, – это он неплохо придумал. Даже самому понравилось. Пожали друг другу руки. Бэлл подхватил легкую дорожную сумку и смешался с толпой пассажиров. – Можем ехать, – сказал Воронцов Хельге. – Куда? Воронцов не успел ответить, потому что увидел нечто такое, что целиком завладело его вниманием, и это «нечто» было не слишком приятным. Хельга проследила за его взглядом и увидела знакомое лицо. Это был Богдан – собственной персоной. Она вздохнула и вопросительно взглянула на своего спутника. Богдан, поняв, что его увидели, не стал таиться и подошел. Он улыбался так широко, что его улыбку трудно было назвать естественной. – Ты оказался здесь совершенно случайно, – с ходу определил Воронцов. – Угу. – Улыбка Богдана стала еще более лучезарной. – Люблю наблюдать, как прилетают самолеты. – И как улетают – тоже. И опять Богдан отозвался: – Угу. Он, конечно, был пошире в плечах, чем Воронцов, но роста оба они были почти одинакового, и поэтому Воронцов решительно взял Богдана правой рукой за лацкан пиджака и сказал откровенно: – Ты слишком рьяно выполняешь приказы Полкана, Богдаша. – При чем тут Полкан? – вяло запротестовал Богдан. – Только не говори мне, что ты случайно завернул в Шереметьево, чтоб сигарет купить. Окружающие на них уже оглядывались. – Можем и на улице поговорить, – предложил Богдан. – А то как-то мы очень уж светимся, Шура. Воронцов отпустил пиджак компаньона. Хельга за его спиной с облегчением перевела дух. Вышли из здания аэровокзала. – Ты напрасно на меня злишься, – миролюбиво сказал Богдан. – Я на тебя не наезжаю, как ты. Так, Кочемасов попросил, вот я и приехал. – Все-таки он тебя сюда прислал? – Ну конечно. Узнал, что Бэлл сегодня улетает, говорит, махни, мол, Богдан, в аэропорт, посмотри, как там что… Не за Бэллом его Кочемасов посылал следить, а за Воронцовым, это было ежу понятно. Нюх у Кочемасова на зависть тонкий, всегда знает, кого где искать. Зеленый «опель» сплоховал, так есть на такой случай запасной вариант – Богдан. Глаз не спускают, сволочи. – И еще Кочемасов велел про паспорт напомнить… – Паспорт? За ним еще ехать надо, – невозмутимо сказал Воронцов. – Так поехали, – проявил добрую волю Богдан. – Моя машина на стоянке. – Мне есть с кем поехать. – О, конечно! – наконец обратил внимание на Хельгу Богдан. – Как прошла ночь, мадам? Шурик не слишком храпел? Хельга ответила ему взглядом, полным презрения. – Не надо так на меня смотреть, – прикрылся ладонью Богдан. – Я пугаюсь и начинаю видеть кошмарные сны. Вскрикиваю по ночам.